Но судьба обладала злым чувством юмора: младшим братом Девона был не кто иной, как Уэст Рэвенел.

Фиби, наконец-то, встретится с человеком, который сделал школьные годы Генри такими несчастными. Избежать этого никак не получится.

Уэст жил в поместье, без сомнения, шатаясь без дела и притворяясь занятым, существуя при этом за счёт наследства старшего брата. Вспоминая рассказы Генри о большом ленивце-дармоеде, Фиби представляла себе, как Рэвенел пьёт, валяется, бездельничая, словно тюлень, и с ухмылкой поглядывает на горничных, когда те за ним убирают.

Несправедливо, что такому хорошему и доброму человеку, как Генри, было отведено так мало времени, в то время как кретин, вроде Рэвенела, доживёт, наверное, до ста лет.

– Мама, почему ты сердишься? – невинно спросил её сын Джастин с противоположного сиденья. Пожилая няня рядом с ним откинулась назад и дремала в углу.

Фиби мгновенно перестала хмуриться.

– Я не сержусь, дорогой.

– Твои брови опущены вниз, а губы поджаты, как у форели, – сказал он. – Ты так делаешь, только когда сердишься или когда у Стивена мокрый подгузник.

Опустив взгляд на ребёнка, у неё на коленях, убаюканного монотонными движениями кареты, она пробормотала:

– Стивен совершенно сухой, и я вовсе не сержусь. Я... ну, ты же знаешь, я уже давно не общалась с новыми людьми. И немного смущаюсь, погружаясь в гущу событий.

– Когда дедушка учил меня плавать в холодной воде, он говорил не погружаться сразу. Сначала залезть по пояс, чтобы тело осознало, что ожидает впереди. Тебе это тоже поможет, мама.

Задумавшись над предложением сына, Фиби с гордостью посмотрела на него. "Весь в отца", – подумала она. Даже в юном возрасте Генри был чутким и умным.

– Я постараюсь погружаться постепенно, – сказала она. – Какой ты мудрый мальчик. И правильно делаешь, что прислушиваешься к людям.

– Я не прислушиваюсь ко всем людям, – ответил Джастин деловым тоном. – Только к тем, кто мне нравится. – Встав на колени на сиденье кареты, малыш уставился на древний якобинский особняк, показавшийся вблизи. Когда-то он служил укреплённой обителью для дюжины монахов. Крышу огромного, богато украшенного здания, покрывали ряды тонких труб. Дом был приземистым, но в то же время тянулся к небесам.

– Он огромный, – с благоговением произнес ребёнок. – Крыша большая, деревья большие, сады большие, изгороди большие... что, если я потеряюсь? – Малыш не казался обеспокоенным этим предположением, только заинтригованным.

– Оставайся на месте и кричи, пока я тебя не отыщу, – сказала Фиби. – Я всегда тебя найду. Но в этом не будет необходимости, дорогой. Когда меня не окажется с тобой, рядом будет находиться няня... она не позволит тебе далеко заплутать.

Джастин скептически глянул на дремлющую пожилую женщину, и, когда он снова посмотрел на Фиби, его губы изогнулись в шаловливой усмешке.

В детстве о Генри заботилась любимая им няня Брейсгёдл, и именно он предложил, чтобы она присматривала и за его детьми. Женщина была спокойной и простой в общении, с таким типом дородной фигуры, что её колени служили идеальным местом для детей, пока она им читала, а плечи безупречно подходили плачущим младенцам, которые нуждались в утешении. Волосы напоминали хрустящее белое безе, и вились под батистовым пышным чепцом. Обязанности, связанные с физическими нагрузками, такие как погоня за непослушными детьми или подъём пухлых младенцев из ванночки, теперь в значительной степени перешли молодой няньке. Тем не менее, ум пожилой няни оставался по-прежнему острым, и, помимо необходимости периодически вздремнуть то тут, то там, она была такой же работоспособной, как и всегда.

Караван элегантных экипажей продвигался по подъездной дорожке, перевозя свиту Шаллонов и их слуг, а также гору кожаных сумок и сундуков. Территория поместья, как и окружающие сельскохозяйственные угодья, была прекрасно ухожена, здесь росли пышные зелёные живые изгороди, а старые каменные стены, покрывали вьющиеся розы и трепещущие фиолетовые цветки глициний. Там, где экипажи медленно останавливались перед портиком, воздух благоухал ароматами жасмина и жимолости.

Няня вздрогнула и, очнувшись от своего лёгкого сна, стала собирать всякую всячину в саквояж. Она забрала Стивена у Фиби, которая последовала за Джастином, выпрыгнувшим наружу.

– Джастин... – смущённо окликнула сына Фиби, глядя, как он, словно колибри, стрелой метнулся к толпе слуг и членов семьи, щебеча приветствия. Она заметила знакомые фигуры Девона и Кэтлин Рэвенел, лорда и леди Трени, радушно встречающих прибывавших гостей. Здесь собрались её родители, младшая сестра Серафина, их брат Айво, Пандора и Кассандра, и десятки людей, которых она не знала. Все смеялись и разговаривали, воодушевлённые предвкушением свадьбы. Фиби почувствовала, что сжимается при мысли о встрече и разговорах с незнакомцами. Казалось невозможным придумать остроумные ответы. Вот бы она всё ещё была облачена в защитное траурное одеяние, с вуалью, скрывающей лицо.

Краем глаза она заметила Джастина, несущегося по ступенькам без сопровождения. Увидев, что няня двинулась вперёд, Фиби слегка коснулась её руки.

– Я сбегаю за ним, – пробормотала она.

– Хорошо, миледи, – облегчённо ответила пожилая женщина.

По правде, Фиби была рада, что Джастин забрёл в дом, это дало ей повод избежать встречи с вереницей гостей.

В вестибюле было оживлённо, но всё же спокойнее и тише, чем снаружи. Бурной деятельностью руководил мужчина, раздававший указания проходящим слугам. Цвет его очень тёмных волос можно было легко спутать с чёрным. Когда по ним пробегал свет, они поблёскивали, словно вода. Молодой человек внимательно слушал экономку, пока та что-то объясняла про обустройство гостевых спален. Одновременно он бросил ключ приближающемуся помощнику дворецкого, который схватил его, выставив руку вверх, и помчался с каким-то поручением. Коридорный, несущий башню из шляпных коробок, споткнулся, но брюнет его поддержал. Поправив стопку коробок, он отправил мальчика дальше.

Внимание Фиби привлекла мужская энергия, которую излучал этот человек. Его рост был больше шести футов, телосложение - атлетическое и мускулистое, загорелое лицо говорило о том, что он много времени проводит на свежем воздухе. Но на нём элегантный костюм. Как любопытно. Возможно, это управляющий?

Её размышления были прерваны, когда она заметила, что сын отправился исследовать замысловатую резьбу с одной стороны большой деревянной двойной лестницы. Фиби быстро последовала за ним.

– Джастин, ты не должен убегать, не сказав мне или няне.

– Смотри, мама.

Фиби проследила за его маленьким указательным пальчиком, и разглядела вырезанное у основания балюстрады маленькое мышиное гнездо. Это был игривый и неожиданный штрих, выделяющийся на фоне великолепия лестницы. На её лице появилась улыбка.

– Мне нравится.

– Мне тоже.

Когда Джастин присел, чтобы получше рассмотреть резьбу, из его кармана выпал стеклянный шарик и ударился о паркетный пол. В смятении Фиби и Джастин наблюдали, как маленький предмет быстро покатился прочь.

Но темноволосый мужчина вовремя прижал его кончиком ботинка, затормозив движение маленькой сферы. Закончив разговор, он наклонился, чтобы поднять шарик. Экономка поспешно удалилась, а незнакомец обратил внимание на Фиби и Джастина.

Его глаза оказались невероятно синими, выделяясь на загорелом лице, а промелькнувшая улыбка ­- ослепительно белой. Он был очень красив, черты лица - строгие и чёткие, со слабыми, едва заметными морщинками от смеха, расходящимися от внешних уголков глаз. Мужчина производил впечатление дерзкого и весёлого человека, но в тоже время было в нём что-то прагматичное, и немного суровое. Будто он получил свою долю опыта за жизнь, и у него осталось мало иллюзий. Почему-то это делало его ещё более привлекательным.

Он неспешно пошёл в их сторону. От него исходил приятный аромат свежего воздуха и солнца, сладости осоки и намёк на примесь дыма, словно он близко стоял у торфяного костра. Цвет его глаз имел самый тёмно-синий оттенок из всех, что она видела за свою жизнь. Прошло много времени с тех пор, как мужчина смотрел на Фиби таким прямым, заинтересованным и слегка заигрывающим взглядом. Её охватило странное чувство, которое напомнило ей о первых днях их с Генри брака... нервозное, смущающее, необъяснимое желание прижаться к телу мужчины. До сих пор она никогда не ощущала такой потребности, кроме, как по отношению к своему мужу, и никогда не испытывала ничего подобного сродни огненно-ледяной встряски от осознания близости другого человека.