***

Днём вся семья отправилась на кладбище, где повстречала брата главы семейства. Высокий крепкий скелет хмуро смотрел на лежащего в гробу близкого родственника. Кисти рук были в карманах, что говорило о замкнутости личности. Мать подошла ближе к нему, поприветствовала и сказала пару утешающих фраз, на что мужчина лишь кивал. Оутер с сестрой не были сильно знакомы с дядей, оттого их встреча была неловкой. Парень позже пожал руку скелету, а сестра что-то тихо пробормотала. Все молча смотрели на покойника в последний раз. Оутер мысленно пожелал упокоения отцу и отошёл, чтобы больше не находиться в напряжённой атмосфере.

Вокруг простиралось поле могил. Жуткое зрелище. Невысокие надгробия и кресты напоминали всем о неизбежном конце. Оутер верил в то, что его жизнь будет отнюдь не короткой. Сами звёзды шептали ему судьбу, а он им доверяет.

— Ох, ботинки испачканы, — заметила женщина, недовольная работой.

Скелет обернулся к матери, а потом посмотрел и на саму обувь. На правом ботинке, правее носка, было пару тёмных пятен. Грязь. Взгляд сам прошёлся по зубчатой по бокам подошве. Тут Оутер побледнел, хотя, казалось, куда ещё больше, ведь он скелет с белыми костями. В горле пересохло. Хотелось не воды, а спиртного и желательно покрепче.

Единственная обувь, которую он не проверил, была той, что сейчас на ногах его отца. Звёзды, какая же это глупость. Покойники не могут ожить.

Детектив всё время стоял сбоку, поэтому когда он двинулся робкими шажками к задней стороне гроба, то руки сами собой отправились к карманам, а потом в них. Защитный рефлекс. Зажмурив глазницы, он сделал последний шаг. Никто не обратил внимания на его перемену настроения. Как будто всё замерло, ожидая увидеть развитие сюжета со всех сторон.

Глазницы плавно распахнулись.

Выдох.

Подошва. Подошва на ботинках отца была такой же. В точности. Ошибаться было невозможно.

Парня начало потряхивать. Сказав что-то про то, что замёрз, он вышел на главную дорогу, направляясь прочь с этого кошмарного места. Он не смотрел, куда шёл, упрямо глядел себе под ноги, шепча: «Это всё нереально, должно быть логическое объяснение, ведь так? Правильно? Глупо было отрицать такое».

Можно было подумать о том, что это следы не от отцовских ботинок, а от чужих. Но так всё равно не становилось яснее. Но намного легче.

Заметив что-то на снегу, скелет остановился и присмотрелся повнимательнее. Ещё отпечаток от той же подошвы. Иногда прерываясь чужими следами, они вели дорожкой в том направлении, откуда пришёл парень. Сглотнув и оглянувшись, он ужаснулся. Заблудился. Заблудился на грёбаном кладбище.

Топнув ногой, как обычно делает Голубика, когда сердится или обижается, Оутер решил повернуть назад. Насколько он помнил, он практически всё время шёл прямо, раза два свернув. Развернувшись, он подумал о том, что может вернуться назад по собственным следам. Стукнув себя по лобной кости, парень нервно усмехнулся и стал всматриваться в снег.

Подул лёгкий ветер, подняв крупинки снега, но такое малое количество снега не смогло засыпать следы, поэтому скелет уже отправился назад. Со стороны леса, мимо которого он сейчас проходил, раздались шорохи. Не придав им значения, мало ли какие мелкие звери возятся в кустах, Оутер очень удивился, когда на него накинулись с раскрытой пастью. Схватив одной рукой челюсть твари, он попробовал другой убрать когтистую лапу со своей груди, но почувствовал жгучую боль, охватившую плечо и немного ключицу. Видимо, во время нападения, она смогла его укусить. Попытавшись спихнуть животное ногой, он и тут потерпел поражение. Мерзкая тварь была умной или просто догадливой, поэтому поставила заднюю лапу на правую ногу, пытаясь как можно сильнее поцарапать ту когтями. Из-за недосыпа силы уходили очень быстро, всё тело с каждой минутой тяжелело и слушалось менее хорошо, предавая хозяина.

В какой-то момент всё стихло. Животное замерло, повернуло морду в бок и куда-то уставилось. Зарычав, оно кинулось обратно в лес, даже не обернувшись на свою жертву.

Оутер дышал часто и равно. Царапины мелко покалывали, а вот боль от раны на плече и ключице крупной дрожью разносилась по телу. Надо вставать. Нога тоже болела, но не столь сильно. Упершись здоровой рукой в прохладный снег, он попробовал встать, со второго раза у него это вышло. Слегка пошатываясь, он побрёл в своём изначальном направлении.

В лесу снова раздался шорох, но менее громкий, такой осторожный и серый, что ли, если бы можно его было описать цветом.

На горизонте появилась фигура. Она стремительно приближалась к раненому скелету. Потом появились мужские очертания, как и осознание того, что это был его дядя. Он подбежал к парню, оглядывая его взволнованным взглядом.

— Кто тебя так? — басистый голос, слегка хриплый от сигарет. Мужчина молча предложил ему опереться на себя.

Тяжело дыша, Оутер перевёл дух.

— Собака бродячая, ко всему прочему, видимо, очень дикая. Чуть не сгрызла. В какой-то момент, будто по повиновению волшебной палочки, она слезла с меня и умчалась обратно в лес, — чуть отдохнув, они продолжили идти. Мужчина нахмурился.

— Эту тварюгу мы уже неделю пытаемся поймать. Сгрызла двух детей и ещё на девушку напала. Вот же ж, — если бы поблизости был какой-нибудь предмет, то скелет стукнул бы по нему, выпуская злость, но пришлось терпеть.

— Откуда она взялась такая злая? — поинтересовался парень, понимая, что взяться ей здесь было ниоткуда. Людей не шибко много, собаки есть почти в каждом дворе, да бить их не будут, очень полезные в хозяйстве. Так что не из их деревни она появилась.

— А хрен её знает. Возможно, из леса пришла. Голодуха пробрала, вот и решила человека обгрызть, — предположил дядя, поглядев на племянника около себя. Следил за тем, чтобы тот не отключился по дороге.

Скелет шёл, а точнее ковылял, молча уставившись в грязноватый снег под ногами. Взгляд скользнул по носкам своих ботинок, а потом стрелой метнулся к обуви другого скелета. Каково же было его удивление, когда он понял, что на дяде те же ботинки, что и на отце. Непонятно посмотрев в глаза мужчины, он подал голос:

— А почему у тебя ботинки как у отца? — скелет сам глянул на них, будто в первый раз видел. Слегка улыбнулся.

— Они нам ещё с армии достались. Ни у кого больше таких нет. Получили их за некоторые заслуги в той войне, — да, Оутер ещё в детстве слушал о подвигах отца и его ребят, сидя в гостиной вечером у камина на ногах у мужчины и заворожённо смотря на него.

— Я спросить тогда хочу: не ты ли к нашему дому подходил? — иногда запинаясь либо ойкая, поинтересовался младший скелет.

— Ох, — он чуть отвёл взгляд, но после вернул его на дорогу, они приближались к выходу. — Я приходил. Услышал по телефону от твоей матери, что ты вернулся. Думал прийти и поздороваться вечерком, после работы, но вы рано спать легли, вот и не получилось. Ты меня видел?

— Возможно. Я следы нашёл на краю леса. Когда узнал, что отпечатки подошвы совпадают с отцовскими сапогами, не на шутку испугался. Мертвецы оживать начали, — усмехнулся Оутер, понимая какие его подозрения были глупыми. Сам же себя до стресса довёл, так из-за этого, можно сказать, и под удар попал. Мужчина приподнял уголки губ, похлопав рукой по черепу племянника.

— Ты конечно молодец, парень.

***

Дома мать хлопотала над сыном, обрабатывая и перебинтовывая раны. Оутер периодически шипел от едкой боли и вздрагивал из-за неаккуратных касаний. Сестра сидела рядом и тоскливо поглядывала на старшего братика. Ей хотелось обнять его и подбодрить, но понимала, что может сделать ему ещё хуже своими сестринскими супер-дупер-мега-мощными-и-приятными обнимашками. Поэтому она решила сделать брату какао и принести плед, чтобы теплее стало.

— Тебе надо сегодня же уехать обратно в город, чтобы показаться врачам. Вдруг ты подхватил какую-нибудь заразу или ещё что-то, я волнуюсь, — женщина слегка задрожала, завязывая последний бантик. Теперь можно и пластырями сына обклеить.