— Я ещё тоже не ужинал, хотел с тобой, — поделился Итачи, и Карин тут же забеспокоилась. Возможно, её любимый человек не ел с самого утра, на миссии шиноби могут принимать питательные пилюли или другую подобную гадость, а она тут расплылась в розовых соплях!
— Поедим сукияки! — тут же оформилось конкретное решение проблемы.
Во-первых, кафе «Набэмоно»** располагалось ближе всех, во-вторых, сукияки — блюдо мясное и очень сытное, в-третьих, Итачи оно нравилось, а дома редко его готовили, в-четвёртых, есть сукияки вместе — это даже романтично, и чем быстрее они утолят голод телесный, тем скорее смогут… Что именно «смогут», было неопределённым, но очень волнующим. Например, обниматься очень ей понравилось и хотелось повторения поцелуя.
Они взялись за руки, покинули квартал Учиха и медленно дошли до кафе, словно показывая и демонстрируя всем в Конохе свои новые отношения. Карин была смущена и одновременно рада, она знала, что Итачи нравился очень многим девушкам. Ещё бы! Такой сильный, смелый, добрый, мужественно красивый, глава клана Учиха, впрочем, последний пункт достоинств её парня не особо афишировался.
Они заняли местечко, скрытое от посторонних глаз. Хозяин поставил между ними тэцунабэ — чугунок, наполненный очень тонко нарезанной и обжаренной говядиной, тушёной в соевом соусе вместе с тофу, грибами, овощами и лапшой.
Когда сукияки почти кончилось, у Карин появилось ощущение присутствия знакомой чакры.
— Кажется, сюда же зашли Шисуи-онии-сан и Гурэн-анэ-сан, — сказала она Итачи. Тот только хмыкнул и улыбнулся.
— Шии-кун так много делал для семьи. У него не было времени, чтобы сказать Гурэн-чан о своих чувствах к ней.
— Тогда, наверное, не стоит нам им мешать и смущать? — подумав, предложила Карин, радуясь и за названного старшего брата, и за сводную сестру. Итачи быстро выглянул из-за ширмы и кивнул.
— Кажется, они решили тут задержаться. Ты права, не будем портить чужое свидание. Делаем хенге и прячем чакру.
Она превратилась в одну из медсестёр госпиталя, а Итачи, хмыкнув, превратился в ещё одну медсестру. Теперь это было похоже, что две коллеги просто зашли перекусить после смены. Они быстро расправились с остатками еды, оплатили счёт не особо удивлённому сменой вида клиентов хозяину и вышли из «Набэмоно». Через квартал, убедившись, что Шисуи и Гурэн остались в кафе, сбросили хенге.
Итачи снова взял её за руку и повёл в парк, как раз в то же место, в котором состоялось их первое «почти свидание». Полная луна ярко освещала серебристо-розовые деревья сакуры. Они сели на добытый из свитка плащ, расстеленный на землю, причём Учиха сел за ней и обнял, прижимая её к себе и уткнувшись носом в затылок.
— Ты так вкусно пахнешь, — раздался его горячий шёпот над ухом. Из-за этих слов сердце гулко забилось, и Карин тихо выдохнула.
Сладкие мурашки расползались по всему телу, было невероятно хорошо. Итачи осторожно коснулся её уха, мазнул губами по шее, больше вдыхая, чем целуя. Она не смогла сдержать удивлённого вздоха, настолько это было здорово и невероятно приятно. Обернулась и встретилась взглядом с красными шаринганами с одной запятой томоэ.
— Ты активировал додзюцу? — заворожённо спросила она, касаясь его лица.
Итачи прижал её ладонь к своей щеке и потёрся об руку, как котёнок.
— Это непроизвольно, — тихо ответил её парень.
Его чакра на самом деле циркулировала иначе, выдавая… Карин смутилась: Итачи явно был возбуждён. Это было так необычно и волнительно. Именно она вызывает у всегда спокойного и рассудительного Учиха столько чувств, что тот не может полностью себя контролировать и сдерживаться.
Она обняла его за шею и прикрыла глаза. Поцелуй не заставил себя ждать. Горячий, жаркий, чуть влажный, неторопливый, изучающий, нежный, сладкий. Итачи вплёл пальцы в её волосы и прижимал к себе так крепко, сильно, властно, как будто хотел стать с ней единым целым. Сквозь гул от собственного сердцебиения она услышала его тонкий тихий стон, от которого стало ещё приятней.
Первый настоящий поцелуй от любимого человека. Что может быть слаще?
Только второй…
Комментарий к Часть 1. Глава 9. Сладость
* В отличие от европейцев, японцы не так часто говорят слова «я люблю тебя». В Японии считается, что любовь надо показывать действиями, манерами, заботой. Слова «я люблю тебя» — «аиситэру ё» — звучат редко, чаще — «ты мне нравишься» — «ски да ё» — или в обращении «коибито» — «возлюбленный».
В Японии довольно демократичное отношение к сексу, и многие могут встречаться и заниматься сексом, при этом оставаясь в свободных отношениях, и только официальный запрос и просьба быть парнем/девушкой и ответное согласие означает, что люди встречаются с определёнными обязательствами друг к другу. К этому относятся очень серьёзно. Если при предложении встречаться будет отказ, то это означает, что подобного предложения больше делать нельзя, это считается неприличным. То есть — существует риск быть отвергнутым при таком предложении и обычно его делают после проверки своих чувств.
Предложение Итачи встречаться с ним равносильно просьбе выйти замуж, то есть на европейский манер это — практически помолвка.
** Набэмоно (яп. 鍋物, «горшок» + «вещь») — общий термин для блюд японской кухни, готовящихся в горшке на манер фондю. Приём пищи из общего горшка считается важной особенностью набэмоно; японская поговорка «сидеть у горшка» (яп. 鍋を囲む набэ о какому) означает тёплые отношения, которые создаст поедание пищи из набэ.
Большинство набэмоно — это супы и тушёные блюда, которые подают в холода. На столе горшок сохраняют горячим с помощью портативных печей.
========== Часть 1. Глава 10. Отношения ==========
— Тора-чан? — Орочимару заметил тёмно-коричневого кота с приметными полосками на лбу.
Кот сидел на крыше лаборатории и явно поджидал его. Отличный экземпляр редкой породы. Здоровый, мощный, сильный и очень умный. Кот самого Даймё Страны Огня. Надо быть очень выносливым, хитрым и крепким, чтобы постоянно сбегать из столичного дворца в Коноху. Обычно через день-два к местным генинам поступал заказ на миссию по охоте за Торой-чаном. Не без труда, но кота ловили, доставляли к мадам Шиджими — жене Даймё, та везла своего питомца обратно в Химачи. Затем побег повторялся. Пожалуй, только в семье Учиха знали всю ситуацию и причины такого поведения этого «тигра в кошачьей шкуре», как окрестили Тору пострадавшие от его когтей и зубов молодые шиноби.
Всё просто: через полгода, когда они перебрались в Коноху, на территории квартала объявился этот котяра и начал обхаживать Саюри-чан. Орочимару хмыкнул, вспоминая, как жившая с ними демоническая кошка, упорно продолжающая играть роль домашнего любимца, гоняла настырного кавалера. Но Тора был весьма настойчивым. Он таскал объекту своей любви живых мышек для игры, сворованное в кафешках мясо, мячики и бантики. Пел серенады. Вызывал на бой всех мимопроходящих котов. В конце концов, Комацу-сан стала его подкармливать. Дети — играть. А Саюри благосклонно приняла ухаживания.
— Хочешь проведать Саюри-чан? — спросил Орочимару кота, получив в ответ выразительный взгляд ярко-зелёных глаз.
Тора спрыгнул на землю, потёрся об ноги и хрипло замурлыкал.
— Правила ты знаешь, — Орочимару присел и почесал полосатый лоб. — Ничего не ронять, никуда не лезть, идти только по полу.
Кот коротко мяукнул и нетерпеливо подёргал толстым и пушистым хвостом.
Шесть месяцев назад Саюри напомнила Орочимару о маленьком долге и попросила, чтобы он помог ей с детьми. Принцесса някониндзя, демоническая кошка-полубиджуу, осталась бесплодной по вине храмовников из Страны Неба. Свою историю Саюри рассказала ему сама. Как оказалось, её отцом оказался легендарный и мифический Нэкомата — великий кот-демон, а матерью — двухвостая кошка-биджуу Мататаби. После её рождения они с матерью путешествовали, но как раз в тот момент Сенджу Хаширама решил заняться отлавливанием биджуу, чтобы поделить тех между странами шиноби. Спасая дочь, Мататаби исполнила технику особого кошачьего гендзюцу, которое он сам испытал на себе. Как когда-то Орочимару поверил, что Саюри в образе человека — это его дочь, и какое-то время скорбел по поводу её «смерти», так и малышка-Саюри поверила, что она самый простой сиамский котёнок. Её нашли и отдали в храм Неба, в котором она прожила несколько лет обыкновенной кошачьей жизнью. Встретила свою кошачью любовь, родила котят. Но храмовники утопили её малышей, а местный ирьёнин стерилизовал, чтобы такого больше не повторилось. Вливание чакры прервало долголетнее гендзюцу, и Саюри всё осознала. Тот город в Стране Неба, в котором стоял тот храм, до сих пор считается обиталищем демонов и злых духов. Саюри стала истинной бакэмоно — чудовищной кошкой, убивающей людей из мести.
