Вл. МАЛОВ, ученик 11-го класса
школы No 705, Москва
КТО СЛЕДУЮЩИЙ?
Фантастическая новелла
Такие драматически напряженные, такие знаменательные мгновения, когда поворот событий, от которого зависит не только настоящее, но и будущее, совершается в один день, в один час или даже в одну минуту, - редки в жизни человека и редки в ходе истории.
Стефан Цвейг, Звездные часы человечества.
Ее не видно в темноте, но она где-то здесь, рядом, эта прогремевшая книга "Об обращениях небесных сфер", только протяни руку... Рука нащупала ее, осторожно погладила переплет, перевернула несколько страниц.
Велик Коперник! Крошечную песчинку Землю он поставил на свое место, и центром вселенной стало Солнце.
Темно. Джордано отложил книгу, встал с кровати, прошелся несколько раз по келье, подошел к амбразуре окна.
Как много звезд на небе! Какие они красивые и яркие! Но вчера их было ничуть не меньше; таким же был рисунок созвездий и блеск отдельных звезд, и все же знакомое с детства итальянское небо сегодня уже не такое, каким оно было вчера, что-то появилось в нем неуловимо новое.
Келья совсем крошечная; крошечно, под стать ей, и единственное окно; чтобы охватить взглядом весь небосвод, Джордано пришлось опереться руками о карниз и далеко высунуть голову.
Еще не скоро погаснут звезды. До рассвета еще столько времени, столько дум! Разве можно спать в эту ночь - ведь такой еще не было в жизни!
Мысли путаются, восторг мешается с каким-то смутным недовольством.
Очень трудно понять самого себя, но все рельефней становятся мысля, все яснее вырисовывается что-то главное.
Разве можно оказать, что небо неподвижно? Разве не наполнено оно движением - движение, правда, незаметно глазу, но оно есть, его угадываешь каким-то новым чувством? Только не каждому дано это чувство.
Велик Коперник, но и он сказал далеко не все. Его вселенная - это Солнце, планеты Солнца и множество неподвижных звезд. Но разве неподвижны звезды? Да и Солнце, может ли оно быть центром вселенной: ведь звезды - такие же солнца, только удаленные друг от друга на невероятные расстояния? И все они находятся в движения, вечном и непрерывном. У вселенной нет центра, а Земля - только крошечная песчинка, затерявшаяся во мраке и безмолвии.
Кружится голова. Не каждого осеняют такие мысли, но к нему, Джордано Бруно, они пришли. Они пришли вот в эту необыкновенную ночь, завладели всем его существом, и теперь он от них уже никогда не откажется.
Как много звезд на небе! И каждая - такое же Солнце. И вокруг каждого Солнца вращаются крошечные планеты - они населены разумными существами, людьми.
Сколько глаз устремлено сейчас в небо. Но только Джордано Бруно, пока что только он один на всей Земле знает о звездах правду. Ведь в эту необыкновенную ночь звезды сами рассказали ему о себе...
По экрану слева направо пошли разноцветные полосы. Человек, сидевший ближе всех к экрану, вскочил с места и бросился к приборной панели.
Полосы участились и совсем закрыли изображение. Тогда в зале вспыхнул свет. Из темноты вынырнули четыре кресла перед экраном, стали видны стрелки индикаторов на приборной панели, и сразу потускнели разноцветные огоньки.
- Жалко! - громко сказал кто-то из четверых.
- Что жалко? - спросил другой.
- Проектор выхватывает из истории только самые значительные события. Поворотные вехи истории. И никогда не знаешь, что он покажет через минуту.
- Конечно! - отозвался человек у приборной доски. - Это не машина времени, на которой можно совершить путешествие в любой определенный год и самому стать непосредственным участником событий. Никто еще не изобрел машину времени.
Ему было жарко, он закатал рукава рубашки и расстегнул две пуговицы у воротника. Он волновался, и у него слегка вздрагивали руки. Он вытирал платком лоб.
- Кто следующий?! - бормотал он. - Не знаю! Я строил Проектор Прошлого пятнадцать лет, но так и не изучил его характер. Хорошо уже то, что он вообще существует. Частный вид машины времени!
В последних его словах было скрыто очень много: и легкая ирония, вызванная несовершенством первого Проектора Прошлого, и удовлетворение хорошо потрудившегося человека, и сознание того, что труд не пропал даром.
Прыгающие полосы были заметны даже на свету. Человек присматривался к ним, близоруко щуря глаза.
- Кто следующий?! - спрашиваете вы. - Как будто я это знаю! Может, это будет Наполеон и битва при Ватерлоо, может, Генрих IV и осада Парижа, может, кардинал Ришелье...
Свет погас. Новое изображение появилось на экране. Черный едкий дым уже закрыл все вокруг, встал стеной между Джордано Бруно и толпой на площади. Только изредка, в просветах, мелькают чьи-то лица - на одних застыло выражение испуга и сострадания, на других - откровенное любопытство, на третьих...
Полна народу римская площадь Цветов. Дымится костер посреди площади; он уничтожит еретика, упорствующего в своем убеждении. Дым уже скрыл от взглядов его фигуру, скоро появятся первые языки пламени.
Мгновениями можно измерить остаток жизни, но в сердце нет места страху. Люди должны знать Истину - один человек не может хранить ее для себя, она становится достоянием всех.
Всю свою жизнь посвятил Джордано служению Истине. Эти первые языки огня призваны уничтожить ее, но сжечь - не значит опровергнуть.
На экране прыгали всплески пламени; иногда ветер относил их в сторону, приоткрывая лицо человека, сгоравшего на площади Цветов.
Огонь бился о границы экрана, ему уже не хватало места, и он готов выл рвануться в зал...
И снова по экрану пошли полосы. Изображение пропало, зал осветился. Воцарилась долгая тишина. Люди, словно только что вернувшиеся с площади Цветов, словно сами стоявшие у костра, молчали.
Потом человек у приборной доски сказал:
- Все!
Он еще раз вытер лоб, бросил взгляд на успокаивающиеся стрелки и добавил:
- Считайте, что первый репортаж из прошлого удался. Отдельные недостатки Проектора, в частности невозможность выбора и воспроизведение на экране только поворотных этапов истории, значения не имеют - это первый опыт. Но историю скоро будут изучать при помощи Проектора Прошлого.
