Быстро перебравшись в подсобку и миновав заграждение из стеллажа, прошел к двери, аккуратно провернул защелку замка и приоткрыл дверь. Через мизерную щелку я разглядел, как у двери спортзала стоят два мертвяка. Один просто стоит и пялится в стену, а второй уперся в дверь руками и периодически ломится в нее. Стрелять решил в неподвижного. Выстрел меня неслабо оглушил. Мертвяк рухнул, а шустрый вдруг повернулся и весьма резво поковылял прочь. Выстрелил дважды и не попал.
— Твою мать! — захлопнув дверь, я ломанулся в спортзал.
Подбежав к двери, приоткрыл ее. Посмотрев в сторону, куда сбежал сообразительный мертвяк — чисто. Теперь, немного осмелев, я распахнул дверь, шагнул в коридор, повернул направо и выпустил весь магазин в бредущих на меня от двери оружейки в конце коридора мертвяков. Затем, схватив за ноги того, что лежал у двери спортзала, втащил его внутрь. Хотел быстро закрыть дверь, но в нее уже вцепилась Паллна своей пухлой и мертвяче-синей рукой с переломанными ногтями. Схватив ее за копну рыжих, перемазанных запекшейся кровью волос, я втащил и ее в зал и захлопнул дверь. Массы в Паллне прилично. В инкассаторской униформе она выглядит как Обелиск, толстый мертвый Обелиск. Завалить ее на пол не получилось, она удержалась на ногах и, развернувшись, попёрла на меня. Сиганув через лавку и оставив ее в импровизированном загоне, я взял в руки лопату…
Под покрытием борцовского ковра в углу зала лежали уже четверо, а я лежал на матах в противоположном углу и смотрел в высокий потолок… Угомонить Паллну оказалось непросто. Она как танк снесла мою загородку из лавок, и пришлось изрядно побегать, отбиваясь наотмашь, и норовя угодить ей по черепушке. Хорошо, что потолок высокий, и я смог нанести решающий удар, хорошенько размахнувшись… Что у меня в трофеях? А все просто замечательно. Спасибо, Андрей Сергеевич, что ты, в ожидании распоряжений сверху, не отправил всех сдавать оружие. У того, что я застрелил, оружия не было. Зато из подсумка на поясе торчал тридцатизарядный магазин. У нас некоторые ребята с «Кедрами» работают… работали. Так что тридцать ПМ-овских патронов — в кассу. А вот Паллна удивила. Она ведь не просто диспетчер. Она, можно сказать, дежурный по части, и тоже вооружена. На поясе у нее была странная кобура, пухлая, размерами чуть меньше ПМ-овской. Там находился револьвер. Жутким убожеством показался он мне, этот Р-92. Но в руку лег хорошо, удобно. Пусть будет. Был еще кожаный пенал, там две пластиковые обоймы на пять патронов, тоже ПМ-овских. Еще что… два шоколадных батончика, китайский фонарик в обрезиненном корпусе с претензией на тактический вариант, опять ключи и два телефона. Один телефон разряжен, а вот телефон Паллны, простенький «Нокиа» был вполне живым и даже без ПИН-кода. Номер Лехи я, к сожалению, наизусть не помню. Ладно, попробуем так: набрал 102… Попиликало и пошли гудки, но трубку не брали, набирал несколько раз. Тогда набрал 112 — та же песня, но нет…
— Что? — даже не представившись, спросил уставший мужской голос.
— Судя по ответу, вы уже никого не спасаете?
— Ты меня от важного дела отвлек, только настроился. Всему миру звиздец, парень. Москва, Питер, крупные города вот-вот будут сожраны. Правительства нет, полицию, похоже, сожрали. Кого не сожрали, разбежались… с армией пока непонятно… Ты что хотел-то?
— Жить хочу!
— Все хотят, но не у всех получится… Ты где?
— В двадцать третьем микрорайоне…
— Там жопа… Больниц же куча понатыкана, вот туда поначалу и свозили всех покусанных… За полдня там всё замертвячилось. Мне тоже недолго осталось… Ты вот что, парень, слушай сюда. Оружие есть?
— Да…
— Отлично, стрелять только в голову, мертвяки не разговаривают! Окрикнул, молчит — стреляй. Туповаты они, ходят медленно. Да, встречаются замертвяченные собаки, крысы, вороны… Что еще, — на том конце линии ненадолго замолчали, дыхание было тяжелым, — оперативно-спасательных служб больше нет. Если есть возможность — выбирайся из города. Хотя, какая там перспектива, тоже неизвестно. В общем живи, парень, покуда получается… бывай…
Я отчетливо услышал выстрел, зашуршало и соединение прервалось. Вот и служба спасения.
Схомячив два шоколадных батончика, я запил их колой и поболтал бутыль. Осталась одна треть. Среди кучки трофейного барахла отыскал пачку сигарет и закурил…
Звонок вызова заставил меня вздрогнуть…
— Ма-ам? Але? — голос был очень приятный, мелодичный и спокойный.
— Але, — ответил я.
— А кто это? Ой, я наверное не ту кнопку нажала, у меня тут быстрый вызов… Вадим?
— Нет, все правильно… Это Ольги Павловны телефон.
— Ой, просто она домой не пришла, не подменили, наверное? Вы предайте ей, пожалуйста, пусть не забудет про молоко и к чаю что-нибудь.
— Что?
— Ну, молоко.
— Молоко, бля… к чаю… — сказал я, предварительно отодвинув в сторону трубку, а потом поднес ее обратно и сказал, — вы знаете, у меня очень плохие новости для вас.
— Какие? — голос на том конце трубки дрогнул.
— Ольга Павловна умерла…
— Что? Как? Когда?
— Минут сорок назад, — посмотрел я на часы, — тут вокруг сейчас вообще, много мертвых…
Соединение прервалось, вероятно трубку бросили… Я искренне пожалел человека на том конце соединения. Ладно я, маму даже не помню, а вот ей наверное теперь будет сложно это пережить.
Я снова закурил… Повыщелкивал из магазина «Кедра» патроны и снарядил магазины ПМ-ов. Еще десять патронов ссыпал в карман брюк. Пояс отяжелел еще на одну кобуру и пару подсумков. Выдержал бы. Ну, хватит булки мять! Я решительно поднялся, пробрался в подсобку, набросал в оружейку несколько железяк, порядком пошумев, затем вернулся в зал и аккуратно приоткрыл дверь… Вот он! Шустрый! Он вцепился в дверь, пытаясь просунуть голову и разевая пасть, а я выстрелил ему в глаз, отпихнул ногой и захлопнул дверь…
— Твою мать!!! Твою мать!!! Твою мать!!! — я судорожно начал раздеваться, сняв с себя куртку, затем рубаху. Оторвал от рубахи кусок, залил спиртом из аптечки, подбежал к зеркалу и стал оттирать с лица, шеи и рук мозги мертвяка… Нет, больше я так делать не буду. Жесть какая, омерзение аж до трясучки… Переведя дух, накинул куртку, опять повторил «погремуху», вернулся в зал и приоткрыл дверь… Готов, лежит. Его ботинки мне дверь нормально открыть мешают. Подналег, вышел в коридор и начал стрелять… Когда упал последний, не дойдя до меня пары шагов, второй пистолет встал на затворную задержку. Я вернулся в зал, закрылся, сменил магазины, набил еще один…
Опять запиликал «Вивальди» телефона, который я оставил на мате. Сел, нажал кнопку ответа:
— Слушаю.
— Простите, — на том конце всхлипывали. Да что там всхлипывали, за рыданием я с трудом разобрал ее слова, — я никому не могу дозвониться…
— Да, сейчас никому ни до кого.
— Мне неудобно, простите, но я инвалид по зрению… Мы с мамой вдвоем жили…
— Хреново.
— Что, простите?
— Сочувствую, искренне сочувствую.
— Вы знаете, на улице стреляют и соседи… они там кричали… А еще сирены, вчера весь день и всю ночь, и ночью опять стреляли… А я не могу никому дозвониться.
— Вы из дома не выходите главное. Даже на площадку не выходите.
— Вот я и хотела спросить…
— Все плохо кругом. Как вас звать?
— Лена, а вас?
— Володя. Послушайте, Лена, на улице действительно опасно. Случилось очень плохое, это хуже войны, объяснить вам с вашим… эм… с вашими… В общем, не увидев, вы просто не поверите.
— А что может быть хуже войны?
— Когда люди едят друг друга, самым натуральным образом…
Опять пошли гудки, либо связь прервалась, либо она бросила трубку.
Я вышел в коридор. Переступая успокоенных мертвяков и посматривая назад, дошел до оружейки. Убедился, что дверь-решетка на лестнице на второй технический этаж закрыта и пошел обратно, попутно прибрав к рукам еще пару магазинов из подсумков бывших коллег. Дробовик бы, но это надо добраться либо до машин, либо получить доступ в оружейку. А пока довольствуемся тем, что имеем. В комнате отдыха творился настоящий ад. Кровь растеклась ровным слоем по всему полу, мебель перевернута, на стенах следы пуль и подтеки крови. Несколько тел с огнестрельными ранениями. В углу, прикованный наручниками к батарее, возится Андрей Сергеевич. Я его только по седому ежику узнал, вся одежда из зеленой превратилась в бурую. Рядом лежал залитый кровью «Стечкин». Я долго не решался войти, но уверенности, что попаду от дверей не было. Рискуя поскользнуться, все же вошел, но предварительно закурил, так как запах был просто невыносим. Остановившись в двух шагах от полковника, я поднял руку с пистолетом…
