Хейс пожимает плечами.

— Твоя мачеха не потерпела бы, чтобы ты «украшал» ее порог в ту же секунду, как умерла твоя мать. Она хотела, чтобы ты навсегда ушёл из семьи Блейков. В определённых кругах ходили слухи, кто возьмёт на себя удар. Они хотели, чтобы никто не знал. А мне нужны были деньги, чтобы финансировать мой бизнес, поэтому я взял их. Я уж точно не ожидал, что твоя мать получит все пули. Урок, полученный при использовании неправильного типа оружия для удара.

— Ты лжешь, — напирает Себастьян. — Парень, который вломился в нашу квартиру, был худым. У него не было твоего телосложения.

— Тюрьма меняет людей, — Хейс ухмыляется, постукивая пистолетом по моему виску. — Расскажи ему, как я тогда выглядел, Талия.

Я поднимаю глаза на Себастьяна, чувствуя тошноту.

— Он был худой, с темно-каштановыми волосами.

Себастьян задерживает свой взгляд на мне на секунду, затем качает головой, сверля Хейса.

— Изабель — королевская стерва первого порядка, но она никогда не опустится до этого, не говоря уже о том, чтобы нанимать таких, как ты.

Хейс смеется.

— Ты прав. Она наняла меня не напрямую, но когда я догнал парня, которому она заплатила, чтобы нанять меня, и выбил из него все дерьмо, чтобы получить остальные мои деньги, он, по крайней мере, сказал мне, кто заказал меня и зачем, прежде чем я всадил пулю ему в голову. Я уверен, что миссис Блейк с радостью отдаст оставшиеся деньги, когда я закончу работу, для которой она меня наняла. Ну, если только она не хочет, чтобы в новостях стало известно, что она сделала.

Себастьян подходит прямо к Хейсу и прижимается сердцем к стволу пистолета.

— Тебе лучше, блять, нажать на курок сейчас, потому что единственный способ покинуть эту квартиру — это мешок для трупов.

Хейс фыркает от холодной ярости Себастьяна.

— Если ты так хочешь покинуть этот мир, — он нажимает на курок, и в течение этой доли секунды, когда ничего не происходит, прямо перед тем, как до Хейса доходит, Себастьян выбивает другой пистолет из его руки. Подняв Хейса прямо со стула, он швыряет его через всю комнату, тот приземляется на журнальный столик с оглушительным треском, ломая его.

В то время как Хейс вскакивает на ноги, чтобы с рёвом броситься на Себастьяна, я быстро наклоняюсь вперёд и пытаюсь еще раз просунуть маленькую заколку в наручники, чтобы освободиться. На этот раз манжета открывается. Как только я повторяю процесс на другой манжете, я использую зубчатый край наручников, чтобы разрезать тонкие веревки с моих лодыжек.

Я ныряю за пистолетом Хейса, так как он ближе всех, затем переворачиваюсь и поднимаю оружие. Я никогда намеренно не стреляла из пистолета, и как бы я ни хотела, чтобы этот человек умер за все, что он сделал со мной и Себастьяном, мои руки слишком сильно дрожат. Я не могу рисковать тем, что случайно убью его, вместо того чтобы покалечить. Себастьяну нужно, чтобы он сдал Изабель за убийство матери.

Себастьян наносит три хороших удара подряд, но Хейс будто одержим. Он просто так не сдастся, мужчина бьёт Себастьяна в ответ. Когда Себастьян падает на одно колено после последнего удара Хейса, я зову его и передаю пистолет по кафельному полу.

Он быстро хватает пистолет, когда Хейс приближается к нему. Подняв руку, Себастьян без колебаний нажимает на курок, выстрелив Хейсу точно в середину лба.

После того как Хейс падает на пол, я спотыкаюсь о Себастьяна и стою над Хейсом, глядя на его застывшее лицо. Как бы мне ни хотелось пнуть его в бедро и накричать на него, сказав, какой он мерзкий человек, и что я не жалею, что он ушёл, я проглатываю весь свой гнев, а затем становлюсь на корточки рядом с Натаном. Стараясь не смотреть на кровь, сочащуюся из двух ран на его предплечье, я прижимаю пальцы к его горлу и смотрю на Себастьяна, надеясь нащупать пульс.

— Слава Богу. У него есть пульс.

Пока Себастьян перевязывает раны Натана полотенцами для рук, чтобы замедлить кровотечение, я звоню в полицию и вызываю скорую. Как только я вешаю трубку, я похлопываю Натана по кудрявым волосам и шепчу ему на ухо:

— Держись, Натан. Пожалуйста, подожди.

Выдохнув, я выпрямляюсь и встречаю взгляд Себастьяна, когда он кладёт оба пистолета на столик.

— Почему он не выстрелил?

Он снова поднимает пистолет, показывая мне рукоятку.

— Это персональный пистолет, откалиброванный по моим отпечаткам. Он не сработает, если кто-то другой попытается выстрелить.

Я киваю в знак понимания, затем хмурюсь.

— Зачем ты убил Хейса? Ты мог выстрелить куда угодно и скрутить его. Теперь он не сможет обвинить Изабель в убийстве твоей матери.

Опуская пистолет, Себастьян сжимает мою челюсть.

— Хейс уже столько всего украл у нас обоих. Я не хотел рисковать тем, что он снова выйдет и нанесёт еще больший ущерб. Ты значишь для меня больше, чем кто-либо, и после того, что он сделал с тобой в прошлом... — он замолкает и резко выдыхает, пытаясь успокоиться. — Надо было сначала опустошить обойму, а потом уже убить.

— Но это не правильно, что это сойдёт ему с рук…

— Убийца моей матери мертв, Талия, — огрызается он.

Дверь распахивается, и Ден врывается в комнату, вытащив пистолет. Себастьян спокойно говорит ему:

— У нас все хорошо, Ден.

Ден смотрит на меня.

— Ты в порядке? — когда я киваю, он опускает пистолет и виновато смотрит в сторону Себастьяна. — Из-за мокрого снега на дорогах заторы. Я был бы здесь раньше.

— Можешь подождать внизу скорую и сопроводить их? — спрашивает Себастьян.

Когда Ден уходит, закрыв за собой дверь, Себастьян скользит большим пальцем вниз по моей шее, его нежное прикосновение смягчает осадок от его последнего комментария.

— Я разберусь с Изабель. Сейчас важно только то, что ты в безопасности.

Я вздыхаю, немного успокоившись.

— Когда ты понял, что Пейдж не моя преследовательница?

— Меня беспокоил тот факт, что на последнем письме были твои духи. Как только я узнал, что у Пейдж есть алиби на время пожара, я ушел. Это письмо было не от нее, а значит, кто-то другой должен был иметь доступ к твоим духам. — Качая головой, он выдыхает. — Пейдж все еще преследовала тебя, Талия. Только по совершенно другой причине. Она отправила первые письма, потому что хотела, чтобы ты нервничала, чтобы чувствовала себя, как она когда-то. Потом она пыталась дискредитировать тебя.

Я скривила губы.

— Джаред сказал мне, что кто-то бросил записку о моем прошлом на его тарелку, когда он стоял там, разговаривая с Натаном на вечеринке.

Себастьян пожимает плечами.

— В конечном счёте, все ее действия сводились к тому, что она пыталась выяснить, что сделало тебя особенной, и что сделать, чтобы заставить Натана бросить тебя.

Качая головой, я медленно выдыхаю.

— Ты звонил мне на телефон, чтобы узнать, что я здесь?

Он кивает.

— По пути сюда, чтобы проверить твою квартиру, я попросил Коннелли проверить твой телефон после того, как ты не ответила на мои сообщения. Оказывается, Дуайт Такер был сокамерником Хейса. Я думал, что пришел сюда, чтобы защитить тебя от Дуайта, и что Хейс послал его за тобой. Последний человек, которого я ожидал увидеть, был сам Хейс, так как он якобы был в тюрьме.

Я вздрагиваю, вспоминая о моем разговоре с Хейсом.

— У него что-то было на надзирателя, и ему позволили улизнуть, чтобы отомстить.

Себастьян сжимает челюсти.

— Мы должны убедиться, что власти знают о начальнике, — убрав волосы с моего лица, он продолжает: — Когда за Натаном приедет скорая и после того, как полиция сделает своё дело, я бы хотел, чтобы ты поехала со мной домой, Талия.

Я заправляю волосы за ухо, гадая, на какой стадии отношений мы находимся.

— Как только я узнаю, что с Натаном все будет хорошо, я приду. Возможно, не сегодня.

Себастьян смотрит на Натана, потом встречает мой взгляд.

— Тогда я подожду с тобой, потому что я говорил не только о сегодняшнем вечере.