Но я-то знал, как она дергалась. Я сразу дал ей гет, как только она показала мне завещание. Но она только рассмеялась, и смеялась, пока не объяснила, что гет тут вообще ни при чем, а при чем то, что у нее проблемы с резусом, с возрастом, а больше всего с собственными представлениями о том, что такое хорошо и что такое плохо. Но, все-таки, она решилась.

(C) слушали сочувственно. Оказывается, они давно не видели Беллу и вообще ничего не знали ни о смерти Линя, ни даже о том, что я зарезал Гришин проект. Я не стал вдаваться в подробности и рассказывать, как все это было, и как мы с Белкой жгли картины, и как легко они горели. Наверное, можно было бы и просто отдать Анат ее портрет. Но в то утро мы были слишком напуганы. Да и стоило ли рисковать... Лучше пусть так.

Так мы мирно пили кофе на балконе с видом на университет, приятно общались и весьма успешно прикидывались нормальными людьми. Но лишь до тех пор, пока я не решился спросить, где же моя рыжая песчинка. Я даже вздрогнул.

-- Эта тварь! -- завопил Макс.-- Нет, ты знаешь, что он сделал?!

Оказалось, что кот Аллерген, как они его назвали, прошлой ночью пришел домой. А потом мяукал, чтобы выпустили. Они слышали сквозь сон, но не встали. Утром кот метнулся к двери и бежал. Оказалось, что Аллерген нагло, в центре дивана, на новом покрывале, наложил большую кучу.

-- Неужели раньше не случалось ничего подобного? -- спросил я и сразу же отхлебнул кофе, чтобы спрятать взгляд, чтобы не выдать, как для меня это важно.

(C) стали наперебой уверять меня, что нет, не было. Что этого вообще не могло быть. Случилось невозможное. Потому что не было раньше никогда. Аллергену доверяли. Он ни разу не позволил себе в квартире даже лужу. Он всего раз крал со стола, и был прощен по малолетству. Теперь же взрослый, пользующийся правом "своего", кот заявил о начале новой эры отношений. Ярость и беспомощность деморализовали хозяев.

-- Все,-- сказал Макс.-- Зарэжу нафиг. Ко всем свиньям.

-- Он больше не вернется. Или очень нескоро вернется. Что он -- дурак?

-- Анат превращала кровавые поползновения в абстрактные.

Но Аллерген явился очень скоро. Слишком скоро -- даже раньше, чем мне пришло в голову хоть какое-нибудь объяснение случившемуся. Он бесстрашно мяукал под дверью, требуя, чтобы его впустили. Словно он был лев, а не кот. Меня это даже испугало. Не мяуканье Аллергена, конечно, а то, что он явно пришел переменить ситуацию. Ситуацию же меняют только в определенные моменты, например, на стыках. Было неприятное ощущение, что в коте просыпается... ну да, лев, а кто еще? Максу, наверное, тоже так показалось. Потому что он сказал:

-- Сейчас будет сафари!

Я напрягся. Но Анат воспротивилась. Она заранее подготовилась к этой ситуации и прочитала, что надо делать. Оказывается, надо было доказать коту, что он не должен претендовать на роль главаря.

-- Как? -- подозрительно спросил Макс.

Анат фыркнула, как кошка, а потом сказала, что Макс правильно почувствовал идиотизм предстоящего ему поведения. Что ему придется доказать Аллергену, кто главный в доме. Главный кот. И сделать это надо доступным Аллергену языком. Взять кота за шкирку -- это может делать ассистент,-- и махать перед ним руками, слегка шлепая растопыренными пальцами по обнаглевшей рыжей морде, при этом плеваться и шипеть. Пока кот не обвиснет, как шкурка и не начнет жалобно пищать, отказываясь от претензий на престол.

-- Да? -- сказал Макс.-- Ага, очень убедительно. Будем пробовать. Но если не получится, тогда -- ко всем свиньям!

Кота впустили. Я опешил. Это был огромный нагло-рыжий пушистый ком, из которого на нас уставились два круглых насмешливых, но бдительных глаза. Хвостом кот своенравно стегал воздух.

-- Как же так он быстро вырос? -- не удержался я.

-- Так жрет же за себя и за того парня,-- не без легкой гордости ответил Макс.-- Причем жрет где только может, не только у нас. По соседям ходит, сволочь беспринципная.

Анат ласково, скрывая свои намерения, как умеют только женщины, подозвала настороженного кота. Схватила его за шкирку и подняла на вытянутой руке.

Макс медлил. Он как-то трудно сосредотачивался.

-- Плевать не буду,-- решил он.-- Я -- Главкот, а не Главверблюд.

-- Тяжелый, долго не удержу. Макс! Начинай!

Макс скрючил пальцы и отсутствующими когтями несколько раз задел кота по усам. Кот не пищал, он смотрел на меня исподлобья, словно требовал, чтобы я вмешался и объяснил, что не нам решать, кто здесь главный.

-- Шипи! -- потребовала Анат.

-- Ш-ш-ш... А он не решит, что я Главидиот?

-- Шипи, или уроню! Говори что-нибудь с шипящими хотя бы.

-- Шишка. Шалаш, шалашовка. Шушера, Шимшон, шма Исраэль, шма Ишмаэль! Шабес, Шабашка, Шабтай! Ашмадей!

Не то, не то! Нельзя это было... С котом что-то не то происходило. Он словно становился еще тяжелее. Анат уже закусила губу и поддерживала правую руку -- левой. Мне показалось, нет, я видел, как зрачки кота стали круглыми... или даже шестиугольными, на миг, но стали. Котище слегка повел лопатками, словно вылезал из тесной шкуры и грузно упал на ковер.

-- Вырвался, гад,-- виновато сказала Анат.-- Как шкурка висел, но не пищал. Значит, не смирился. Увы.

Вырвался, как же. Он просто стряхнул с себя эту женщину, как блоху. И что теперь? Куда он меняется? Во что? Ясно, что это началось еще ночью и сейчас, когда его попытались загнать в позавчера, Кот, наоборот, извернулся. Кажется, (C) только ускорили какой-то процесс. Усугубили. А какой? Был домашний кот. Не совсем, конечно, домашний. И даже совсем не домашний. Ведь это Кот, принадлежащий Старому Городу и похищенный из него в день заклания в Бен-Гинноме. Похищенный ли? Старый Город подкинул нам котенка под ноги, словно давая шанс изменить его судьбу... или нашу... или даже требуя этого. А может быть, вообще уже не давая никаких шансов...

Кот

Канудило. Плющило. Как будто шерсть росла внутрь. Мать моя кошка! Это шипение хуже мытья антиблошиным шампунем, хуже фена, даже пылесоса, хуже сортирного освежителя воздуха!

Наказание должно очищать и подвигать оступившуюся особь к раскаянию и исправлению! И, прежде чем наказывать, следует принять во внимание все смягчающие вину обстоятельства. Как то:

- запирание на ночь двери, не сопровождавшееся организацией альтернативного аварийного выхода;

- алкогольная интоксикация истцов, не позволявшая им своевременно реагировать на подаваемые ответчиком звуковые сигналы;

- нестандартные пищевые добавки (объедки) к рекомендованному специалистами рациону;

- душевная травма, вызванная изменой одной подруги и беременностью другой.

Наказание не должно ожесточать и вызывать в наказуемом желание отомстить. Просветлять оно должно, это ваше наказание, голопузые заднелапые хамы! Так унизить! Вот так, сразу, как с рецидивистом! Хватать совершеннолетнего кота за шкирку, как сопливого котенка! Мещане! Пожалеть какое-то сраное (хе-хе) покрывало, и не пожалеть тонкую живую страдающую душу меньшего брата! Цапать беспомощное, зависимое и зависшее в грубых лапах существо по морде? Чтобы доказать -- что? Что ты тут самый сильный, наглый и умеешь открывать дверцы шкафчиков и холодильника? Это не повод размахивать своими лысыми граблями. Стыдно должно быть, дорогие цари природы. Природа требует просвещенного правления, а не самодурства.

И где, когда, у кого Аватар научился так запредельно шипеть? Ты же вертикал, все-таки, а не змея. Что ж ты шипишь, как пресмыкающееся на разборке? Что ж ты шипишь на меня, на своего собственного кота, на существо, которое еще вчера гладил и восхищался совершенством конструкции? И после этого он думает, что я буду считать его Главный Котом? Если ему нравится притворство и фальшь, то пусть радуется, убогий.

Но это шипение... От него мутит все сильнее. Как будто он мне два пальца в череп засунул. И самка его... "Котик, котик..." Расцарапать всю морду, сбежать, залезть на дерево и смотреть в окно, как она перед зеркалом рыдать будет... Ключница! В голове все шипит. Хочется самого себя выблевать.