Нелишним будет подчеркнуть, что массовые преследования ведьм в Англии начались как раз во времена Шекспира. В 1563 г. был принят закон против колдовства, за которым последовало множество судебных процессов. В то самое время, когда Шекспир писал свои «Исторические хроники», людей сжигали на кострах за то, что они якобы кормили демонов собственной кровью, колдовством уничтожали посевы, собирались на шабаш, наводили порчу и вступали в сексуальные отношения с Дьяволом. Англичане были уверены, что все эти преступления совершаются на самом деле, такой же неопровержимой реальностью для них было и существование персонажей народной и ученой демонологии.

Шекспир, разумеется, не мог остаться вне представлений эпохи, напротив, он достаточно широко использовал фольклорные демонические образы. В качестве примера можно привести хоты бы хрестоматийных ведьм из «Макбета». Любопытно, что макбетовские ведьмы обладают полным набором фольклорных черт – они летают по воздуху, наводят порчу на людей и животных, варят зелья и предсказывают будущее. Знаменитая «тень отца Гамлета» также отсылает нас к миру грез. Изрядная доза мистики присутствует и в драмах, посвященных Войнам Роз – герцогиня Глостер занимается вызыванием духов; несчастья героев, как правило, объясняются тем, что кто-то наслал на них проклятие, персонажи пророчествуют, видят вещие сны и т. п.

Череду примеров можно было бы продолжать довольно долго, главное, что наличие фольклорных мотивов в произведениях Шекспира позволяет предположить – драматург вполне мог придать Ричарду-младенцу сходство с неким сказочным демоническим персонажем. И такой персонаж действительно есть – это так называемый ребенок-подменыш, т. е. существо, которым черти или феи заменили настоящего человеческого младенца. Подменыш из британских легенд обычно отличается каким-то уродством, очень часто это горб на спине или сухая рука (оба эти элемента присутствуют в облике Ричарда III). Подменыш ведет себя агрессивно, он постоянно кричит, не дает родителям ни минуты покоя и непрерывно требует пищи. Однако человеческая еда не идет впрок дьявольскому созданию, он постоянно болеет и почти не растет. Наконец, в первые же дни после рождения у подменыша вырастают все зубы (Ричард уже родился с зубами).

Разумеется, в данном случае речь идет именно о сходстве, а не о тождестве. Шекспировский Ричард III всего лишь похож на подменыша, но в XVI в. такие намеки вещь вовсе не безобидная и, тем более, не случайная. Шекспир ясно говорит своим зрителям – в Ричарде-ребенке было что-то дьявольское, это не нормальный младенец, а выходец из потустороннего мира.

Детство и юность Ричарда III в «Исторических хрониках» попросту отсутствуют, если не считать короткой фразы матери будущего короля: «Ребенком ты был злым и своенравным, а в юности – бесстрашным, дерзким, наглым». Впервые Ричард III появляется на сцене в конце второй части «Генриха VI». Описанные в ней события относятся к 1455 г. Несмотря на то что историческому Ричарду III в то время было всего 3 года, шекспировский персонаж выглядит вполне взрослым – он на равных участвует и в битве на мечах, и в словесных перепалках.

При чтении «Генриха VI» сразу же обращает на себя внимание то, что Ричард показан в драме очень статично. Исходный текст Шекспира мало способствует современным психологическим трактовкам – герой не развивается, зрители с самого начала знают, что перед ними злодей, убийца и властолюбец. Ричард едва успевает произнести первые две реплики, как его обзывают «кучей злобы», «гнусным недоноском», «уродом, горбатым телом и душой». В дальнейшем ситуация остается стабильной – Ричарда ругают гораздо чаще и жестче, чем других персонажей. Тематика оскорблений довольно однообразна – в огромном большинстве случаев они касаются внешности Ричарда III.

Шекспировский Ричард Глостер действительно дает повод для таких насмешек – в его облике нет ни одной привлекательной или хотя бы обычной черты – все искажено и изломано. Даже простое перечисление физических недостатков Ричарда впечатляет – это огромный горб, кривые плечи, высохшая левая рука, необычайно малый рост, хромота и, наконец, злое, уродливое лицо. В первой же сцене трагедии «Ричард III» ее главный герой дает себе поистине убийственную характеристику:

В современном человеке такая картина вызывает сочувствие, мы предполагаем, что перед нами несчастный беспомощный инвалид, жалующийся на свою судьбу. Однако весь сюжет «Генриха VI» и «Ричарда III» показывает, что Ричард вовсе не беспомощен, наоборот, перед нами на редкость активный, испорченный, беспринципный и опасный человек. Очевидно, что, описывая внешность Ричарда III, Шекспир рассчитывал на принципиально иной художественный эффект.

Для зрителя XVI столетия увечья Ричарда – вовсе не повод для сострадания, это некое порочное клеймо. В те времена тело воспринималось как зеркало души. Телесная красота считалась символом душевного благородства, а любой недостаток обозначал испорченный характер. В русском языке до сих пор сохранилось расхожее выражение: «Бог знает, кого метит», – эта фраза как нельзя лучше выражает отношение к людям с нестандартной внешностью в Средневековье и раннее Новое время.

Миф о том, что Ричард III якобы был уродом, придумали именно для того, чтобы сделать вымышленные преступления этого монарха более достоверными. У Шекспира уродство Ричарда доведено до немыслимых, нечеловеческих пределов и выступает как зримый признак злобной, искалеченной души:

Стоит подчеркнуть, что перед нами не просто описание отталкивающей внешности. В XVI в. жабы и ящерицы считались нечистыми существами. Жаба – классическая фигура возрожденческой демонологии, с этими животными связан целый пласт верований. Считалось, что ведьмы держат ручных жаб и кормят их собственной кровью, что жабы помогают ведьмам в колдовстве, что части тела жаб имеют сильные магические свойства. Для нас наиболее интересно то, что способность превращаться в жаб приписывалась ведьмам и колдунам, черти также очень охотно принимали этот облик. Иными словами, во времена Шекспира сравнение с жабой было фактически равнозначно обвинению в связи с нечистой силой.

Внешность шекспировского Ричарда III наводит на мысль о чем-то нечеловеческом по еще одной причине. Банальная логика подсказывает, что горбатый, кривобокий, хромой мужчина с высохшей левой рукой должен иметь весьма ограниченные физические возможности. Выражаясь медицинским языком, это инвалид как минимум второй группы. Он конечно же может участвовать в политической жизни, плести интриги, отдавать приказы об убийствах, но сражаться и убивать он, скорее всего, не способен. Однако и в «Генрихе VI» и в «Ричарде III», Ричард Глостер расправляется со своими жертвами собственноручно. Да что там убийства, шекспировский Ричард участвовал во всех сражениях Войн Роз и, что самое интересное, показал себя отменным воином. Например, о битве при Босворте Шекспир пишет: