*Прим.: «Рождество Чарли Брауна» (англ. A Charlie Brown Christmas) — американский короткометражный рождественский рисованный мультфильм Билла Мелендеза, снятый по мотивам знаменитого комикса «Peanuts». Премьера состоялась 8 декабря 1965 года.
Тиффани резко накрывает ладошкой никогда незакрывающейся рот Джоси.
— Она говорит, что она в восторге.
Все взрываются смехом, за исключением Бека.
— Ну что ж, вы все приглашены, — сообщает Эревен. — Вэктал хочет, чтобы мы все вернулись в главные пещеры.
— Там не хватит места, — заявляет Бек с угрюмым видом.
— Ну же, дружище, — говорит Эревен мягким и легким голосом, оставаясь невозмутимым к неудовольствию, отражающемуся на лице Бека. — Ты же знаешь, что все мы потеснимся. В прошлом нам это уже удавалось, и снова удаться. Будет славно снова всем собраться в главной пещере.
— Мы справимся, как и в прошлом, — говорит Аехако. — Одинокие женщины в одной пещере, а парам придется обойтись одной пещерой на двух пар. Им просто придется на одну-две ночи держать свои члены в штанах.
Кайра заливается румянцем и хлопает его по руке, тогда как пещера взрывается еще большим всплеском хохота.
— Аехако!
В любом случае я очень взволнована. Мне по душе мысль на несколько дней вернуться в главную пещеру. Здесь приятно и просторно, но мне хочется увидеть, как поживают Джорджи, Меган и остальные. Мне хочется взять на руки малышей. Мне хочется со всеми увидеться. Иногда другие отправляются на пару деньков навестить главную пещеру, но Бек никогда этого не хотел. Я здесь безвылазно круглый год.
Бек с унылым видом издает рык и оглядывается на нашу пещеру, где я, как предполагается, должна оставаться, вместо того чтобы прятаться за плечами более высокой Фарли.
— Мы с Клер никуда не идем.
Мое сердце замирает. Я знаю, что он прям тащится контролируя, с кем я провожу время, но чтобы не дать мне отправиться на праздник? Мои глаза застилают горькие слезы, и я провожу пальцами по щекам, пытаясь держать себя в руках. Всего лишь очередное разочарование. Я справлюсь и с этим.
— Не идете? — бушует Джоси. — Почему это?
Все смотрят на Бека, и я с удовлетворением и еще большей тоской вижу, что Кайра, Тиффани и Джоси выглядят сильно разозленными.
— Незачем идти, — выплевывает Бек. — Полно работы! Жестокий сезон был тяжелым, и мы должны запасаться продовольствием для следующего жестокого сезона, а не тратить попусту время на пир, чтобы отпраздновать яд.
— Да что за хрень с этой чушью о яде? — ворчит Тиффани.
— Ты не можешь не пускать ее! — заявляет Джоси. Краем глаза я замечаю, как, свирепо сверкнув глазами, уходит Хэйден. Он единственный персонаж в пещерах, который более замкнут, чем Бек (и я, через посредника), и он не выносит Джоси и ее чересчур шумный образ жизни. Она издает очередной визгливый крик. — Это полное дерьмо!
Я про себя улыбаюсь, когда слышу, как из ее ротика вылетает подобная брань. Джоси любит ругаться на английском, поскольку никто, кроме нас, этого не понимает. Она стоит за меня, и намного меня храбрее, чтобы противостоять Беку.
— Она не пойдет, так же, как и я, — объявляет Бек.
Я смахиваю еще одну слезу со щеки, и, когда это делаю, замечаю, что Эревен смотрит прямо на меня. Не представляю, как ему удалось увидеть меня сквозь этих многочисленных огромных плечей, но наши глаза встречаются. Его улыбка растягивается чуть шире, а взгляд, которым он смотрит на меня, спокойный. Успокаивающий. Такой, будто у него все под контролем. И он поворачивается к Беку и кладет руку на плечо охотника.
— Друг мой, это вовсе не просьба. Вождь хочет, чтобы на празднике там были все. Здесь никто не останется.
Похоже…. я пойду. На этот раз, когда взгляд Эревена опять направляется в мою сторону, я улыбаюсь ему сияющей улыбкой. Такое чувство, что между нами появился секрет.
Как здорово!
* * *
Хотя я должна идти рядом с Беком, когда, собрав наши дорожные вещи, мы группой возвращаемся обратно в племенные пещеры, я не возражаю. Это позволяет мне молчать и думать.
Наконец мне выпал шанс. Сейчас самое время, когда могу добиться разрыва отношений по-хорошему. Если нам всем вместе придётся тесниться в пещерах, уединения все ровно нам долго не видать. Это значит, что, если я его брошу, ему не будет возможности ссориться со мной. Не тогда, когда мы все будем жить друг у друга на головах. Я смогу порвать с ним, и к тому времени, когда мы вернемся, хватит времени, чтобы его нрав успел остыть.
А единственное, что я чувствую сейчас? Облегчение. Огромное облегчение. Между нами не было никакой привязанности на протяжении нескольких месяцев — или лун — сейчас, и все, что я чувствую, это удушающая обида. Может, он и был бы кое-кому хорошей парой… но только не мне.
Когда мы появляемся из-за поворота и в поле зрения появляются пещеры, кто-то издает громкий крик приветствия. Через несколько мгновений из пещер, с трудом пробираясь по снегу, выходят люди, после чего происходит счастливое воссоединение. Джорджи с Вэкталом отсутствуют — ушли, чтобы забрать Харлоу и ее пару — но здесь Меган, которая округлилась из-за беременности, и Марлен, и Нора, и Арина, и все остальные девушки, которые резонируют. Я перехожу из одних объятий в другие, и даже Бек не может помешать этому моменту радости. Все выглядят замечательно, а Лиз занята тем, что передает своего малыша всем подержать.
Я мельком вижу личико, круглое как яблочко, темные волосики и крошечные рожки, и это была любовь с первого взгляда.
— Можно мне ее подержать? — спрашиваю я, хотя у меня болит спина от того, что я весь день несла свою сумку.
— Ну, конечно! — она выхватывает ребенка из рук Джоси и передает его мне. — Только не слишком близко к груди, или она подумает, что время кормления.
— Вряд ли нам придется об этом беспокоиться, — шучу я, поглядывая вниз на свою плоскую грудь. Лиз лишь хихикает. Прижав Ращель к себе, я вдыхаю ее сладкий детский запах. Она теплая, мягкая и такая симпатичная. У меня сил нет. Меня сражает приступ одержимости ребенком, к тому же такой сильный, что диво даюсь, и я начинаю завидовать всем этим женщинам — болтающим, смеющимся и беременным.
И счастливым.
Похоже, вокруг все счастливы, за исключением меня.
Я несу ребенка, когда толпа медленно направляется внутрь племенных пещер. Там болтают столько много людей, что их голоса сливаются вместе в приглушенный рев, но на самом деле это так приятно. Вместо того, чтобы жаловаться на невыносимость этого и многолюдность, как это делает Бек, я это обожаю. Все это похоже на большую семью на День Благодарения или Рождество, когда все заявились на одну большую вечеринку.
Обсуждается праздник, который мы собираемся устроить. Никто не может определиться с эго названием, хотя инопланетяне почему-то называют его Днем без яда. Нора называет его Рождеств-Кванз-Акку. Буквально через несколько дней состоится пир, будут и подарки, и игры. Все просто в восторге. Я вдруг нахожу, что тоже очень взволнована. Не относительно подарков — на них мне плевать. Я взволнована тем, что могу снова почувствовать тепло семьи, и осознаю, насколько одинокой я была на протяжении всего минувшего года, позволив Беку незаметно отдалить меня от всех.
Больше такого не повторится!
Когда я передаю малышку Ращель в ожидающие руки Тиффани, то чувствую, что кто-то смотрит на меня. Я поднимаю взгляд, ожидая увидеть прожигающий взгляд Бека, но он полностью погружен в разговор с охотниками. Но вместо него, это Эревен, охотник с растрепанными волосами и улыбкой, которая будто не знает ни мгновения забот. Он задумчиво смотрит на меня, как будто хочет что-то сказать. Когда я окидываю его вызывающим взглядом, он, улыбнувшись мне той своей медлительной улыбкой, непринужденно-ленивой походкой уходит прочь.
Странно.
Я скидываю со своих плеч сумку и бросаю быстрый взгляд на спину Бека. Все еще не обращает на меня внимания. Настало время действовать.
