Тут я могу привести конкретный пример из своей практики. В 1995-1997 гг. я возглавлял Департамент кредитной политики Министерства экономики РФ и по долгу службы активно занимался так называемым кризисом неплатежей. В процессе этой работы мне пришлось на практике проверить так называемую формулу Фишера о связи уровня цен и денежной массы, которая лежала в основе кредитно-денежной политики Гайдара и его нынешних последователей, направленной на снижение инфляции. Довольно быстро выяснилось, что снижение денежной массы в конкретных условиях российской экономики середины 90-х годов ведет не к снижению, а к повышению инфляции!
Более подробно эту информацию можно посмотреть в моем докладе 1996 г. (см.: https://khazin.ru/articles/1-mirovoy-krizis/444-doklad-o-neplatezhakh), сейчас же только отмечу, что формула Фишера работает только в ситуации нормальной монетизации экономики. Напомню, что монетизация – это отношение расширенной денежной массы (агрегат М2 для России) к ВВП страны. Для нормальной организации денежных расчетов она должна быть в пределах 90-110 % (на крайний случай – 80120 %), существенное отклонение от этих цифр говорит либо о недостатках денег для расчетов, либо же о наличии сильно перегретых финансовых рынков. Напомню, что в России перед дефолтом 1998 г. она составляла менее 10 %.
Если монетизация недостаточна (как уже говорилось, в середине 90-х в России она была на порядок меньше необходимого), то для того, чтобы формула была верна, необходимо учитывать полный объем денежных суррогатов, которые используются для замены денежного оборота. С учетом скорости обращения (методики ее определения современная наука не имеет) и доли оборота, который они занимают. В теории об этом не пишут, поскольку сверхнизкая монетизация экономики, сложившаяся в России 90-х, была сильной экзотикой, но факт остается фактом: чистая формула Фишера, при всей ее незамысловатости, в условиях России 90-х годов вообще не работала. Но признать этот факт гайдаровцы не могли, поскольку он во многом лежит в основе их претензий на право монопольного управления экономикой в России.
Не сработала эта формула и в США: серьезная эмиссия 20082014 гг. (так называемые программы «ОЕ») не вызвала в этой стране адекватной (если исходить из формулы Фишера) инфляции. Связано это, однако, было не с монетизацией, а с другим важнейшим параметром денежного обращения, кредитным мультипликатором. Грубо говоря, в денежной системе США в указанный период наличные деньги заменяли кредитные, денежная база резко выросла (с 0,8 трлн долларов на момент начала кризиса до 3,3 к моменту окончания эмиссионных программ). А кредитный мультипликатор (т. е. отношение расширенной денежной массы к денежной базе) снизился за это время с 17 примерно до 4. Структура расширенной денежной массы претерпела серьезнейшую трансформацию, а вот ее совокупный объем (от которого и зависит инфляция), выражаемый для США агрегатом М3, практически не изменился.
Отметим, что анализ структуры денежной массы в США дает и ответ на вопрос о том, почему эмиссию, которая поддерживала не только американскую, но и мировую экономику, остановили. Дело в том, что нормальное денежное обращение требует активной работы банковской системы, т. е. достаточно высокого мультипликатора. А если он падает ниже 4, то начинаются эффекты, сравнимые с российским «кризисом неплатежей» (во времена которого кредитный мультипликатор был порядка 1,2-1,4), в этом смысле, кстати, монетизацию и кредитный мультипликатор нельзя считать совсем независимыми параметрами. Так вот, пока кредитный мультипликатор был сильно больше 6 (что означает наличие финансовых пузырей на рынках), можно было безболезненно (т. е. без инфляции) заниматься денежной эмиссией (уменьшая кредитную), но после того, как мультипликатор, снижаясь, достиг критического (с точки зрения появления рисков «кризиса неплатежей») значения, этот процесс был остановлен. Это, кстати, повлекло за собой серьезные последствия, но об этом ниже в нашей книге.
В учебниках об этих тонкостях не пишут, журналисты от экономики их не знают (да и академические специалисты зачастую тоже, поскольку узкая специализация не дает возможности разбираться в тонкостях «соседних» экономических дисциплин), и те исследователи, которые никогда не сталкивались с реальными процессами управления в ситуации избытка или недостатка денежной массы, могут искренне считать (и считают), что эта формула носит универсальный характер. Тем более что она «интуитивно понятна». Отметим, кстати, что даже само использование слова «эмиссия» тут не совсем корректно, поскольку речь шла об эмиссии денежной (т. е. печати наличных денег), а масштаб кредитной эмиссии (т. е. увеличение объема кредита в экономике), напротив, сокращается, что как раз видно по снижению кредитного мультипликатора. А если еще добавить, что кредитная эмиссия американскими банками продолжалась, но для внешней по отношению к экономике США финансовой среды, то картина становится еще более сложной.
В общем, как видно даже из самого простого анализа, формула Фишера имеет слабое отношение к реальным процессам в кредитно-денежной системе, и это показывает, в частности, что любые модели, даже те, которые кажутся простыми и очевидными, на самом деле могут быть в конкретных ситуациях довольно далеки от адекватности.
И это еще самый простой случай, который явно не подходит под категорию «черного лебедя» по Талебу. Она вполне может проявиться в случае принципиального изменения ситуации, в том числе могут проявиться какие-то новые параметры, которых до того вообще никто не учитывал, которые даже предусмотреть никто не мог!
Рис. 1. Базовые финансовые показатели США (1947-2008 гг.)
Еще один очень важный пример. Рассмотрим базовые финансовые показатели экономики США за разные периоды времени (рис. 1).
Если посмотреть на эти графики, то видно, что модели финансового управления в указанные периоды сильно отличались друг от друга (разные показатели занимали доминирующую роль). И если до начала кризиса 70-х годов (крайне важного периода с точки зрения развития капиталистической экономики, что мы еще ниже увидим) можно говорить о некотором пропорциональном развитии финансовых показателей (с общим ростом монетизации), то уже с 1981 г. начинается явный ускоренный рост долговых процессов, который, собственно, в части частного долга заканчивается как раз к началу кризиса 2008 г. Но в теории эти моменты в общем не отражены.
Во всяком случае, попытки разобраться, почему рекомендуемая нам (России) финансовая политика так отличается от той, которую реализовывали «развитые» страны, к успеху меня не привели. Соответственно, пришлось разбираться самому, что в конце концов стало одной из причин, которые привели к появлению настоящей книги.
Вообще, таких примеров можно привести массу, и все они ставят под серьезные сомнения классические либеральные модели. Да и попытки их реализовать на практике (вспомним, например, банкротство фонда Long-Term Capital Management в 1998 г.) тоже часто не дают желанного результата. В конце концов, есть и самая серьезная причина, уже отмеченная выше, с подозрением относиться к мейнстримовским экономическим теориям: они так и не дали в рамках своего подхода теории современного кризиса.
Более того, носители и адепты этой теории все время пытаются подогнать нынешний кризис под старые лекала, хотя есть целая куча фактов, которые в них ну никак не ложатся. Даже на такой простой вопрос, как причина того, почему нынешний кризис продолжается так долго, ответа до сих пор дано не было. Можно было закрыть на это глаза, в частности сослаться на официальную экономическую статистику, степень оптимистичности которой превышает все нормы приличия и при этом все время растет. Но я предполагаю, что читатель этой книги более адекватен ситуации, чем чиновник, отстаивающий «единственно правильную» цифру экономического роста, и напоминаю, что в нашей теории ответ на этот вопрос есть!
