Крис присвистнул от удивления.

– Ну и ну, а откуда твой отец знал про оборотней?

Я удивился нелепости вопроса.

– Как откуда? Он сам волк.

Крис задумчиво улыбнулся и странно посмотрел на меня.

– Значит ты не знаешь, как тебе повезло. Слушай, а ты никогда не думал, как это происходит у других? Ведь не у всех отцы оборотни.

Я действительно не задумывался об этом, своих проблем хватало, поэтому ответил осторожно.

– Не знаю, не думал об этом.

– Я тебе расскажу, – пообещал Крис.

– Только не удивляйся и не бойся.

– Да я не из пугливых, – хмыкнул я.

– Хорошо, тогда слушай, не я создал эту базу, не я придумал охотников и поисковиков, всё это было уже до меня. У меня отец тоже был оборотнем, он и привёл меня на базу, сначала я работал поисковиком, а потом водил группу охотников и, только когда мой отец умер, я стал Белым Волком. Так вот, пятнадцать лет назад, когда я работал ещё поисковиком я спас молодого оборотня. Парень лежал в психиатрической клинике с диагнозом шизофрения и был буквально заколот лекарствами. Родные отказалась от парня, когда узнали о диагнозе, как ты понимаешь парню, тоже снились странные сны, и ему казалось, что он волк. Мы привезли его на базу, где только месяц выводили из него лекарство, накопленное за годы, проведенные в больнице. Когда он стал приходить в себя и понимать время, выяснилось, что он провёл в клинике пять долгих лет. Ещё долгое время он не мог поверить, что он нормальный, к родителям он так и не вернулся, да они после стольких лет и не приняли бы его, идти ему было не куда, и он остался жить на базе. Закончив экстерном школу, он поступил в институт юриспруденции, который закончил с красным дипломом. Мы подружились, и он стал моим учеником в мире оборотней, хотя я был, ненамного старше его, но годы, проведенные в клинике, сказывались, и он был замкнутым и не с кем близко не общался. А я в те годы был лучшим лесовиком и в знании леса мне не было равных. Если на людях он чувствовал себя не удобно, то лес был его стихией, и в будущем из него получился охотник лучше меня. Ну, Дима, не догадался про кого я тебе рассказываю, это наш общий знакомый, невозмутимый командир группы, Майкл Самюэль.

Я с ужасом слушал рассказ Криса, неужели так может быть?! Я верил и не верил ему, в душе уже зная, что так могло быть и со мной, не будь мой отец оборотнем. У меня даже волосы на затылке встали дыбом от ужаса.

– Я, правда, никогда не думал об этом, это ужасно.

– Согласен, тебе надо подумать, осознать, что ты узнал сегодня. Кстати, так как насчёт работы?

Спросил Крис как не в чём небывало. Я покачал головой.

– Мне надо подумать, я не знаю смогу ли принять твоё предложение.

– Конечно.

Крис встал.

– Подумай, посоветуйся с девушкой, не торопись, несколько дней вы можете пожить на базе. В таком деле торопится, не следует, всё-таки я предложил тебе полностью поменять свою жизнь. Кстати, если Катя надумает остаться в Париже вместе с тобой, то с документами и работой мы поможем, ты передай ей это.

–Конечно, передам, – удивился я предложению.

– Где она сейчас?

– На конюшне, смотрит, как Джон гоняет своего нового жеребца.

Я направился к двери.

– Хорошо, спасибо Крис за всё, я пойду, мне надо подумать.

Крис проводил Диму задумчивым взглядом.

– Подумай, малыш, хорошо подумай, смотри, только не ошибись.

Прошептал Крис в след уходящему Диме!

Я устало брёл по коридору, я оказался не готов к правде, мне надо было подумать, посоветоваться с Катей. Я не знал, смогу ли остаться в Париже или уеду, пока не знаю.

Катя стояла у левады и смотрела, как Джон гоняет по кругу своего нового жеребца. Когда Катя увидела его в первый раз, то даже зажмурилась от восторга. Перед ней стоял не конь, а мечта: высокий, метр восемьдесят в холке, сухой и поджарый, он был невероятно элегантен. Богатый до пола хвост, короткая, но невероятно пушистая грива. Масти он был вороной, настолько глубокого чёрного цвета, что казалось, что, смотришь на крыло ворона. Белые чулки на ногах и звёздочка на лбу делала его не отразимым, а большие карие глаза, весело и безбоязненно взиравшие на мир, дополняли картину. Катя осторожно подошла к жеребцу и протянула руку, жеребец охотно ткнулся в ладонь, выпрашивая угощения, Катя осторожно погладила его по бархатистым губам. На своём веку Катя повидала не мало лошадей. Лошадьми в их семье болела мама, она всю жизнь проработала тренером и была прекрасной наездницей, но частые переезды не давали ей профессионально заняться спортом. Катя и сама не плохо сидела в седле, но до мамы ей было далеко.

– Нравиться? – спросил Джон, подойдя и погладив морду коня.

– Спрашиваешь! – прошептала Катя, не отрывая от коня влюбленного взгляда.

– А как его зовут?

– А зовут его просто Ветер, знаешь, я не стал заморачиваться и придумывать что-то особенное. Посмотри на него, этот жеребец живое воплощение свободы и ветра.

Соглашаясь с хозяином, конь закивал головой.

– Хочешь я его погоняю на корде, а ты посмотришь, как он двигается, – предложил Джон. Катя с радостью согласилась.

Немного побродив по территории базы, я пошел к Кате, чтобы поговорить. Катя так задумалась о чём-то, что вздрогнула от неожиданности, когда я к ней подошёл. Она стояла у левады и, видимо, не слышала моих торопливых шагов. Распахнув глаза, она спросила первое, что пришло в голову.

– Как, тебя уже выпустили?

Я усмехнулся.

– Как видишь!

Я немного постоял, смотря на Катю, и набравшись храбрости, спросил:

– У тебя есть время? Нам нужно поговорить, я хочу с тобой посоветоваться.

Катя с сожалением оглянулась на коня.

– Конечно, пойдём в дом.

Но я предложил:

– Давай погуляем? Я несколько дней сидел взаперти и не откажусь пройтись.

Катя повеселела.

– Здорово, погода такая хорошая, что грех сидеть дома.

Мы, не торопясь, пошли прочь от базы, я хотел погулять, но настоящая причина, почему я увёл Катю, была в боязни, что на базе нам могут помешать, а разговор, который я хотел затеять с Катей, был слишком серьёзен. Шагая по тропинке, я всё оглядывался и никак не решался заговорить с Катей, мне почему-то было страшно. Я боялся, что Катя меня не поймёт, или ещё хуже станет высмеивать мои страхи. Я так долго не решался заговорить, и Катя нарушила молчание первой.

– О чём ты хотел со мной поговорить? У тебя ведь всё хорошо? Джон сказал, что с тебя сняли все обвинения и теперь мы можем вернуться домой, у меня скоро сессия начнётся. Не торопясь, мы подошли к небольшой речке, на берегу которой был оборудован плошкотик и стояли скамейки. Вокруг было пустынно, и я предложил:

– Давай присядем?

Устроившись на скамейке, я собрался с духом и выложил Кате новость.

– Представляешь, мне предложили работу в Париже.

Я тут же понял, что сказал глупость, не об этом я хотел поговорить, но было поздно, сейчас Катя завалит меня вопросами, надает кучу ненужных советов. Я набрал воздуха и приготовился сказать Кате, что, в общем-то, это не её дело, и я разберусь сам.

Но Катя в который раз удивила меня. Она не стала охать и ахать, как сделало бы большинство девушек, а продолжала молча и терпеливо ждать продолжения.

Увидев сочувствие и понимание в её глазах, я потерял голову и выложил ей всё. Путаясь, то в словах, то в своих чувствах, которые, после разговора с Крисом у меня были в разброде. Я высказал всё, что о себе думал, что я кретин и трус, что мне уже двадцать пять, и я десять лет оборотень, и я не разу не применил свои способности, чтобы помочь людям. А оказывается, в мире есть оборотни, которые каждый день это делают. В то время, как я всю жизнь боялся быть обнаруженным и никогда никому про себя не рассказывал.

– Представляешь! – давился я словами. – У меня никогда не было настоящих друзей, кроме родителей, конечно, я был совсем один.