— Я связана с лесом. Как и Лоарн. Лес разрывает — он ни здесь, ни там. И его хранители уйдут вместе с ним.

— Что за чушь! Эдна, ты этого хочешь? Чего хочешь ты сама?

Она посмотрела на него немного испуганно, словно не понимая, о чём он спрашивает. И долго молчала, наблюдая за солнечным светом сквозь опадающую листву. Лес болел, и Лоарн казался таким же истощенным, а ещё часто мёрз.

Монгво ждал — терпения у него было достаточно.

— Я хочу быть рядом с тобой. И вернуть нормальную жизнь Лоарну.

— А так он тоже запрётся в этой вашей вечности. Неужели ты не видишь, что он другой? В нём слишком много энергии.

— Наверное, впервые в жизни я не знаю, что делать. До этого всё было устоявшимся. Понятным. Цикл за циклом, четыре сезона, круги жизни. Лоарн теперь погибнет, если лес уйдёт.

— А он сам спрашивал об этом у леса? Или вы всё решили за него?

Монгво злила эта зацикленность на «так должно быть», но он понимал, как тяжело принимать перемены. Колдунам его идеи дались проще, а вот жрицы слишком завязаны на том, что вокруг них, на самом лесе.

Раньше, много лет назад, он хотел мести. Узнать имя священника, выследить его, отплатить теми же мучениями. Но прав был его отец — месть разрушает. Порой куда важнее защитить то, что ты обрёл, чем разрушать то, что уже не вернуть. А теперь у него есть Эдна и Лоарн, и он не собирался их отдавать друидам.

Поэтому вечером, когда на пороге дома появился хмурый и мрачный Лоарн, Монгво позвал его за собой на один из холмов, откуда виднелся простор неба. Всю дорогу сын молчал, не забрасывая вопросами или отвлекаясь на мелочи, которые привлекли его внимание.

Монгво заговорил только, когда они уселись на холме.

— Ты хочешь уйти вместе с друидами?

— Нет. Но разве есть выбор?

— Попробуй это узнать. Ты говорил с лесом?

Молчание и короткое пожатие плечами.

— Мне он снится. Каждую ночь. Показывает, как ему больно, как высушивают его друиды. Он сам хочет уйти. И тянет меня за собой.

— Я знаю, — мягко заметил Монгво. — Я знаю твои кошмары. Но не сдавайся. Покажи ему свою боль. Покажи ему мир за деревьями. Всё, что мы видели с тобой. Расскажи свои сказки.

— Это поможет? — вскинулся Лоарн, и его сердце забилось чаще от мелькнувшей надежды.

Монгво не знал, но твёрдо ответил:

— Да.

В ту ночь Лоарн метался во сне и вскрикивал, а потом затихал. Монгво сидел рядом, погрузившись в лёгкую дрёму, готовый в любой момент разбудит сына. Эдна, которая сама не могла уснуть, занималась заготовками и раскидывала гадальные руны, которые давали неясные знаки.

Наутро Лоарн проснулся с ясным взглядом и улыбкой.

— Лес увидел. Он не знал, что мир так велик. И заберёт с собой только тех, кто готов уйти. Но надо торопиться, иначе он скоро растает совсем. То, что начали друиды, уже не остановить.

Эдна наносила на кожу жрицы узор седьмой ступени. Достаточно, чтобы стать верховной жрицей, а другие две не так важны. Возможно, их выдумали даже просто так.

Преемница тоже умела слушать лес, и до неё, как и до Эдны, снова доносились отголоски его души. Обряд проходил на закате перед последней ночью, когда все соберутся на праздник. Слух о нём разнесся по всем ближним деревням, и многие, ведомые то ли ощущением грядущих перемен, то ли общим настроением, тянулись в лес.

К кострам и громкой ритмичной музыке.

Эдна закончила, когда последний луч мазнул по кронам деревьев. В лесу ночь наступает куда быстрее, чем на открытой местности.

— Готово, — она тепло улыбнулась, с лёгкостью отпуская от себя лес.

— И тебе не жаль? Ты не уйдёшь с нами?

— Нет, милая. Я устала. И вечность — это слишком много для меня.

— Я буду скучать.

— Ты просто однажды забудешь всё это. Так и случается. И в этом нет ничего дурного, главное, что ты шагаешь туда, куда зовёт тебя сердце.

Они поднялись одновременно и сплели руки, ощущая теплую пульсацию в ладонях. Эдна прощалась с лесом и слышала, как он касается её напоследок. Ветром в кронах деревьев, запахом мха, прикосновением колючих иголок, собственным хвойным дыханием.

И в один миг ощутила лёгкость. Она открыла глаза и улыбнулась новой Верховной жрице.

Монгво любил танцевать, хотя мало кто об этом догадывался. Но ему нравилась ночь костров, стук барабанов, всполохи огня вокруг и запах дыма. В такие ночи он смеялся больше обычного, двигался в ритме музыки, позволяя ей увести себя.

Их задумка с источниками всё больше удавалась. Колдуны использовали только то, что внутри них и не трогали источники. Магия стала незаметнее, более скрытной, даже пали границы.

Король пригласил Калмэя, старшего священника, к себе в земли, зная, что за его спиной скрыты колдуны. Монгво долго наблюдал за тем, кто однажды мучил его молитвами и огнём, не зная, кем станет тот мальчик. А потом просто исчез из зала, не тратя свои заклинания на обрюзгшего старика, который тяжело опирался на посох.

Король всегда знал, как найти колдунов. А они сами чувствовали друг друга — саму суть магии.

Слегка запыхавшись, Монгво уселся у костра, ощущая его жар у себя на лице.

Лоарн мелькал то там, то здесь, как и слышался его звонкий смех. Он уже предвкушал новое путешествие и забывал, как заходился в кошмарах про подземный лес.

Монгво заметил мелькнувшую среди деревьев фигурку Эдны и, поколебавшись, всё-таки тихо пошёл за ней следом. Ночной лес завораживал, казалось, он полон скрытых тайн и жителей с тонкими крылышками или огромными глазами. Шум от костров затихал, когда Монгво удалялся сквозь заросли за лёгкими шагами жрицы.

Эдна замерла у старой ели, касаясь ладонями коры и прижавшись щекой.

Она напоследок слушала лес, и Монгво осторожно шагнул назад, ощутив, как нарушает таинство.

Впрочем, у него оставалось ещё одно дело в эту ночь.

Праздник продолжался до утра, а с рассветом лес затих.

Жрицы и друиды уходили по туманным тропам, и лес, тот живой лес, полный магии, заступался за их шагами. Эдна чувствовала, как всё вокруг становится тише и тоньше, как бледнеет орнамент на коже, а прощальная песня затихает. Ей было одновременно и грустно, и легко, а от неизвестности кружилась голова.

Или просто от вина.

Заспанный растрепанный Монгво подошел со спины и крепко прижал к себе.

— Удивительная вещь, — негромко произнесла Эдна, — но не все друиды сегодня ушли.

— Да?

— Анука нашли мёртвым на краю болота. Кажется, он умудрился утонуть.

— Удивительно! Наверняка не знал толк в выпивке. Что сказали друиды?

— Им нет дела. Для них он оказался слишком подвижным.

— А что ты думаешь ты?

Эдна повернулась к нему и крепко поцеловала.

— Что теперь я хочу увидеть весь мир, о котором знаю так мало.

— Тогда стоит начать собирать вещи.

Лес шелестел вокруг своих жриц и охотника, связанных огнём и кровью.