Тёплые, сильные руки.

Я увидел, как Митч уходит, и посмотрел на Фрэнки.

— Это твоя вина, — поделился я с ним. Потому что он был виноват.

— В чем же моя вина? — уточнил он с усмешкой.

— Улыбка, — простонал я. — Она слишком красивая.

И он улыбнулся снова. Конечно, он это сделал. Разве он не знает, что творит со мной его улыбка? Вообще не понимает?

— Ты выдашь меня.

Я наклонился, чтобы прошептать:

— Никто не знает обо мне, окей? Никто не знает.

— Никто не знает что? — Голос Митча прозвучал за моей спиной.

Развернувшись к нему лицом, я пошутил:

— Насколько я охуенный.

— Ага, точно, — Митч хохотнул. — Мы все в курсе, как ты хорош.

Он посмотрел на Фрэнки поверх моего плеча.

— Эй, спасибо, мужик.

— Не за что, — отозвался Фрэнки, и я уже не чувствовал на себе его руки. — Я только что закончил в зале и шёл к парковке, — объяснил он. — Ты с ним справишься?

— Да, — Митч смеялся рядом с моим ухом. — Вот что три пива и два бурбона делают с тем, кто не пьет.

— Не пьет, хах? — уточнил Фрэнки, глядя на меня. Его темные глаза мерцали, и он сиял своей чёртовой красивой улыбкой. — Похоже, он неплохо справился.

Митч снова захохотал.

— Неделя выдалась серьёзная, но сегодня что-то подействовало ему на нервы.

— Правда? — Фрэнки засмеялся. — Завтра ему будет плохо.

Они говорили обо мне, будто меня здесь вообще не было.

Ну и пошли к чёрту. Мне просто хотелось попасть домой. Я похлопал по карманам.

— Где мои ключи?

Митч продолжал смеяться.

— Ты никуда не поедешь за рулём.

— Я прекрасно могу вести машину, — возразил я ему. Затем посмотрел на дорогу. Она была какая-то шаткая. — Если дорога останется неподвижной.

Посмеиваясь, Митч обнял меня одной рукой и мы пошли.

— Что насчёт моей машины?

Он покачал головой.

— Машина может остаться на ночёвку, — сказал он. — Утром я тебя подхвачу.

Фу. Утро. Утром мне будет плохо.

Митч прыснул.

— Я знаю, что тебе будет неважно.

Ммм. Должно быть, я сказал это вслух. Я постарался молчать, вдруг выдам что-то не то и на пьяную голову «выскочу из шкафа». Никто никогда раньше не волновал меня настолько.

Я огляделся.

— Куда делся этот Фрэнки?

— Он ушел, пока мы стояли на тротуаре, — Митч опять хохотал. — Боже, насколько же ты пьян?

Пришлось задуматься над этим.

— Я чертовски пьян, — и добавил: — Позволил ему меня побить.

Митч взглянул на меня, прислонив к машине, его машине.

— Знаю, что позволил. Мне это обошлось в 20 долларов.

Я засмеялся, но потом вспомнил, что старался не разболтать слишком много.

— Шшш, это секрет, — поделился я с Митчем, показывая, будто закрываю губы на замок и выбрасываю ключ.

— Расскажешь, почему дал ему себя побить?

Я помотал головой и сжал губы.

— Мм-мм.

Напарник засмеялся, покачал головой и запихнул меня в машину. Когда мы добрались до моего дома, он втащил меня вверх по ступенькам, жалуясь всю дорогу, и, наконец, завёл меня внутрь и бросил на диван.

— Моя кровать, — проговорил я, сам услышав, как невнятно звучит мой голос. Чёрт, я пьян.

Митч похлопал меня по лицу. Дважды. Затем хохотнул.

— Я люблю тебя не настолько сильно.

— Пошел ты, — ответил я, хоть это и прозвучало как бормотание.

Он снова засмеялся.

— Я буду здесь в семь тридцать утра, чтобы забрать тебя. Лучше бы тебе быть готовым.

Последнее, что я помнил — щелчок входной двери. Я смог остановить кружение комнаты только одним способом – закрыл глаза.

* * * *

Когда Митч приехал в пол восьмого утра, я уже был одет и готов к работе. И страдал от сильнейшего похмелья.

— Ты жив? — слишком громко поинтересовался он, протягивая мне кофе.

— Едва ли.

Он посмеивался надо мной, качая головой.

— Пошли. У нас в планах целая куча бумажной работы.

Фу.

Следующие несколько часов я провёл, зарывшись в документы, с пульсирующей головой и тошнотой в желудке.

— О, чёрт, — произнёс Митч, отвлекая меня от моих мыслей. — У тебя тот самый вид.

— Какой вид?

— Вид «кое-что не так», когда ты думаешь, что мы что-то упустили.

— Что на этот раз? — вмешался Курт, поднимая взгляд от своего стола.

Я бросил на стол папку, которую держал, и вздохнул.

— Он работал не один.

Митч, Курт и Тони застонали. Они знали, о ком я говорю.

Я снова вздохнул.

— Говорю вам, он не мог сделать всё самостоятельно.

— Мы уже проходили через это, — отозвался Тони. — Не было никого другого. Томич действовал в одиночку.

Курт поморщился.

— Мэтт, мы проверяли. Ничего нет.

Я вздохнул. Я знал. Знал, что мы уже закончили. Мы всё проверили, но что-то просто не сходилось. Чего-то не хватало. Я редко ошибался в подобном, но доказательств у меня не было.

— Что ж, у тебя есть около четырех месяцев, чтобы найти доказательства, —произнёс Митч с терпеливым вздохом. — Крепкие, обвиняющие, вещественные доказательства.

Он встал со своего места, бросил две папки с делами на мой стол и положил руки мне на плечи.

— И пока ты этим занимаешься, в свободное время можешь пройтись по нескольким новым делам с новыми плохими парнями, — сказал Митч с ухмылкой.

— Ммм, — протянул я, понимая, что все надежды на конструктивное обсуждение иссякли. Сдавшись, я временно закрыл файл Томича и взял новую папку.

Новое дело. Новый преступник.

Отчет за отчетом. Это никогда, блядь, не заканчивалось.

Я обнаружил, что с головой ушёл в наводки на возможную новую сеть наркоторговцев. Через какое-то время Митч кинул ручку на стол. Закрыв папку перед собой, он взглянул на меня.

— Мэтт, уже пять часов. Тренажёрка и бар?

Я покачал головой и потер живот.

— Не я. Не сегодня.

— Ой, прекрати, — заныл Митч. — Пятница же. У нас не слишком часто выдаётся выходной в пятницу.

— Сегодня я к этому не готов, — ответил я ему.

Тони усмехнулся.

— Не в настроении для бурбона? Или не хочешь получить очередную взбучку от как там его?

Фрэнки.

Блядь.

Не думал о нём весь день.

Я отшутился, но они не позволили мне соскочить. Митч улыбнулся.

— Тренировка пойдет тебе на пользу.

— Без пива, без бурбона, — добавил Курт со смехом.

Я застонал. Менее мучительно просто согласиться.

— Без бокса, — серьезно заявил Митч. — Я не могу себе этого позволить.

Как и я. Учитывая, что у меня не было записи на бокс, я мог держаться подальше от нового тренера. Если повезет, его там даже не будет.

Я встал.

— Даже с похмелья я могу надрать вам задницы на беговой дорожке.

Митч хохотнул, улыбаясь мне.

— Вот он! Самоуверенный и самодовольный сукин сын, которого мы все любим.

Двадцать минут спустя мы были в зале. Ни единого признака Фрэнки, и мы четверо снова в порядке. Бежали, смеялись и шутили. В эти выходные и у Курта, и у Митча были планы с их девушками, а у Тони – ужин с семьёй жены.

Я хохотнул.

— Рад быть холостым.

— Ага, точно, — фыркнул Курт. — Когда мы встретимся с девушкой, которая вчера выбила тебя из колеи?

— Что?

— Ой, брось, — оскорбился Тони. — Видеть, как тебе надрали задницу… — Он дернул головой в сторону боксёрского зала. — А после то, как ты напился? Здесь должна быть замешана женщина.

Я остановил беговую дорожку, замедляясь до шага.

Блядь, блядь, блядь.

Я просто улыбнулся и ничего не ответил, позволяя им думать что угодно. Это часть моего гетеросексуального образа, который я разыгрывал перед парнями. Я никогда не лгал им напрямую. Никогда не говорил «он» или «она». Всегда оставлял неопределённость. Предполагали именно они.

Я спрыгнул с беговой дорожки и вытер лицо полотенцем.

— Говорю вам, — Тони пропыхтел двум другим. — Точно проблемы с девушкой. У плейбоя Мэтта Эллиота появилась подружка.