– Сократ, что ты там разглядываешь? Видишь же, в корзине ничего нет, – усмехнулась хозяйка. Она помыла посуду и вытирала руки разноцветным льняным полотенцем.
– Мяу, – ответил я, имея в виду, что не слепой.
– После того как ты стал нос воротить от «Китекэта», я подумала, что он портится, и решила теперь хранить его в холодильнике. Только вот удивительно, почему раньше всё было нормально? – Она недоумённо приподняла бровь и пожала плечами.
Хм, какая наивная женщина. Она и впрямь подумала, что я не ем корм из-за того, что он пропал. На самом деле причина в другом – мне уже поперёк горла этот ваш «Вискас» вместе с «Китекэтом». Эта голодовка была своего рода протестом против беззакония. Тем самым я хотел донести до вас, твердолобых, что мне пора поменять питание. Но, к сожалению, вы так ничего и не сообразили. Я вот не пойму, неужели в этих ваших огромных магазинах продают только «Вискас» и «Китекэт»? Художник Жора даже в маленьком поселковом магазине покупал для меня «Шебу»[2]. Да и ты сама однажды привезла из супермаркета кошачий паштет.
Несмотря на то что он был куплен со скидкой, оказался вполне себе приличным и даже Петровичу понравился. Я помню, как вы уплетали бутерброды с ним, когда смотрели кино[3].
Я уже давно понял: люди – единственные живые существа на планете, которые очень плохо поддаются дрессировке. Но при терпеливом подходе можно воспитать вполне послушных хозяев.
Закончив все домашние дела, Татьяна Михайловна отправилась в супермаркет. Я растянулся на подоконнике в прихожей, наблюдая сквозь неплотно прикрытые жалюзи за Пухой, которая как обычно носилась по двору, словно у неё в одном месте моторчик, и таскала солидное полено. Когда я вернулся из космоса, то прямо видел зависть в её глазах. Все разговоры в доме были обо мне, а Пуха страшно злилась из-за этого и однажды позволила себе на меня зарычать. Но ваш покорный слуга быстро поставил на место наглую рыжую морду. Стоило только шикнуть, она тут же от испуга плюхнулась на пятую точку, с тех пор желание повышать на меня голос у неё пропало навсегда.
Только за хозяйкой закрылась входная дверь, я закрыл глаза и предался воспоминаниям.
В день, когда я вернулся из космоса, сразу после пресс-конференции, на которой моя семья встретилась со мной и познакомилась с моими коллегами астронавтами, мы отправились домой. Едва машина въехала во двор и Катерина открыла дверь, я вырвался из её рук и с разбегу залетел на соседский забор под дружный смех родственников. А Димка, обычное дело, не смог промолчать:
– Наш котонавт помчался к своей белоснежке.
Над кем смеётесь? Над влюблённым котом? Три месяца не видел свою красавицу.
– Вы посмотрите, как он носится, будто и не жил в невесомости, – сказал Петрович.
– Да что ему будет? – хмыкнула хозяйка и сама же ответила: – Его хоть на Марс отправь, он и там выживет.
– Мама, коты – очень умные животные, они умеют приспосабливаться к любым условиям, – заступилась за меня Катерина.
Я прохаживался по забору и вспоминал, как на орбите мы с коллегами развлекались после работы. Одно из развлечений – хождение по канату. В модуле натягивалась верёвка, и космонавты должны были пройти по ней, при этом ни разу не упасть. Хотя на МКС упасть невозможно из-за отсутствия гравитации, всё же в том соревновании никто так и не дошёл до конца, кроме меня, конечно.
Я громко мяукал, сообщая Бэлле о своём возвращении. Слава богу, ждать пришлось недолго. Через некоторое время дверь соседнего дома отворилась, и из неё выплыла моя ненаглядная. Как же я скучал по ней всё это время. Она была настолько прекрасна, что я невольно засмотрелся и чуть не рухнул с забора. Её белая шубка переливалась в лучах заходящего солнца, играя всеми цветами радуги. Увидев меня, красавица запрыгнула на забор и, грациозно ступая изящными лапками, подошла ко мне. Томно мурлыкая, потёрлась своим носом о мой. Это был наш первый поцелуй после долгой разлуки. Я вернулся домой только на следующее утро. Мне повезло, долго не пришлось сидеть под своей дверью, как раз Петрович выходил из дома с портфелем в руках.
– Нагулялся, Ромео? – усмехнулся он, придерживая для меня дверь.
– Мяу, – ответил я и прошмыгнул в прихожую.
Усталый, но довольный, я растянулся на своём диване, впервые за три месяца почувствовав под собой твёрдую поверхность, и уснул мертвецким сном.
За воспоминаниями я не заметил, как вернулась Татьяна Михайловна. Она отворила дверь, занесла пакеты и поставила их на полу в прихожей. Следом за ней забежала Пуха. Пока женщина вешала одежду и снимала обувь, наглая собака беспардонно исследовала покупки.
– Пуха, ты зачем суёшь свой нос, куда тебе не положено?! – строго воскликнула хозяйка.
Рыжий Ап, обиженно поджав хвост и уши, направился в своё укрытие за диван. Ты смотри, какая обидчивая, слова нельзя сказать супротив.
Татьяна Михайловна подхватила сумки и понесла на кухню. Только она выложила продукты на стол, как зазвонил её мобильный телефон. По тому как хозяйка радостно приветствовала подругу Светлану (помните, это та женщина, которой я когда-то испортил парик[4]), я понял – разговор затянется надолго.
Общаясь с подругой, она расхаживала по дому, прижав телефон к уху и параллельно занимаясь своими делами. Всё это время я следовал за ней по пятам.
Женщина направилась в ванную, увидев на стиральной машине мигающую лампочку, принялась развешивать бельё, по-прежнему не прекращая разговора. И как Татьяна Михайловна умудряется говорить по телефону и ещё при этом что-то делать? Прямо не хозяйка, а семиделуха какая-то. Я вернулся на кухню и вдруг почувствовал нежнейший аромат, доносившийся со стола. Запрыгнув на стул, с любопытством стал разглядывать продукты. Прямо перед моим носом лежали упаковки с аппетитным беконом. От увиденной картины я невольно сглотнул обильную слюну. Подумал, что ничего страшного не произойдёт, если попробую один кусочек… Да и хозяйка вряд ли заметит недостающей тонюсенькой полоски деликатеса… Кто-то же должен снять пробу с продукта, а вдруг он испорченный! Не мог же я допустить, чтобы семья отравилась. Уж лучше сам пострадаю. Недолго думая, запрыгнул на стол и вцепился когтем в упаковку. Глупый кот, думал, это так легко сделать? Оказывается, плёнка была намотана в несколько слоев. Без помощи зубов здесь было не обойтись. Я принялся разрывать упаковку одновременно и зубами, и когтями. В этот момент на пороге кухни нарисовалась Пуха. Наглая рыжая морда подбежала к столу и, глядя на меня умоляющими глазами, спросила:
– Сократ, там что-то вкусненькое? Дай мне тоже кусочек.
– Да погоди ты, – буркнул я, – ещё сам не попробовал, не могу разорвать упаковку.
– Бросай на пол, я тебе помогу, – предложила она.
Упаковок с беконом было несколько, я прикинул: если мы с Пухой позаимствуем всего лишь одну, возможно, Татьяна Михайловна даже не поймёт, что та бесследно исчезла. В конце концов, мы же не забираем последнее, людям тоже останется! Я принялся подталкивать деликатес к краю и сам не понял, как случайно зацепил задней лапой стеклянную банку с чем-то белым внутри. И как я раньше не заметил её? Та полетела вниз и, ударившись о плитку, разлетелась вдребезги, забрызгав всё вокруг себя – ножки стола, стулья, кухонные шкафы и даже на стены попало. Ох, люди, люди, какие же опрометчивые поступки вы совершаете порой. Вот зачем было ставить посудину так близко к краю.
Пуху словно ветром сдуло. Трусливая собака испугалась и, поджав хвост, помчалась в укрытие. Признаюсь честно, я тоже перепугался не на шутку. За то, что я натворил, хозяйка точно не погладит по головке. И зачем я только попёрся на стол, будь он неладен, этот бекон. Еле-еле отцепил коготь от плёнки и спрыгнул на пол, залитый, как оказалось, сметаной. Татьяна Михайловна по-прежнему разговаривала с подругой, из ванны доносился её заливистый смех. Я начал быстро слизывать с пола продукт, не пропадать же добру. Ещё в космосе я мечтал полакомиться сметанкой, и даже во сне видел, как хозяйка меня ею угощала. Не знаю, о чём так долго разговаривали подруги по телефону, только за это время я успел налопаться, как Тузик косолапый, и со спокойной совестью ушёл отдыхать на диван. Истошный женский вопль настиг меня, когда радужный сон начал проникать в моё сознание.
