Здание резиденции Наместника, величественное здание Провинциального Архива, Канцелярии Наместника, храма Пагота и широкий крытый рынок с продовольственными складами напротив составляли единый архитектурный ансамбль центральной площади Атриана. Вечером площадь закрывалась, Внутренняя Стража устанавливала рогатки на улицах и охраняла имущество правительственного квартала, а также покой Наместника, его многочисленных домочадцев и немногих служащих, что жили там же, где работали.

После прозвучавших из уст Туммы слов официального приглашения Наместника я становился его гостем. Видимо, последнее покушение в мастерской колесника вынудило Сивена Гриса перевести меня поближе, себе под крылышко. Не мог же он так оперативно узнать, что я вдруг стал ходить?

– А где живут остальные учащиеся? И вообще, много их? – поинтересовался я у Остаха.

– Сейчас не знаю, – пожал плечами Остах. – Давненько меня здесь не было… Когда Эндир учился – народу было много. Больше сотни. А как сейчас дела обстоят… Думаю, еще больше. Нынешний Наместник деньги любит.

– А при чем тут деньги? – удивился я.

– Как при чем? – хохотнул Остах. – Это же Школа Наместника! Школа Наместника, не баран икнул! Провинция Атариан, может, и не самая богатая в Империи, но и не самая бедная – уж точно. И учиться в Школе Наместника… Без окончания школы в Арнский Университет не поступить. А без Университета хорошей, сытной должности не получишь. Только в армии если… Но и командирское место проще после Школы получить. Вот и шустрят родители, чтобы сыночков пристроить. А обучение денег стоит, и немалых. Тех монет, что ты Буддалу вернул – на полгодика, глядишь, и хватило бы.

«Все не может забыть денег, что я купцу в рост отдал», – отметил я про себя. Кстати, надо бы братьев за новой партией иван-чая послать. Сразу же, как на новом месте освоимся.

– Буддал что-то про своего сынка рассказывал, который тоже в школу идет… – вспомнил я.

– Ага, – согласился дядька. – Фиддал. И жить будет там же, в Имении – за это отдельная плата с родителей положена, кстати. Вот и спросишь у него, сколько это удовольствие стоило его отцу. Хорошо у Буддала идут, – задумчиво сказал Остах. – Старшего-то сына пристроить не смог – денег не хватило. А на младшенького расщедрился…

– Будет с нами работать, – еще богаче станет, – уверенно сказал я. Моя каталка подпрыгнула на ухабе, и я чуть не прикусил язык.

– Ну-ну, – хмыкнул Остах, искоса бросив на меня насмешливый взгляд.

– Прости, Оли, – пробасил у меня за спиной Барат. – Не заметил камня, из мостовой вывалился…

– А вы-то где жить будете? – подумал вслух я.

– Увидим. Если ничего не поменялось, – тебе маленький дом выделят, а там и мы с тобой. По соседству с другими богатеями. Ты же почетный гость – ни за что не платишь: ни за обучение, ни за жилье.

– Почетный пленник, скорее. А пленников любят поближе держать. В дом к Наместнику не законопатят?

– В Имение? – развеселился Остах. – Чтобы Сивен тебя поселил в Имении – это нужно, чтобы небо на землю упало. Он не очень-то любит неграждан.

– Я для него – вонючий горец? – догадался я. – И обуза?

Остах опять покосился на меня.

– Когда заново привыкну с тобой говорить? – сам себя спросил Остах. – Все верно: и про вонючего, и про обузу. На радость Наместника в этом году помимо тебя в Школу еще почетных… школьников определили. Буддал говорил – очень это Сивену не понравилось.

– И откуда они нарисовались? – удивился я. – У кого-то еще из соседей детей в заложники берут?

– Берут, – зло дернул щекой Остах. – Арна подсуетилась – решили всех почетных пленников, как ты называешь, не в разных школах держать, а в одной.

– Понятно, – кивнул я.

– Об Эндире многие слышали. Наверное, поэтому атарианскую школу и выбрали. Так что теперь малолетние сыновья местных рексов, что дела с Империей имеют, – с тобой будут учиться. Гордись!

«Не было печали – купила баба порося».

За этими разговорами мы незаметно преодолели расстояние от Госпиталя до Площади. Чем ближе к Площади мы подходили – тем теснее становилось. Стремительное перемещение из гор в Атариан, нападения на меня, следующие одно за другим, мои тревоги и невеселые мысли лишили меня возможности с толком и расстановкой оглядеться по сторонам. От увиденных мельком городишек и городков у меня сохранилось одно впечатление – ощущение тесноты. Стены, стены и стены кругом, узкие улицы, нависающие карнизы крыш и стеснённое, ужатое небо над головой. После гор, с их бездонной ширью над головой, городские пейзажи меня порядком угнетали. Правда, госпитальные хоромы и открытый двор, где я принимал бесполезные нефтяные ванны, немного поменяли мое представление. Или все объяснялось проще – лежа в ванне, можно было разглядывать далекие горы на горизонте?

Благодаря вышагивающему впереди Тумме и Йолташу мы продвигались без задержек. И даже ничью ногу не отдавили моей чудо-каталкой. Народ здесь был простой, неискушенный. Увидев нашу процессию, люди останавливались, ставили свои котомки и корзины с провизией на мостовую и глядели во все глаза, тыкая пальцами и хватаясь за голову.

Наконец здания расступились, и мы вышли на площадь. Неба над головой сразу стало вдосталь, и дышать стало легче. Грубую брусчатку улицы сменил знакомый по Госпиталю гладкий мрамор. Кое-где на плитах виднелись высеченные цифры. Народ сновал по площади, торопясь к торговым рядам, которые галереей опоясывали одну из сторон площади, или неторопливо шел от них, груженый поклажей.

– Нам сюда, мой господин, – подошел Тумма и махнул рукой вправо.

«Интересно. Слепой же – а как свободно ориентируется. И рукой машет уверенно».

Впрочем, заблудиться здесь трудно даже слепому. После узости улиц следовало пройти вдоль длинного здания с широкими ступенями и дойти до ворот с каменной караулкой и стражниками. Это и был вход и в Имение, и в Школу, располагающиеся рядом.

Барат покатил кресло вслед за Туммой, но я остановил его.

– Подожди. Не хочу появляться в таком виде. Наследник Дана Дорчариан должен выглядеть сильным и здоровым.

– Но, Оли… – с жаром возразил Барат, но мигом осекся под тяжелым взглядом Остаха.

Я крепко взялся за поручни каталки и с удивительной легкостью поднялся. Видимо, недавний осмотр и массаж Туммы помогли. «Эх, надо бы с креслом что-то придумать», – запоздало подумал я. Пустое кресло, которое катил перед собой Барат, наталкивало на нехорошие мысли: болезный, которого везли в каталке или помер, или его просто вытряхнули в канаву, отобрав диковинку на колесах. Нижняя челюсть Йолташа, которую он продолжал выпячивать, говорила о последнем.

– Тумма! – окликнул я.

Темнокожий гигант остановился и повернул свое удивительное лицо с алой повязкой на глазах в мою сторону. Подойдя ближе, я попросил.

– Помоги мне, – попросил я. – Можешь мою каталку-кресло припрятать, а мы потом ее заберем?

Тумма помолчал, размышляя. Потом тряхнул головой.

– Сделаю, маленький господин.

– Для тебя я не господин, Тумма, – я дотронулся до его руки. Я почувствовал, как вздрогнул лекарь – то ли от прикосновения, то ли от моих слов. – Зови меня Олтером. Или просто Оли.

– Хорошо, Олтер, – слегка наклонил голову Тумма. – Постойте.

С этими словами Тумма широкими шагами направился к воротам с высокой кованой решеткой, а мы встали у длинного здания с длинными ступенями. Стражники по обеим сторонам ворот даже не пошевелились, когда Тумма прошел мимо них.

– Присядь пока, – предложил Остах.

Я не стал отказываться и примостился обратно в свое кресло на колесах. Огладил удобные деревянные подлокотники, подергал колеса. Они держались крепко, не расшатались; ничего в механизме не отошло и не оторвалось; спинка, на которую я откидывался всем весом, не скрипела.

«Хорошая каталка получилась», – еще раз огладил подлокотник я.

Надо будет обязательно к колеснику еще раз наведаться. Добрый мастер! Узнать, как его зовут. Спросить, не сильно ли на него насела стража после покушения на горского наследника. При мысли о втором за короткий срок покушении гворча на мою драгоценную жизнь, я опять вспомнил о своем несчастном одиноком брате и вновь почувствовал растущее в животе раздражение. Неизвестность и отсутствие новостей угнетали. Где мой мобильный, где мой скайп, где мой интернет, клиббы вас задери!