Мы все молчим, пока он залпом вливает в себя спиртное, а ведь еще только обед. Еще пару часов высокого напряжения, и он напьется до безобразия.

– А ты где был? Почему не остановил? – папа обращается к Джареду, который никак не может оторвать меня от себя.

– Вы же сами отправили меня по договорам, ваш секретарь так сказала. – В голосе парня чувствуется обида, он никогда не бросил бы меня.

– Не помню о таком… Для тебя не было никаких дел. Всегда топчешься рядом, а тут прям послушался. Но ты знал о ее планах? – Я наступаю на ногу парня и нещадно давлю, он не должен брать на себя даже половину моей вины.

Я чувствую, как напряглось его тело, как он еще сильней прижал меня к себе, но остановить Джареда все равно, что двигаться против танка.

– Даже если и знал, мистер Уиллис, не думаю, что сообщил бы об этом. Но я очень переживал за Энди и когда мог с ней связаться, узнавал о ней. Все усложняло отсутствие сети. – Отец еще больше побледнел и закрыл глаза, надавив на них пальцами.

– Ясно, – обрывает он речь моего друга, – значит теперь следующее. Андреа, ты не станешь ни при какой ситуации возвращать то, что там нашла, на место. Забудешь пещеру. И больше никогда не вернешься туда. Ты поняла меня? Никогда!

Ну вот, если бы все было так просто. Но сейчас спорить с ним бесполезно. К нам подходит мама со стаканчиками смузи и расставляет перед каждым на столе. Садится на стул рядом с инвалидной коляской, нежно поглаживает его плечо и вздыхает.

– Может, надо было поделиться с ней всем тем, что ты знаешь. И тогда ее интерес к этому месту отпал бы сам по себе, – задумчиво заключает она, сдувая с лица челку.

– Я бы хотел знать все от начала до конца, – не удерживает язык за зубами Джаред, берет ложку и начинает есть сладкое. – Там были мои родители.

Мой отец сокрушенно опускает голову, от его былого гнева не остается даже маленькой крупинки. Уверенна, сейчас он испытывает отвращение к себе за крики в этой комнате. Мы все понимаем, что я не маленькая девочка, и уберечь меня сможет только мой инстинкт самосохранения и судьба. Все остальное не удержит и не остановит. Мама похлопывает его по плечу и уходит в прачечную, где пикает о завершении стирки машинка. Я выбираюсь из объятий парня и обмакиваю ложку в смузи.

– Археологи, по большей степени, – это сборище энтузиастов, люди с определенной целью и общими интересами. Практически семья, но без родственных связей. Я всегда бредил идеей отыскать что-то такое, отчего мой мир перевернется с ног на голову. В нашем студенческом потоке было не много таких, но Джо Меллон и Катчер Рейвен, твой отец. – Он указывает на Джареда. – Они были такими же, как и я. Мы были похожими на ищеек, рассматривали каждую легенду, карты, всю ту чушь, которую говорили люди. Нам нравилось разбирать все на мелкие куски, откидывать ненужное и оставлять искомое.

Мама заходит в кухню и с каким-то странным выражением лица смотрит на меня. Я отвлекаюсь и стараюсь выслушать отца внимательно, чтобы тоже отбросить все ненужное и выжать для себя самое ценное.

– Мы были настоящими друзьями и охотниками за сокровищами. Когда закончилась студенческая жизнь, мы прошли вместе период романтизма, обзавелись семьями и брались за каждую нашу экспедицию с диким восторгом. У Джо родился Грант, в этот же период появился Джаред у Катчера, они смеялись, что я настолько увлечен поиском, что мне некогда заняться продолжением фамилии. Но мне и правда было не до этого. Я хотел что-то, но не знал, что именно. Хотя мне нравилось наблюдать, как дружат Грант и Джаред, казалось, они не разлей вода. Мы были огромной семьей. – Он отодвигает пустой бокал и вертит в руках смузи. – Когда я узнал, что Майя беременна, твой отец, – он указывает на Джареда, – сообщил нам, что нашел пещеру, но хочет разделить с нами погружение. Я и Джо разрывались: у меня Майя, а у него только родился младший сын. Но желания были превыше всего, и в эту поездку все дети остались под одной крышей дома с женой Меллона. И я тоже переживал за мою жену, но она наотрез отказалась оставлять меня. Мои мысли о том, чтобы процесс рождения был спокойным, разбились об огромное желание достичь цели. Оно было очень сильным, и я не отказался от экспедиции. Мы поехали впятером в Канаду, нашли это место и решили погрузиться в нее как можно скорее. Все происходило обычно, точно так же, как и всегда. Мы команда профессионалов, осмотрели все и стали заниматься поиском, когда разбились на команды, я не заметил, что твоя мама от нас отстала. И когда мы услышали ее восторженный вскрик, сорвались на ее поиски. Саркофаг уже был открыт, там не было ничего, кроме пыли, а твоя мама лежала без сознания.

– Что с ней случилось? – непонимающе спрашиваю я.

– Скорее всего, это был первый знак, но мы приняли за недостаток кислорода. Она же была в положении. Мы привели ее в чувство и вынесли на улицу. Она бесконечно шептала что-то вроде «психи». Когда снова спустились, Джо указал на круглый предмет, изображенный на саркофаге. И именно он больше всех кричал ничего не брать, пока мы не приведем сюда тех, кто сможет точно нам сказать, что нет ловушек. Как например в Египте. Пока не исследуем и не найдем ответ, что это за захоронение такое. – Мама за его спиной кивает головой. – Подобные вещи опасно брать руками, мы не знаем ничего о прошлом. И из нашего опыта были случаи, когда вот такая незначительная вещица была наполнена кислотой. Рейвены очень переживали за сына, и ушли от туда в огромной спешке. В общем, решение ничего не трогать, не искать и не прикасаться было обоюдным. Но то, что происходило потом, напоминало мне семь кругов ада. Все, что бы мы ни делали, пытаясь вернуться домой, сопровождалось огромными усилиями. Катчер чуть не лишился руки при спуске, Джо мучился от давления, ссадины и синяки, и только мы с мамой были не тронуты этими проклятиями. Все, что мы делали, это молились удачно добраться домой. Но этого не произошло. Нам оставалось ехать полчаса до въезда в город, когда с встречной полосы выехала фура. Все случилось мгновенно, визг тормозов, громкий вскрик наших жен и тишина. Страшная, пугающая.

Джаред встал из-за стола и отвернулся к окну, представляю, как ему плохо. Я поднимаюсь следом за ним, становлюсь к нему боком и обнимаю рукой поперек живота. Он опускает голову на мое плечо и упирается лбом.

– Ты видишь, что с моими ногами. Рейвенов нет с нами, и все потому, что один человек стал проклятьем остальных. Он украл что-то, что убило нас, – голос моего отца наполняется болью и страданием.

– Почему ты думаешь, что он что-то взял? – Я сама не знаю, зачем подвергаю сомнению его слова.

– Когда мы вернулись домой, его младший сын упал в открытый канализационный люк во дворе и утонул. Жена Джо ушла отводить Джареда на кружок, когда это произошло, даже не узнав об этом. А дома сидел только Грант, обязанный следить за младшим братом. Грант, которого потом очень долго таскали на показания, подозревая, что именно он был причастен к смерти брата. Я знаю, что и он потом тоже пострадал, – он объясняет, при этом хмурится. – Больше всех пострадала его семья, оба ребенка. Он порвал все связи со мной мгновенно. Джаред изредка появлялся в их доме, но дружбы уже не было. И я уверен, что именно он что-то взял, так как уходил последним.

Что-то не сходилось! Они все в равной степени были уничтожены, и неужели это все из-за того, что погрузились в место, где не должны были находиться? Я посмотрела на маму, которая не знала, куда деть свои руки от беспокойства. Я хотела ее обнять, но мои волосы зацепились за кулон на шее Джареда, вырвав прядь. Зашипев от боли, я начинаю выпутываться с помощью моего друга. Меня терзают сомнения о верном понимании ситуации. Наконец, освободившись, я иду к маме и обнимаю ее за плечи.

– Психея, ты шептала Психея, – тихо говорю я маме. – В саркофаге была она?

Мама со страхом в глазах хватается за мою руку и держит в стальном захвате.

– Я не помню. Не произноси это слово. – В комнате становится тихо, все перестали дышать от волнения, но я не чувствовала страха или нервозности.