С трудом подавав в себе вспышку раздражения, Настя ехидно сказала:

– Тебе, наверное, тяжело будет это представить, но в провинцию уже провели Интернет и даже завезли в магазины авокадо, манго и соевое молоко в том числе. Но я люблю кофе с обычным.

Инга сделала вид, что не уловила ехидства, но, видимо, намек поняла и больше слово «провинция» не произносила.

– А что именно ты хочешь узнать о Ромашкиной? – спросила она, когда официант отошел от их столика.

– Да как… все, что удастся. Мне важно представить полную картину, раскрыть образ – кем была, с кем общалась, дружила, чем жила. Хочется что-то личное, а не эти релизы для прессы, понимаешь?

– То есть нужен кто-то, кто знал Ромашкину не как писателя?

– Было бы неплохо, конечно. Пока не представляю, с какого конца вообще подступиться, связей-то в Москве никаких почти не осталось.

– Могу тебя с ее редактором познакомить, если хочешь, – предложила Инга, постукивая по столу длинными пальцами с бледно-фиолетовым маникюром. – Правда, она странная какая-то… но Петька говорит, что редактор хороший.

– А зачем мне ее редактор? – не поняла Настя. – И кто такой Петька?

– Они с Ромашкиной были довольно близкими подругами, – снисходительно объяснила Золотницкая. – Может быть, делились чем-то личным, кто знает. А Петька – тот, кого мы тут с тобой ждем. А вообще… – Инга пару секунд, прищурившись, смотрела в лицо Насти, а потом выдала: – Ты ведь, насколько я поняла, подозреваешь мужа в связи с этой Ромашкиной?

Настя почувствовала, как вспыхнуло лицо – откуда Инга это взяла, неужели со стороны она выглядит просто ревнивой женой, которая приперлась выяснять отношения с любовницей супруга?

– С чего вдруг? – как можно равнодушнее выдавила она. – Мне статью заказали…

– Настя, ну зачем ты врешь? – с легкой ноткой жалости спросила Инга. – Я отлично знаю, что ты нигде не работаешь и ни для кого не пишешь. Ты что же думаешь, что за те два часа, что прошли до встречи, я не успела навести о тебе справки? И Захара твоего я с этой Ромашкиной видела, кстати, потому и подумала сразу, что дело в нем, а не в ней. Но тебя можно понять. У тебя обеспеченный, по меркам вашего города, муж, терять такого глупо, надо бороться любыми средствами. И зачем тебе работать? Я вот даже завидую… но тут, в Москве, так сложно стало найти нормального мужчину – такого, знаешь, чтоб и с деньгами, и не жлоб, и не быдло. Вот и приходится самой выкручиваться. А я бы с удовольствием не по светским вечеринкам моталась с диктофоном, а мужу сибаса в соли запекала к ужину. Но кому что…

Настя даже не успела понять, обидеться ей на эту тираду Инги или сделать вид, что та просто удачно пошутила, – к их столику подошел высокий бородатый мужчина лет тридцати или чуть старше, почтительно приложился губами к небрежно протянутой ему Ингой руке:

– Прости, дорогая, еле вырвался с совещания.

– Ничего, нам еще даже кофе не принесли, – милостиво простила проштрафившегося Золотницкая. – Присаживайся, знакомьтесь – это Петр Рыжиков, начальник детективной редакции «Букмейта». А это Анастасия, моя однокурсница.

Петр точно так же поцеловал Настину руку, хотя Лаврова изо всех сил старалась убрать ее.

– Мне очень приятно. Друзья Инги Генриховны – мои друзья. – Он протянул Насте визитку с телефонами и адресом электронной почты. – Я так понял, вы хотите о Настеньке Ромашкиной поговорить?

Настя молчала, испытывая ужасную неловкость – если сейчас начать строить из себя репортера, Инга может поднять ее на смех, придется терпеть унизительные комментарии, на которые та, судя по всему, горазда.

– Ты, Петенька, лучше дай Насте телефончик Регины Валовой и попроси ее, чтобы она сегодня на Настины вопросы ответила, – вдруг вмешалась Инга.

– Регины? – чуть поморщился Петр. – Не уверен, что она захочет с кем-то разговаривать о Ромашкиной.

– А ты сделай так, чтобы Регина захотела, – вкрадчивым тоном настаивала Инга, небрежно водя длинным ногтем по запястью Петра. – Ты же начальник, должен уметь воздействовать на подчиненных.

– Ин… ты не хуже меня знаешь, что Регина – человек настроения. Да и с Ромашкиной они дружили, не будет она язык распускать. – По виду Петра Настя поняла, что еще через пару минут у нее будет и телефон строптивой Регины, и ее согласие разговаривать, потому что очень уж заинтересованно смотрит Петр в вырез Ингиного платья.

«Интересно, это ради меня Инга так старается или у нее с этим Петей недавно начался роман? Выглядит он совершенно влюбленным», – успела подумать Настя, прежде чем Петр, с неохотой убрав руку из цепких пальцев Инги, взялся за телефон.

– На что только не пойдешь, чтобы угодить женщине! – притворно вздохнул он и слегка отвернулся от столика, а Инга ободряюще подмигнула Насте – мол, сейчас все будет.

Петр что-то тихо говорил в трубку, прикрыв ее рукой, Настя рассеянно наблюдала за тем, как официант расставляет на столике кофейные чашки, а Инга сосредоточенно листала какие-то страницы на экране телефона.

«Где, интересно, и когда она видела Захара и Ромашкину? – думала Настя, испытывая почти физическую боль от этой мысли. – Какой все-таки маленький город, да что там – страна маловата, оказывается. Везде знакомые… Никогда бы не подумала, что попаду в такую нелепую ситуацию, боже, как же отвратительно… словно голой в бар зашла…»

– Значит, так, Настя, – вырвал ее из раздумий голос Петра, уже убравшего телефон в карман. – Регина будет вас ждать через час в холле нашего издательства, это одна станция метро отсюда и минут десять пешком. Найдете?

– Постараюсь. А как я ее узнаю?

– Узнаете, – усмехнулся Петр. – Второго такого неприятного человека вы в жизни вряд ли встретите.

Настя испытала легкий приступ тошноты – ей всегда была неприятна манера обсуждать людей за глаза в негативном ключе, а уж если это делал мужчина по отношению к женщине… Ей даже не хотелось благодарить Петра, язык не поворачивался, а особенно огорчало то, что сейчас она встанет и уйдет, а эти двое, без сомнения, обсосут каждую косточку, обсудят с ехидцей каждый волосок, каждый сантиметр ее кожи, ее одежду, ее прическу, манеру разговаривать. И наверняка то, что ее муж встречался с Анастасией Ромашкиной. Надеяться на порядочность Инги не приходилось.

«Да в конце концов! – разозлилась Настя. – Какое мне дело до этих снобов? Строят из себя коренных москвичей, показно презирают приезжих, стараясь вычеркнуть из жизни собственные родные Мухосрански, из которых приехали. И Петя этот точно такой же, без сомнения. Противно…»

Тем временем Петр вынул из сумки ручку, написал на салфетке номер и протянул Насте:

– Вот, возьмите на всякий случай. Регина может забыть, что у нее встреча, для нее это нормально, так вы позвоните и напомните.

– Спасибо.

Настя убрала салфетку в карман сумки и подумала, что вот сейчас самый подходящий момент для того, чтобы попрощаться и уйти. Она так и сделала и была крайне удивлена тем, что Инга вдруг принялась разыгрывать лучшую подругу:

– Ты мне позвони вечерком, хорошо? Еще поболтаем, давно ведь не виделись.

Настя неопределенно кивнула, еще раз поблагодарила Петра за помощь и вышла из кафе.

На улице слегка похолодало, пришлось намотать шарф на голову, хотя Настя знала, что ей это не идет, простит и делает похожей на выскочившую за дровами крестьянку позапрошлого века. Но перспектива замерзнуть и простыть не нравилась совершенно, поэтому дефекты внешности не показались такими уж страшными.

Здание, в котором располагалось издательство «Букмейт», находилось в десяти минутах ходьбы от метро, но Настя ухитрилась пойти не в ту сторону, пришлось возвращаться.

«Что за день-то такой сегодня? – думала она, в быстром темпе шагая в обратном направлении. – Второй раз заблудилась, ну надо же! Хорошо еще, что время есть, не опоздаю».

На ходу разматывая шарф, она поднялась по ступенькам и вошла в просторный холл с турникетами и стойкой ресепшн, где сидели молодая девушка и сурового вида мужчина в сером костюме.