Казалось бы, Хальдеман нашёл себя в этом мире. Но трудности в частной жизни и вмешательство государства в эту жизнь категорически перестают его устраивать. С 1950 года он публично заявляет, что канадская бюрократия слишком навязчива.

Это обстоятельство, а также, видимо, врождённая неспособность подолгу оставаться на одном месте подталкивают Хальдемана к новому этапу жизни. Семья продаёт свой дом и решается на переезд в Южную Африку. На Чёрный континент отправляется и их семейный самолёт Bellanca Cruisaire 1948 года. Хальдеманы обосновываются в Претории, одной из трёх столиц ЮАР, где глава семьи возобновляет занятия мануальной терапией. Однако дух приключений уже не даёт ему покоя.

В 1952 году Джошуа и Уин пересекли расстояние в 22 тысячи миль (35 тысяч км), пролетев через Африку в Шотландию и Норвегию и обратно. Уин выступала в роли штурмана и иногда подменяла мужа в качестве пилота. В 1954 году супруги побили собственный рекорд, преодолев расстояние в 30 тысяч миль (48 тысяч км) – в Австралию и обратно. О них писали в газетах; вероятно, это был единственный (и уж во всяком случае первый) частный перелёт из Африки в Австралию на одномоторном самолёте. Помимо трансконтинентальных рекордов, семья Хальдеманов много летала по самой Африке. В такие путешествия брали и детей.

Мы опустим описания джунглей, гиен и леопардов, которые, может быть, рыскали вокруг костра, где сидели маленькие дети Хальдеманов. Всё это хорошо для жизнеописания Индианы Джонса, но совершенно ничего не говорит о жителе Кремниевой долины и владельце нескольких корпораций, самый большой риск в жизни которого – резкое падение акций его компаний и официальное банкротство. Что, разумеется, бывает даже более страшно, но куда менее романтично.

Неутомимый дед Илона Маска погиб в 1974 году в возрасте 72 лет. Он разбился на своём самолёте, зацепившись шасси за телеграфные провода. Илон в то время едва делал первые шаги. Естественно, в детстве он слышал много рассказов о подвигах своего деда и просматривал бесчисленные слайд-шоу с фотографиями путешествий семьи. Маск любит вспоминать рассказы бабушки об их приключениях, в том числе и тех, когда они были в двух шагах от смерти. Ведь они летали на самолёте без радиосвязи, пользуясь лишь обычными дорожными картами, к тому же не всегда правильными. Дедушка Маска, подчёркивается в биографиях, был одержим духом приключений и исследований. Часто он совершал не вполне понятные поступки, нарушая размеренный ход жизни. Поэтому дух авантюризма у Масков в крови.

Мэй Маск, мать Илона, боготворила своих родителей, хотя сама была тихим «ботаником»: она любила математику и другие науки, хорошо училась. Когда Мэй исполнилось 15 лет, многие стали обращать внимание на её внешность: она стала красавицей. Друг семьи Хальдеманов имел в Претории школу моделей, и Мэй было несложно устроиться туда. В выходные она появлялась на подиуме, фотографировалась для журналов, посещала разные мероприятия и в конечном итоге стала финалисткой конкурса «Мисс Южная Африка». Нужно сказать, что мать Маска не отказалась от своей профессии и после шестидесяти лет: она до сих пор появляется на обложках журналов, а также в музыкальных клипах Бейонсе.

Мэй Маск на красной дорожке. DKMS Annual Gala, 2 мая 2018 года

Итак, мы можем проследить у Илона наследственную склонность и к миру шоу-бизнеса, к публичности. Любовь Маска к ярким презентациям и общению с журналистами, его появление на обложках «Тайма» и «Форбса» неслучайны. Но одна лишь «модельная» линия без «инженерной» не совсем подходит для нашей истории. Необходимо коснуться, можно даже сказать, запретной темы будущих семейных умолчаний. Это отец Маска, инженер Эррол Маск.

Мэй и Эррол, отец Илона, выросли в одном районе Претории и были знакомы с одиннадцати лет. Когда Мэй стала взрослой, Эррол в течение семи лет добивался её руки и наконец добился. «Он просто взял меня измором», – порой шутит Мэй. Однако их брак был непростым с самого начала.

Она забеременела во время медового месяца и родила Илона 28 июня 1971 года. Несмотря на проблемы в семейных отношениях, сама их жизнь в Претории, по меркам окружающих, была вполне приличной. Эррол работал инженером в крупных строительных проектах, строил офисные здания, торговые комплексы, жилые районы. Мать Маска стала практикующим диетологом. Спустя год в семействе Масков появятся брат Илона Кимбал, а позже – и сестра Тоска.

Может показаться, что в истории Маска всё гладко. От «правильных» родителей рождаются «правильные» дети, которые впоследствии покоряют мир с помощью чудо-машин и изобретений. Однако в биографии как у героя комикса (а Маск неоднократно признавался, что обожает комиксы) обязательно должен быть злодей, которому противостоит супергерой. Образ зла должен предстать герою с детства: это либо мальчишка из соседнего двора (завистник и альтер эго супергероя), либо деспот-отец. Либо и то, и другое. Тёмное место в истории Маска – Южная Африка.

В его биографиях об этом пишется достаточно скупо: просто «родился в Претории, одной из трёх столиц Южной Африки». Но чем была ЮАР во второй половине XX века? У многих это время связано только с одним словом – «апартеид».

Краеугольным камнем системы апартеида стал закон 1950 года о «расселении по группам», по которому африканцы должны были покинуть районы городов, где проживают европейцы, и жить в специально отведённых местах. По этому закону за европейцами резервировалось 87 % всей площади страны, а за африканцами – всего 13 %. На землях, отведённых для африканцев, расистский режим создал десять марионеточных «национальных государств» – бантустанов, а четыре из них были даже провозглашены «независимыми» (Транскей, Бопутатсвана, Вена, Сискей).

Власть в бантустанах принадлежала вождям племён, которые подчинялись чиновникам-европейцам.

Предоставив людям подобное «самоуправление», закон ликвидировал все права для африканцев, живущих за пределами резерваций. Он был направлен против двух миллионов африканцев, которые жили в промышленных районах и работали на заводах, фабриках и шахтах. Они ставились в положение временно проживающих в данном районе, и их в любой момент можно было отправить в собственный резерват. Кроме того, у вождей племён были свои уполномоченные, которые забирали у временно проживающих часть зарплаты и следили за их поведением.

А вот теперь – самое важное! Этот режим был частью западного мира. ЮАР поставляла на мировой рынок более половины (!) мировой добычи золота, 30 % алмазов и 25 % урана, являвшегося фундаментом западной атомной промышленности (в первую очередь для США и Франции). Поэтому западные страны тратили огромные средства на политическое, военное и экономическое укрепление этого государства.

Между тем коренное население Южной Африки не переставало вести борьбу против колонизаторов. Первое крупное столкновение произошло на рудниках Ранда в августе 1946 года. В течение целой недели 100 000 шахтёров бастовали, требуя отменить дискриминацию в оплате труда (африканский рабочий получал в 50 раз меньше, чем европейский за одну и ту же работу). Мятежных шахтёров расстреляли. В крупных городах лидеры коммунистической партии и профсоюза были арестованы. Но борьба продолжалась.

В этой борьбе за достойную жизнь Африканский национальный конгресс (АНК) стал истинным национальным лидером. В пятидесятые годы АНК вырос до 100 тысяч человек. Из организации, которая однажды потребовала от государства небольших уступок, она превратилась в мощную политическую силу, которая начала бороться за полную ликвидацию расистского режима. АНК имел тесные связи с Южноафриканским национальным конгрессом, созданным М. Ганди во время его пребывания в Южной Африке. 26 июня 1950 года они провели первую совместную демонстрацию протеста против расовой дискриминации. С тех пор эта дата отмечается ежегодно как день национального протеста.