Разгонник, словно застоявшийся даранский дракон, рванул вперёд с бешенной скоростью, вдавливая ставшее тяжёлым и неповоротливым тело в спинку. Как обычно бывает в таких случаях, грудь сдавило так, что дышать было почти невозможно, а перед глазами поплыли круги. Грэй спокойно переносил перегрузку, зная, что через минуту всё придёт в норму. Подумалось про пассажиров. Интересно, все ли они заняли свои места, как и положено по инструкции. Не позавидуешь тому придурку, который нарушит данное правило. Бывало всякое. Один раз после того, как вышли на крейсерскую скорость, одного пассажира пришлось от стенки отскребать. Тогда, наверное, даже бот-уборщик матерился. От идиотов никто не застрахован. Не зря в контрактах всегда прописывается пункт, что перевозчик не отвечает за жизнь и здоровье пассажира, если тот не выполняет требования инструкций.

Наконец, отпустило. Стало легко. Грэй отстегнул привязные ремни, поднялся и прошёлся по рубке. Глаза привычно скользили по приборным панелям. Пока всё в норме, как и должно быть. «Бродяга» ещё никогда не подводил. Как, впрочем, и «Выскочка». Неожиданно стало грустно. «Выскочка» была почти членом его семьи. Семьи из одного человека. Как-то не довелось ему ни жениться, ни детишек настрогать. Сначала пятнадцать лет войны, на которую он пришёл прямо из академии мальчишкой мичманом, потом межзвёздные перелёты. Командор глянул на висящее слева от тумбы пилота дымчатое зеркало со встроенной проекцией анфилады светильников. Без особого преувеличения он – мужчина хоть куда. И женщинам нравился всегда. Только тот образ жизни, который он избрал для себя, мало подходил для создания семьи. Обычно обходилось мимолётными знакомствами и ничего не обязывающими отношениями.

У Макса так же. И то же самое его ждёт впереди. Кстати, где он? Пора бы уже ему и появиться. Помощник, словно услышал его мысли и через минуту ввалился в рубку, тяжело дыша и стирая обильный пот со лба. На разгонник каждый организм реагирует по-разному. Кто икает, кто-то задыхается, а один командор, Грэй знал его лично, при каждом разгоне непроизвольно опорожнял мочевой пузырь. Смех смехом, а ничего с этим не поделаешь. Или списывайся с флота, или приобретай абсорбирующие подштанники с впитывающей мембраной. Вот и переодевался он каждый раз под ехидными взглядами сослуживцев. А у Макса – обильное потоотделение и одышка. Это нормально.

– Командир, в кормовом отсеке всё штатно. Узлы и механизмы дифференцировались без замечаний. Хороший разгонник взяли. Тащит почти как мерседесовский. Классно.

– Разгонник – это хорошо, – скорее для себя пробурчал Грэй. – Знать бы, чем за это расплачиваться придётся.

– Ну, мы тоже не пай-мальчики. Я, кстати, лучемёт на постоянку в потайном кармане держу.

– Удивил, – усмехнулся командор, нащупывая свой лучемёт, спрятанный во внутренний карман комбинезона.

– Не, командир, прикинь, если бы мы на Крюгере тащились! А тут, как на крыльях ветра. Или урагана.

– Поэт! Чую, икнутся ещё нам эти крылья.

– Ладно тебе. Где наша не пропадала?

– О чём разговор такой оживлённый? – вошёл в рубку Тэд.

Грэй неприязненно глянул на руководителя экспедиции. Хлыщ, он и есть хлыщ. Узкое породистое лицо, сухопарость, даже, скорее, поджарость, скупые, точные движения, костюм, словно с иголочки, сшитый по фигуре и сидящий идеально. Всем своим видом он показывал, что не создан для убогой, лаконичной до скупости обстановки космического грузовика. Ему бы в дорогой клуб, а не в космос с его тайнами и опасностями.

– Господин Милкоф, – процедил командор. – На космических кораблях есть некоторые правила, если это вам о чём-нибудь говорит. И одно из них – не входить в капитанскую рубку без разрешения.

– Прошу прощения, – ничуть не смутился Тэд. – Но, раз уж я вошёл, разрешите остаться?

Не дожидаясь ответа, он прошёлся по рубке и уселся на выдвижной стул-банкетку у аппаратуры связи.

– Вы что-то хотели? – вынужденно постарался быть вежливым Гай.

– Да. Хотел поговорить.

– Говорите.

– Этот разговор конфиденциальный, – выразительно посмотрел хлыщ на Макса.

– Макс – член экипажа и, притом, совладелец этого судна.

Действительно, помощник два года назад вложился в серьёзный ремонт двигательной установки. И, вложился по-крупному, тем самым перейдя из разряда наёмных работников в ранг совладельцев. Грэй об этом не жалел ни капли. Мало того, что ходовые качества корабля возросли в полтора раза, так ещё он сильно прикипел к Максу и считал его почти родственником. Да и сам командор бы такой ремонт не потянул бы.

– Хорошо, – легко согласился заказчик и, откинувшись немного назад, непринуждённо закинул ногу на ногу.

– Так, о чём вы хотели поговорить со мной?

– Вы мне не верите. Я, ведь, прав?

– Верю, или не верю, какая, к чёрту, разница? Мы подписали контракт, по которому я должен закинуть вас на эту проклятую планету, а потом забрать и отвезти на Зальгу в Альфа Центавра. И, поверьте, Грэй Винс всегда выполняет контракты.

– Я знаю. Я навёл о вас справки перед тем, как с вами связаться.

– Интересно знать, по какой такой причине вы выбрали именно нас?

– Я был уверен, что вы возьметесь за этот контракт, в отличие от других.

– Почему?

– Вы – не местные.

– Не только мы не местные. На том космодроме почти все пришлые.

– Соседние звёздные системы не в счёт. Только вы с Земли, и сидите тут в ожидании заказов достаточно долго. А тут, я – олицетворение шанса вернуться домой. Ну и, естественно, запросил данные по вас в гильдии. Десять лет работы и ни одной претензии. Это впечатляет.

– И?

– Во-первых, я бы хотел, чтобы мы перешли на более доверительные отношения.

– Это с какой стати? Вы – заказчик, мы – исполнители. Мы отвозим вас на Минос, стартуем на орбиту и ждём там сигнала о завершении вашей миссии. После чего опускаемся, берём вас на борт и увозим на Зальгу. Поверьте, без дружеских объятий с вами я, как-нибудь, проживу.

– А, вот это – во-вторых. Я хочу, чтобы во время всего периода миссии вы находились на планете. А в этом случае нам необходимо будет доверять друг другу. Мы, всё-таки, будем вместе жить и вместе преодолевать возникшие трудности.

– Ээ, нет! Так мы не договаривались! Я на этой долбанной планете и секунды лишней не хочу находиться.

– Помните, я купил дополнительный комплект урановых стержней для вашего двигателя?

– Естественно! Две посадки и два старта сожгут уйму топлива! Там же секций подброса не будет. Придётся всё выполнять на нашем антиграве.

– Так вот, если вы останетесь на планете вместе с нами, то эти стержни я дарю вам безвозмездно. Всё-таки всего одна посадка и один старт. Экономия! Подумайте: восемь урановых стержней просто так, в довесок к пятидесятипроцентной премии.

– Кто вы такой, чёрт возьми? У меня такое ощущение, что вы – сам дьявол.

– Вы мне льстите, – засмеялся Тэд. – Но за сравнение спасибо.

– Слыхал? – повернулся к Максу Грэй, как только за хлыщом задвинулась перегородка.

– Слыхал.

– И что думаешь?

– Думаю, что мы всё больше влезаем в какое-то дерьмо.

– Мне тоже кажется, что от этого контракта плохо пахнет.

– А с другой стороны: стержни. Они немалых денег стоят.

– Зачем они нам, если мы исчезнем так же, как и те, кто прилетал на эту планету раньше?

– А если не исчезнем? Иметь дополнительный запас топлива – это дорогого стоит.

– Думаешь, что стоит рискнуть?

– Милкоф не создаёт впечатление глупого человека. Сам себе на уме, это да. Но бездумно рисковать своей шкурой он не будет. Не тот типаж, как говорится.

– Следовательно, он знает что-то, что позволит не пропасть и выбраться с Миноса? Ты это хочешь сказать?

– Да. Одно непонятно: зачем ему нужно, чтобы мы оставались с ним на поверхности?

– Это как раз ясно. Одно из двух: или ему нужны гарантии того, что мы не бросим его и не улетим, или ему необходима уверенность, что, случись что, можно будет сразу погрузиться и взлететь, а не дожидаться, когда мы прибудем с орбиты. А, может, и то и другое.