Сталин: Мы думаем, что можно было бы тов. Ефремова снять с фронта и сделать его вашим заместителем, если Вы этого хотите… Учтите, что 21 армия получила уже или получит 27 000 пополнения. Мы думаем, что работников 3 армии Вы могли бы использовать для усиления вашего фронтового штаба. Что касается фронтового штаба Центрального фронта, то его работников мы хотели бы получить в Москву.
Один вопрос. Как действуют у вас штурмовики Ил-2? Все.
У меня к Вам больше вопросов нет, будут ли вопросы мне.
Еременко: Отвечаю на первый вопрос. Я не возражаю против назначения Ефремова заместителем командующего Брянским фронтом. Относительно штаба 3 армии я просил бы его использовать как штаб армии, посадив его на фронте между 50 и 13 А с подчинением ему 3 стрелковых и одной кав. дивизий, ибо сейчас в армиях по 10–11 единиц и мне трудно управлять в армиях, и назначить командующим этой армией генерал-майора Крейзе, проверенного мною, в боях показавшего исключительные командирские качества. Он сейчас командует 10 мотодивизией на Зап. фронте.
Второй вопрос. Я Вам сегодня послал доклад шифром, в котором прошу командармом 13 назначить генерал-майора Городнянского, командира 129 дивизии. Он тоже проверен в боях и показал большие тактические способности и непреклонную волю к победе. Относительно штурмовиков Ил-2, летчики и все командиры в восторге от их действий. Они-то, по сути дела, за два дня значительно нанесли поражение противнику и заставили топтаться на месте группу Гудериана.
Сталин:
Хорошо. Сделаем, как Вы предлагаете…
До свидания! Желаю успеха.
Еременко: До свидания, товарищ Сталин! Хорошо, буду ждать…»[6].
Показательно, что начальник Генштаба не исключает удара главных сил Гудериана в обход Брянска с севера – в восточном и северо-восточном направлениях. Оценивая намерения врага, в директиве № 001253 от 25 августа 1941 г. Ставка ВГК делает вывод:
«1. Противник, обороняясь на направлениях Белый, Вязьма, Спас-Деменск, сосредоточивает свои подвижные силы против войск Брянского фронта, по-видимому, с целью нанести в ближайшие дни удар на направлении Брянск, Жиздра» [6].
Для советского командования казалось невероятным, что враг может решиться снять силы с главного – московского направления, где наметился наибольший успех, и повернуть на юго-восток. Впрочем, как стало позднее известно, что против такого решения Гитлера выступали даже его наиболее опытные генералы. Гудериан, говоря о совещании в штабе группы армий «Центр» 23 августа, много позже вспоминал:
«<…> Гальдер сам [был] глубоко потрясен тем, что его план развития наступления на Москву потерпел крах. <…> Мы все были глубоко уверены в том, что планируемое Гитлером наступление на Киев неизбежно приведет к зимней кампании со всеми ее трудностями, которую ОКХ хотело избежать, имея на это все основания» [7].
Гудериану противоречит фельдмаршал Ф. Паулюс. В беседе с представителем советского командования 8 июня 1948 г. на вопрос, чем был вызван поворот на юг 2-й танковой группы Гудериана и 2-й армии, он ответил:
«Решающим направлением была Москва. <…> Прямая атака на Москву после выхода группы армий «Центр» к Смоленску не могла быть произведена по той причине, что с юга следовало ожидать удара сильной группировки советских войск. Случилось это потому, что группа армий «Юг» потеряла темп и ее продвижение отставало от запланированного. Группа армий «Юг» встретила сильное сопротивление под Киевом… Возникла необходимость либо усиления этой группы армий, либо ускорения ее продвижения. В связи с этим планировался поворот на юг двух армий… После этого предполагалось перебросить танковые силы на московское направление, в том числе и часть сил 1-й танковой группы.
Интересно было то, что поворот этих двух армий на юг был предложен не главным командованием сверху, а самими армиями, которые обосновывали это тем, что их дальнейшее продвижение на восток является трудно выполнимой задачей, т. к. им все время будет угрожать противник с юга.
Основываясь на этом, 2-я танковая группа и 2-я армия предложили провести удар на юг (выделено мною. – Л.Л.), окружить находящиеся там русские войска и затем ввести общие силы на прежнее – московское направление. Однако проведение такого маневра привело к большой потере времени, вследствие чего начавшееся в октябре наступление на Москву совпало с периодом распутицы и его темп оказался сорванным». Генералы вермахта использовали любую возможность, чтобы вину за поражение свалить на Гитлера. Задним числом они поняли, что не учли в свое время особенности метеорологических условий театра военных действий. У пленного же фельдмаршала не было причин для уловок подобного рода.
Зато это прекрасно понимали и в Ставке ВГК. Там решили не давать передышки врагу. Согласно вышеприведенной директиве Ставки ВГК, Брянский фронт должен был перейти 2 сентября 1941 г. в наступление с задачей разбить группировку противника, сосредоточивающуюся в районе Дубровка, Почеп, Сураж (имелась в виду 2-я танковая группа Гудериана. – Л.Л.), и в дальнейшем выйти на фронт Петровичи, Осмоловичи, Бел[ая] Дубрава, Гута-Корецкая. В его состав с 25 августа включались войска Центрального фронта, который подлежал расформированию. Задача Брянского фронта была увязана с действиями других фронтов. Соседний Резервный фронт – 30 августа левофланговыми 24-й и 43-й армиями перейти в наступление с задачами: покончить с ельнинской группировкой противника и, нанося в дальнейшем удары в направлениях Починка и Рославля, к 8 сентября 1941 г. выйти на фронт Долгие Нивы, Хиславичи, Петровичи. Западный фронт – развивать наступление с задачей к этому же сроку выйти на фронт Велиж, Демидов, Смоленск.
Таким образом, советское руководство по-прежнему не отказывалось от попытки перехватить стратегическую инициативу путем проведения наступательных операций силами трех фронтов. При этом Ставка ВГК потребовала хорошо организованной и систематической разведкой во всех войсковых звеньях исключить какие бы то ни было неожиданности со стороны противника. В ходе наступления войска должны были обязательно закреплять захваченные в процессе операции у противника рубежи и пункты, путем немедленного устройства оборонительных сооружений хорошо увязывать по времени и месту действия пехоты, артиллерии, авиации и танков. Как говорится, в воздухе висело решение – выигрывать время, чтобы мобилизовать человеческие и материальные ресурсы страны и затянуть боевые действия до зимы.
23 августа 2-я полевая армия и 2-я танковая группа повернули на юг. Группе армий «Центр», действовавшей на московском направлении, было приказано временно перейти к обороне в готовности отразить возможные удары русских и подготовиться к последующему наступлению на Москву. Тем самым немцы, следуя принципу экономии сил, перешли к последовательному решению поставленных Гитлером задач.
25 августа войска Вейхса из района Гомель, Новозыбков и Гудериана из района Почеп начали наступление в направлении Чернигов, Нежин и Конотоп, Прилуки. Уже 27 августа противник силами танковой и моторизованной дивизий прорвал оборону на левом фланге 13-й армии Брянского фронта в районе Почеп, Стародуб и стал продвигаться в направлении на Новгород-Северский. 21-я армия, переданная фронту 25 августа, была к этому времени обойдена с востока и запада силами 2-й танковой группы и 2-й армии гитлеровцев. Потеряв связь с соседями, она начала поспешный отход на юг к Десне. Разрыв между нею и остальными войсками Брянского фронта увеличился до такой степени, что никакого руководства ее действиями осуществить было уже невозможно.
В связи с поворотом значительных сил противника на юговосток для нанесения ударов по правому флангу и тылу Юго-Западного фронта наше командование пришло к выводу, что враг в ближайшее время не сможет продолжать наступление на Москву. В то же время нельзя было не учитывать, что группа армий «Центр» может попытаться в ближайшее время разгромить войска Центрального фронта. В сложившейся обстановке Ставка 27 августа дала указание командующему ВВС КА генералу П.Ф. Жигареву подготовитьивпериод 29.08–04.09.1941 г. провести воздушную операцию с целью разгрома танковой группы Гудериана в районе Почеп, Стародуб, Новгород-Северский, Шостка.
