При этих словах лицо тера Алонсо озарила широкая добродушная улыбка, и Лотта поняла, что они непременно сработаются.

Первый рабочий день прошёл как во сне. Лотта и не пыталась сразу всё понять и запомнить. Позже всё утрясётся, станет простым и привычным. Каждый следующий день будет похож на предыдущий. А пока она чувствовала себя, как нерадивая студентка, сдающая экзамен строгому преподавателю. Виной тому были изучающие взгляды многочисленных посетителей. Люди не скрывали своего любопытства. И, кажется, многие из них приходили сюда только за тем, чтобы посмотреть на нового писаря. Лотта прекрасно понимала их интерес и решила ни на что не реагировать. Хотя трудно было не заметить, как мужчины в шутку пытаются переделать под неё название должности: писарша, писарка... Наверняка, у них были и более скабрёзные варианты, если судить по наглым ухмылкам.

Тер Алонсо тоже сначала посмеивался, представлял её каждому вошедшему полным именем, но, в конце концов, ему надоело это паломничество. И чем больше его отвлекали от дел, тем сильнее проявлялось его раздражение. Наконец терпение его лопнуло. Он выскочил за дверь и гаркнул так, что стёкла в окнах задрожали:

- Если кто-нибудь из вас охламонов сунется ко мне без дела, мигом уволю. Марш работать, бездельники.

Как по волшебству, тут же наступила благословенная тишина. Стих гул голосов за дверью, и Лотта расслабилась. Ещё около часа она переписывала какие-то документы, почти не вникая в их суть - казённый язык пока воспринимался с большим трудом. Однако, девушка, привыкшая всегда видеть стакан наполовину полным, даже в этом затруднении постаралась найти положительный момент. Работа, хоть и была скучной до одури, зато, помимо денежного вознаграждения, обещала принести немалую пользу в освоении языка. В общем, для себя Лотта решила, что всё складывается, как нельзя лучше.

Управляющий, тем временем, обложившись кипой документов, что-то высчитывал, хмуря седые брови и тихо ругаясь себе под нос. Неожиданно он отбросил перо в сторону и растёр ладонями лицо.

- И тут не сходится, - сказал он в сердцах и шумно выдохнул.

Лотта посмотрела на мужчину с сочувствием. Она могла только догадываться, как нелегко ему приходится. Трудно составить финансовый отчёт, не имея под рукой даже простенького калькулятора. Да даже примитивные деревянные счёты могли бы стать неплохим подспорьем в этом нелёгком деле. Девушка сделала себе мысленную пометку, найти мастера, который смог бы изготовить это нехитрое приспособление. Она была почти уверена в том, что вскоре оно может ей понадобиться. Ни на что другое в этом технически отсталом мире рассчитывать не приходилось.

- Ладно, потом ещё раз всё проверю, а сейчас не мешает размяться, - сказал тер Алонсо, решительно поднимаясь с насиженного места. И, обращаясь к ней, добавил: - Лотта, ты едешь со мной. Покажу тебе наше поместье.

И столько гордости прозвучало в голосе мужчины, что сразу стало ясно, это дело всей его жизни. Определённо, владельцу поместья повезло с таким управляющим.

Когда они вышли на крыльцо, оказалось, что на улице их уже дожидается крытая повозка. Из чего Лотта сделала вывод, что подобные выезды не редкость. Светло-серый тканый полог был натянут только сверху, как защита от палящих лучей полуденного солнца. Под порывами ветра он изредка издавал громкий хлопающий звук, отчего хестуры нервно прядали ушами. Эти животные были похожи на лошадей из её мира. Небольшие отличия почти не бросались в глаза, и Лотта долго не могла привыкнуть к новому названию.

Повозкой управлял невысокий худощавый мужчина средних лет. Тер Алонсо представил возницу Лотте и сказал, что тот будет привозить её по утрам в контору, а вечером отвозить обратно в посёлок. При этом управляющий выглядел чрезвычайно довольным, радуясь удачному стечению обстоятельств. Теру Тебаро не составит труда подвезти девушку, потому что они, можно сказать, соседи, хоть и живут на разных улицах.

При этих словах возница слегка скривился и нехотя выдавил из себя короткое приветствие, затем с подчёркнутым вниманием занялся хестурами, проверяя их готовность к поездке. Лотта не обиделась на такой холодный приём. За прошедшие четыре месяца она успела наслушаться сплетен и пересудов, которыми развлекали себя замужние дамы, проживающие в посёлке и изнывающие от безделья. Вот и возница заранее приготовился к потокам надуманной лжи, которую на него выплеснут блюстительницы нравов. Она даже пожалела несчастного, оказавшегося между двух огней - и начальству не откажешь, и от словоохотливых соседок не спрячешься. Да и ей самой придётся не сладко. Уж лучше бы она ездила с молочником, вот уж о ком точно судачить не станут, по причине его преклонного возраста.

Повозка была оборудована широким мягким сиденьем, обитым толстой кожей красновато-коричневого цвета. С большой натяжкой её можно было назвать двухместным экипажем, которому явно не хватало дверей и хоть какого-то подобия ступенек. Тер Алонсо понял её замешательство не сразу, но не растерялся, а приказал вознице принести небольшой деревянный ящик со склада. На это ушло ещё несколько минут.

Наконец проблема с посадкой была решена, и они выехали за ворота, а затем направились к виднеющимся вдали многочисленным постройкам. Уже на подъезде Лотта поняла, почему основное хозяйство находится на таком отдалении от дома владельца поместья и конторы управляющего - запах был, мягко говоря, не слишком приятным. Да и стоило ли ожидать чего-то другого там, где разводят всякую живность?

Тер Алонсо, как и обещал, устроил ей настоящую экскурсию. У Лотты создалось впечатление, что она попала в огромный зоопарк, где содержат диковинных птиц и зверей.

Птицы, несущие яйца были похожи на больших куропаток, величиной с индейку. А небольшие животные с длиной волнистой шерстью вполне могли бы сойти за овец, если бы не имели крысиные морды с двумя выступающими передними резцами.

Они долго ходили от загона к загону, осматривая всё новых представителей местной фауны.

Лотта сильно устала и проголодалась, а тер Алонсо, казалось, обрёл второе дыхание. Он буквально лучился энергией. Девушка поняла, насколько ему отвратительна кабинетная работа. Управляющий общался с людьми. Делал какие-то пометки на тонкой деревянной дощечке, используя для этого твёрдую чёрную палочку с заострённым концом. Его пальцы окрасились в тот же цвет, но мужчина не обращал внимания на подобные мелочи. Его интересовало другое, то, в чём Лотта совершенно не разбиралась. Она, как городская жительница была далека от таких понятий, как среднесуточный прирост скота или увеличение поголовья гураконов, тех самых шерстистых крыс. Зато она хорошо умела управляться с цифрами. Какая разница, что подсчитывать - количество яиц или надои молока. Вся эта пищащая, мычащая и кудахтающая живность легко подменялась в сознании Лотты рядами стройных цифр. Она и сама не заметила, как взяла из рук управляющего дощечку и стала заносить туда все данные, предоставляемые работниками своему начальнику.

Сначала её действия, как и само присутствие, вызывали удивление у работников поместья, но потом мужчины переключились на обсуждение насущных проблем и, казалось, забыли о её существовании. Лотта старалась держаться чуть позади своего начальника, его полноватая фигура служила ей надёжным укрытием от любопытных взглядов.

Девушка почувствовала себя чуть лучше, оказавшись на птичьем дворе. Тут в основном работали женщины. По их обветренным лицам и натруженным рукам сразу было видно, как много им приходится трудиться физически. Лотта вспомнила своих изнеженных соседок, которые даже работу по дому считали сущим наказанием, и усмехнулась, представив их на месте птичниц. Слёз и истерик было бы не избежать.

Лотта не могла никак понять, зачем Каролине понадобилось её обманывать, утверждая, что приличной тере не пристало работать? Вряд ли всех этих женщин можно назвать неприличными. Или она просто неправильно поняла значение этого слова? Также привлекал внимание необычный наряд птичниц. Он состоял из длинной туники, плотных штанов и высоких сапог из толстой кожи. Вскоре девушка смогла убедиться в необходимости подобного одеяния. Эти куры-переростки вели себя довольно агрессивно. Они постоянно клевались. Лотта порадовалась, что находится вне пределов их досягаемости. И в который раз убедилась в том, что лучше иметь дело с цифрами, чем со всякой живностью.