– Авиаразведка засекла на территории форта взвод английских танков, а иного оружия против них у нас нет.

– Подыскивали удобное место для высадки? – предположил Костя.

– Нет, корректировали ответный огонь «Марата» и «Октябрины»[18].

– Финны снова стреляли? – хмуро спросил сержант.

– Били по Петергофу, выпустили сорок семь тонн снарядов.

– Нацистов шюцкора надо вешать! – несдержанно выкрикнул оружейник.

За время взятой Сталиным паузы в боевых действиях тон зарубежной прессы разительно изменился. В декабре газеты Антанты дружно грозили десантом в советское Заполярье и бомбовыми ударами с аэродромов Ирака. Политики хором обещали прислать в Финляндию войска и самое современное оружие. Через месяц запахло жареным, а начало положил Рашид Али аль-Гайлани, потребовав вывода британских войск из Ирака.

Дальше – больше. Итальянские войска Южного Египта сосредоточились вдоль Нила с явным намерением нанести удар на север. Корабли Германии вошли в порты Норвегии, где встретили радушный прием правительства и населения. Но самое главное заключалось в том, что газеты Третьего Рейха дружно высмеивали финскую армию! Неожиданный пассаж! Оба государства проповедуют нацизм, финны скопировали «народные войска», изменив название СС на шюцкор, а Германия повернулась спиной!

Для Лондона и Парижа стало очевидным, что прямая помощь Финляндии приведет к обратному результату. Рейх поддерживает СССР, а ввод войск Антанты юридически оформит союз этих государств. Война против Германии и Советской России априори проигрышна. Британия с Францией не только потеряют колонии, они исчезнут с карты Европы. Сценаристы и режиссеры пообещали финнам моральную поддержку и прекратили поставки оружия.

Разбрызгивая слякоть талого снега, во двор казарм лейб-гвардии Гренадерского полка въехал броневик НКВД. Оружейник тотчас выбежал из склада и вернулся с двумя ящиками в руках.

– Финские гранаты М32 «Капля» с терочным запалом и «Веретено» с латунным запалом, – пояснил он.

– А патроны? – нахмурился начальник контрразведки.

– Сейчас принесут, цинки занимают треть боевого отсека.

– Для противотанкового ружья привезли?

– Сегодня еще два финских самолета перелетели на аэродром «Ржевка».

– Я спрашиваю о патронах, а ты говоришь о самолетах! – прикрикнул начальник контрразведки.

– О патронах и разговор, оружейники авиаполка обещали прислать боекомплект с обоих самолетов.

Услышав о большом запасе бронебойных и фугасных снарядов, Костя приуныл. «Lahti L39» весит под шестьдесят килограммов, с четырьмя коробками боезапаса по десять кило получается центнер. Из семи озер Подгорное ближе всего к форту, а это десять километров по бездорожью. С таким грузом к батарее за ночь не дойти, а дневка на открытой местности чревата нежеланными встречами.

Следом за бронемашиной прикатила полуторка вещевого склада. Рядом с оружием разложили френчи и галифе буро-зеленой окраски, кожаные бушлаты на ватной подкладке и сапоги бутылочкой. Мешок финских шапок вызвал всеобщее оживление и шквал шуток. Милиция ходит в бекешах, в армии выдают стеганые на вате шлемы-буденновки, а народ носит круглые «боярки» или «московские пилотки». Так что треух давно стал синонимом деревенщины.

Если подбор одежды можно назвать идеальным, то маскхалаты вызвали недоумение. Расцветка соответствовала сезону, но это были облегающие комбинезоны с симметричным рисунком. Заметив недовольство подчиненного, начальник контрразведки пояснил:

– Погранкатера перехватили шведский транспорт с оружием, боеприпасами и одеждой для нацистов.

Деваться некуда, и Костя начал переодеваться. Вскоре во двор въехал автобус, в котором вместе с отрядом приехали специалисты береговой артиллерии и новобранец-радист. Парень сразу «отличился», громогласно заявив:

– Что это за оружие? Мы идем в тыл врага и должны держать в руках финские автоматы!

Ответом послужил дружный хохот, а когда все отсмеялись, сержант пояснил:

– Финского оружия не существует, они производят дореволюционные модели Сестрорецкого завода.

– Причем хренового качества, а обилие мелких деталей делает его очень ненадежным, – добавил оружейник.

– С кем необходимо держать связь? – осведомился Костя.

– Ключом – со штабом Балтфлота, а радиотелефоном – с корректировщиками огневой поддержки.

Неожиданная предусмотрительность начальника контрразведки подняла отряду настроение. Связь обеспечит удар корабельной артиллерии и позволит проскочить через любой заслон.

– Всем в автобус! – последовал приказ. – На аэродроме – плотный ужин, затем вылет вместе с бомбардировщиками.

В столовой для военлетов подали ужин из двух вторых блюд. Сначала принесли фаршированную черносливом говядину, затем горбушу в сметане. На сладкое выставили взбитые сливки с консервированными персиками. Не успели разведчики погладить раздувшиеся животики, как официантки прикатили тележку с бисквитами, пирожными и печеньем.

– Хочу в авиацию, – отползая от стола, пошутил Костя.

– Ты сначала вернись обратно, – хмуро заметил капитан-артиллерист береговой артиллерии.

– Ужин смертника, – поддержал его подрывник.

В результате необдуманных реплик бойцы отряда сразу скисли и понуро поплелись к причалу, где стояли «амбарчики». Зато полет принес умиротворение, установленный над крыльями двигатель не донимал шумом и вибрацией, что позволило сладко вздремнуть. В результате проспали и полет, и посадку, а проснулись после того, как пилот мастерски ошвартовал летающую лодку к рыбачьему мостику.

– Ну и зима, – недовольно заворчал артиллерист, – январь, а озеро без единой льдинки.

Костя хотел было объяснить, что родниковые озера замерзают крайне редко, но вместо этого прикрикнул:

– Разговорчики! Бегом! Залечь цепью в ста метрах от берега! Радисту и подрывнику остаться со мной!

Отряд дисциплинированно выполнил приказ, и Костя понял допущенную ошибку. Он остался один на один с двухметровой пушкой и закруженными сорокакилограммовым боезапасом санями. У радиста за спиной – пудовая радиостанция да полпуда запасных аккумуляторов. Подрывник согнулся под тяжестью заполненного непонятно чем ранца.

Спасибо бортстрелку, парень без лишних слов помог перетащить на мостки тяжелые сани. Освободившись от груза, «амбарчик» с коротким разбегом взмыл в небо, и тут же сел второй гидросамолет. Пилот лихо подрулил к импровизированному причалу, и Костя встретил основной отряд. Следом за разведчиками на мостки вышел пилот с раскрытым планшетом.

– Ты – здесь, – ткнул пальцем в карту, – до ближайшего форта – семь километров, а между озером и батареей несколько жилых построек.

– Мне приходилось здесь бывать.

– Вторая волна бомбардировщиков прилетит через два часа. Вас не тронут, бомбовый удар – по прибрежным укреплениям.

Отряд высадили на Верхнем озере, что немного удлиняет путь, зато дорога проходит вдоль зарослей сирени. До революции здесь были дачи Петербургского бомонда, а сейчас заброшенная глухомань. Оккупировав Карельский перешеек, финны снесли почти все дачи, проигнорировав судебные иски бывших владельцев. Оставили лишь несколько домиков для офицеров с семьями. В числе уцелевших оказалась дача Бормана, покровителя петербургских поэтов.

Разведчики зашагали по бегущей от рыбацкого мостика тропинке и вскоре вышли на берег Черной речки. За каскадом водопадов виднелась дамба с руинами лесопилки, и они осторожно перешли на другой берег. Фоторазведка не подвела, проходящую вдоль реки дорогу действительно обрамляли заросли одичавшего кустарника.

– Включить карманные фонарики! – приказал Костя. – Через два часа мы должны выйти к береговой батарее.

– Нас сразу заметят! – возразил артиллерист.

– И что? Подозрение вызовет крадущийся в ночи отряд. Или ты собираешься всем кричать: «Я советский диверсант»?