— Это Николас, — говорит мне Виктор.— Ты поедешь с ним и последуешь за мной в другое место неподалеку.

Я моментально ощущаю, что отрицательно машу головой.

Виктор протягивает мне руку, но я ее отклоняю. Вместо этого поднимаюсь с коврика и перебираюсь на другую сторону грузовика. Я чувствую тяжесть руки Виктора на своем бедре.

— Он не навредит тебе, — говорит Виктор. — Этот грузовик небезопасен для тебя, если Хавьер или его парни будут стрелять по нам.

Я смотрю в заднее стекло на внедорожник, предполагая, что возможно у него пуленепробиваемые стекла. Меня это не настолько волнует, чтобы спросить об этом, я просто не хочу оставаться одна с этим мужчиной в более безопасной машине или нет.

— Это не похоже на сотрудничество, — говорит на английском мужчина по имени Николас. У него, безусловно, присутствует акцент, в отличие от Виктора, который, кажется, бегло разговаривает на всех языках, которыми владеет.

— Сэрай, — Виктор произносит мое имя и это заставляет меня замереть; он никогда раньше не называл меня по имени.

— Я прошу тебя сотрудничать.

Я смотрю в суровые глаза Виктора и на мгновение задерживаю на них свой взгляд, позволяя разуму очиститься от неожиданной реакции на мое произнесенное имя. Мое тело расслабляется и вскоре после этого пальцы Виктора отпускают мое бедро. Я медленно перевожу взгляд между ними, все еще неуверенно, но теперь с большим желанием.

— Вы мне расскажете, что произойдет? — спрашиваю я, смотря на них обоих, но Виктор точно знает, что вопрос адресован ему.

Николас не спускает с меня холодных голубых глаз, но взгляд кажется больше изучающим, чем собственническим.

— Мы встречаемся с Хавьером недалеко отсюда в более уединенном месте. Там твою подругу передадут нам.

Темное чувство неуверенности засосало под ложечкой.

Я, прищурившись, смотрю на Виктора.

— Просто так? — спрашиваю скептически. — Нет, Хавьер ни за что её не отдаст. Он...— я отползаю к пассажирской двери, моя рука уже на ручке, на случай, если мне надо будет распахнуть ее, — ...не сделает этого. Вы собираетесь обменять ее на меня, не так ли? —Я повышаю голос. — Не так ли!

— Да, — говорит Виктор.

Николас тих и спокоен и такой же изучающий. Это начинает нервировать меня.

Но потом я прихожу в себя и отворачиваюсь от них обоих. Я смотрю через ветровое стекло на пейзаж и автомобили по другую сторону бетонной стены, но, в действительности, не вижу ничего из этого. Я вижу только лицо Лидии в своей памяти, таким, каким я видела его в последний раз на том видео: в синяках, окровавленное, заплаканное и испуганное. Знаю, что это нужно сделать. Обмен: меня на Лидию. Исходя из того, что я знаю, Хавьер согласится, а сейчас более чем когда-либо.

Но он хочет меня убить...

Мои руки сжимают потрепанную кожу сиденья подо мной, пальцы копаются в разорванной обивке. Все мое тело дрожит от страха. Но я упрямо заставляю спрятаться этот страх в глубине сознания. Может быть, он не убьет меня, как только получит обратно. Я могла бы продолжать делать вид, что быть с ним - это то, чего я хочу. Я даже могла бы притвориться, что Виктор похитил меня. Знаю, что смогу обмануть Хавьера. Я знаю, я смогу! Я делала это в течение многих лет! Я заставила его мне доверять, да так, что он считал, что любит меня. Я могу сделать это снова.

Достаточно долго, пока я не получу свой первый же шанс убить его.

Да, это именно то, что я сделаю. Потому что больше всего меня заботят две вещи: безопасность Лидии и убийство Хавьера. Знаю, что как только я это сделаю, я подпишу свой собственный смертный приговор. Изель или один из парней Хавьера найдут меня, прежде чем я могу убежать хоть на милю от дома, и они застрелят меня, как Виктор сделал это с владельцем магазина там, в Мексике.

Но сначала Хавьер умрет.

И я не боюсь смерти.

Открываю дверь грузовика и вижу Николаса, ожидающего меня. Я настолько потерялась в своих мыслях, что даже не заметила, как он подошел к грузовику с моей стороны.

Я закрываю дверь и смотрю поверх капота грузовика на Виктора, стоящего с другой стороны. Я действительно никогда не была способна прочитать выражение его лица, потому что, если у него и есть эмоции, то они настолько непроницаемые. Но сейчас я обнаруживаю слабый намек на что-то не свойственное ему в его глазах. Может быть сожаление? Нет, может колебание или... нет, этого не может быть.

— Я сделаю это, — заявляю я, не спуская глаз с Виктора. — Если вы сможете увезти Лидию в безопасное место, я сделаю это.

Виктор кивает. Затем идет к двери грузовика, и я останавливаю его.

— Виктор, прошу, отвези ее домой. Умоляю тебя. Просто отвези ее домой. Она живет в Эль Пасо, Техас. С бабушкой и дедом. Пожалуйста.

Виктор не кивает и не отвечает на этот раз, но просто глядя ему в глаза, я знаю, что он сделает это. Не уверена, почему я верю в это, но верю.

После переноски его вещей из грузовика во внедорожник, Виктор забирается внутрь грузовика и в следующую секунду раздается грохот заведенного двигателя.

— Пошли, — говорит Николас, беря меня за руку, его пальцы сжимают мой бицепс немного более жестко, чем это делал когда-либо Виктор.

Он подводит меня к заднему сиденью, открывая дверь, стоит прямо позади меня, чтобы быть уверенным, что я залезу внутрь, а не попытаюсь убежать. Запах новой кожи и автомобиля наполняет мои чувства. Металлическая сетка-барьер отделяет заднее сиденье от передних, прямо как у офицера полиции в патрульной машине. Я уже чувствую себя в ловушке. Слышу щелчок, с которым Николас запирает все двери, после того, как сел в машину. Я оглядываюсь влево и вправо, чтобы убедиться, что у задних дверей нет изнутри ручки. Я действительно здесь в ловушке.

В конце концов, мы выезжаем на 19-тое шоссе между штатами, следуя за Виктором в его старом потрепанном грузовике.

— Ты стала ключом к шестеренкам, — говорит Николас с водительского сиденья.

Я поднимаю взгляд и встречаюсь с ним глазами в зеркало заднего вида.

Он мне не очень нравится. Не то, чтобы он не нравился мне из-за этой ситуации, но, по крайней мере, с Виктором, несмотря на то, что он убийца, у меня было чувство безопасности. Даже там, в поместье, когда я подглядывала с Лидией за ним через дверь, у меня было чувство, что я могу доверять ему, что он сможет мне помочь. Признаю, мои догадки были полностью беспочвенны, но он никогда не бил меня. Независимо от того, чем он является и что делал, и в какие сложности я втянула его, он никогда не относился ко мне плохо.

У меня было такое чувство, что Николас не настолько толерантен.

Я стараюсь не спускать глаз с дороги впереди, но очень трудно то и дело не встречаться с ним взглядом в зеркале. Потому что он всегда наблюдает.

Я сглатываю и говорю:

— Я не хотела создавать проблем тебе и Виктору.

Его глаза вдруг прищурились в зеркале, и я немедленно это уловила.

— Но я не понимаю, почему любому из вас настолько сложно помочь мне.

Я попыталась замаскировать горечь, но не преуспела в этом.

— Виктор, — ледяным тоном говорит Николас, что неприятно удивляет меня, — раз ты теперь обращаешься к нему по имени, должен был вернуть тебя Хавьеру Руису в те же секунду, как обнаружил тебя.

Я ненавижу этого мужчину.

Стискиваю зубы и резко выдыхаю через нос.

— Но он не вернул, — огрызаюсь я. — И это говорит мне о том, что очевидно он более человечен, чем ты.

Мои едкие слова не задевают его настолько, как я рассчитывала. Вместо этого он делает то, что я меньше всего ожидала: он улыбается.

— О, я вижу, что ты об этом думаешь, — говорит он с очевидным немецким акцентом. — Ты думаешь, что очаровала его какими-то своими девичьими хитростями. Но ничего подобного у тебя не получилось, чтобы ты знала. Все, что делает Виктор, он делает на пользу нашему Ордеру. Если он считает, что лучше не освобождать тебя и вернуть обратно, то это не имеет ничего общего с твоим благополучием.

Я не хочу ему верить, хотя какая-то часть меня именно это и делает, но я не собираюсь давать понять Николасу, что он меня задел.