Стенли стоял в полном раздрае, не в состоянии издать ни звука. Слова попали прямо в цель, сделав почти физически больно.

— Классная фрисби, — Роб стащил у мальчика с головы ермолку, покрутив в руках, будто ему было интересно ее рассматривать и просто запустил в воздух, за спину Уриса.

Мальчик стоял разинув рот, от негодования, все еще не двигаясь.

— Пока, говнюк.

Противно хихикнул Роб, садясь в машину, не став дожидаться, когда пацан отомрет. Дал по газам, трогаясь с места, оставляя дом на Нейбол позади. Навсегда.

— Малыш, выползай, — Роб почти пропел это, как только они выехали на пустую дорогу, по которой когда-то он вывозил мальчика на прогулку. — Билли, сладкий, ты не представляешь как я рад.

Была бы возможность, Роберт скорее всего уже плясал на сидении.

— З-зачем ты так с н-ним?

— Да брось. Нечего совать нос в чужие дела. Я был очень даже мягок.

По просьбе Роба, Билл пересел на переднее сидение, он все равно был в шапке и антигриппозной маске. И они только что выехали из Дерри.

Билли смотрел в окно, не обращая внимания, что Роберт время от времени поглаживает его колено. И как бы странно это не звучало, сейчас за долгое время он чувствовал себя спокойно.

Солнце давно село. Какое-то время они ехали молча, под бухтение музыки по радио. И, неожиданно прозвучавший голос Роберта, показался очень громким.

— Билли, даже если мы пока не можем найти компромисс в некоторых вещах, я на самом деле хочу, чтобы ты был счастлив со мной. Я правда люблю тебя, со временем, ты это поймёшь.

В этот момент Биллу захотелось забыть, что любовь этого мужчины — сумасшедшая одержимость.

Лишь одно становится интересно — если эта самая одержимость Роберта сведёт его с ума окончательно, при том, что Билл неосознанно толкает его все дальше в бездну безумия… кто из них сломается первым?

Вероятно, эти больные отношения в итоге уничтожат обоих, но, так или иначе, они будут продолжаться покуда смерть не разлучит их.