«Доставай из стакана вставную челюсть и скорей беги спасать меня, дедуля!» — почти услышал он ее звонко смеющийся голос и ощутил, как уголки губ захотели дрогнуть в улыбке. О да, она бы непременно попыталась его подколоть. А он бы непременно попытался ее поцеловать. Духи, да они даже целовались всего один раз! Зачем нужно было умирать так рано?

Хао поднял голову, и его взгляд зацепился за тяжелые дверные ставни в конце зала. Он был готов поклясться, что всего минуту назад там была лишь пустая арка. Происки Проклятия? Возможно. Но если Нэм всё ещё в этом здании, он последует в каждую предназначенную ему ловушку.

Ставни поддались легко. Асакуре совсем не пришлось прикладывать усилий. Из дверной щели на пол ровной полосой упал яркий дневной свет, что казалось совсем нереальным. По всем законам пространства, по ту сторону должно было оказаться следующее помещение. Хао прекрасно помнил, насколько огромным был этот дворец. Однако когда двери полностью раскрылись, перед ним распростерся совсем не задний двор. Он решительно шагнул вперед и присвистнул. Стоит отдать Проклятью должное. Иллюзии настолько глобальных масштабов он видел впервые за всё своё долгое существование.

Это был Сэндфилд. Ближайший к Добби захудалый городишко, раскинувшийся под полуденным, уже почти сентябрьским солнцем. Хао видел его всего раз, мельком, когда явился на ярмарку и танцевал с Нэмид на вершине колеса обозрения, однако он хорошо запомнил, как возвышались над двух и трехэтажными зданиями часы на городской ратуше.

Но что-то с городком было не так. Кругом метались жирные черные мухи. На смрад после отравленного воздуха поместья Асакура уже и внимания не обращал. Автомобили не разъезжали по улице, а были разбросаны так, будто все разом потеряли управление и поврезались в дома, витрины, столбы и друг друга. Асакура прошел вперед и заглянул в одну из них. Водитель, впечатавшийся лицом в руль, судя по спекшейся крови и серым кожным покровам, облепленным мухами и личинками, был мертв уже как минимум двое суток. Похожее зрелище ожидало его и в остальных жестяных коробках. Кое-где сидели и точно такие же покойники-пассажиры, однако далеко не на всех Хао видел смертельные травмы.

Еще одно тело валялось на тротуаре, лежа на боку. Асакура подошел к нему и, брезгливо ткнув ботинком, перевернул на спину. На этом молодом парне и вовсе не было и царапины. Будто ему просто стало дурно посреди улицы. Что вообще означает эта иллюзия? Что случилось с этим городом?

Хао поднял голову и вздрогнул от неожиданности, увидев своё отражение в стеклянной витрине парикмахерской. За стеклом живых тоже не оказалось. Незнакомая пожилая женщина так и осталась сидеть напротив зеркала с наполовину нестриженной головой.

Поднялся ветер, и к ноге прибило какую-то газету. Едва ли что-то здесь может происходить случайно, потому Хао сразу же взял ее в руки и осмотрел заголовки. Ничего интересного. Обычные провинциальные новости, вроде реставрации библиотеки, кинопоказа, выставки акварельной живописи и засоренного фонтана. Однако когда он уже собирался ее выбросить, взгляд зацепился за дату печати. Тридцать первое августа. День икс, его инаугурация. Это же только через три дня!

Хао резко отнял от лица газету и огляделся. О, нет, это представление разыграно совсем не для него. Мертвецы его не пугают, как и дата собственной коронации. Так может… здесь он найдет Нэмид?

Эта догадка заметно придала ему сил, и Асакура обежал всю улицу, заглядывая в каждое помещение. Осмотрел даже школьный автобус, битком набитый тем, что когда-то было детьми. Куда, куда она могла пойти? Кинотеатр, продуктовый, библиотека, закусочная, школа… У Хао не хватало ругательств, чтобы покрыть ими создателя этого чересчур детализированного мирка. Должно быть, Нэм проронила не один литр слез, оплакивая всех этих людей, что никогда не были ей знакомы. Она ведь такая… эмоциональная.

Наконец, Асакура добрался до ограждения парка, где вдалеке возвышалось уже знакомое колесо обозрения, и резко выдохнул, проходя через вырубленный турникет под цветастой вывеской. Нэмид должна быть здесь. Хао ощутил это сжавшимся в груди сердцем и похолодевшими кончиками пальцев, и сразу же перешел на бег. Ей больше не придется переживать этот кошмар в одиночку. Она должна знать, что он рядом.

— Нэ-эм! — воздух заполнил расправившиеся легкие, а ветер подхватил его крик, унося вдаль. Асакура мчался вперед, подмечая, что парк оказался почти безлюден. Наверное, потому что тридцать первое выпало на четверг.

Колесо росло, становилось всё ближе и выше, а дышать становилось только легче. Наверное, так влияло присутствие Нэм на это место. Она ведь всё ещё оставалась целителем, которому чужда энергия зла. Тяжело дыша, Хао остановился возле танцевальной площадки и вгляделся: в самой нижней кабинке поломанного аттракциона и впрямь кто-то сидел, уронив голову на колени, и Асакура отчего-то не решался к этому кому-то подойти.

Ему понадобилась минута, чтобы окончательно собраться с духом. По прошествии нее сомнений уже не осталось, и Хао решительно зашагал сначала по площадке, а затем и по бетонным ступенькам, ведущим на посадку.

— Нэм.

Она была в том же кровавом-красном кимоно, в котором погибла, только прическа растрепалась, и длинные пряди почти подметали пол кабины. От звука его голоса плечи девушки дрогнули, а голова чуть повернулась в его сторону. Асакура видел, как ее зрачки бесцветно уставились на него сквозь черную вуаль волос.

— Убирайся, — ее тихий шепот резанул по ушам в гробовой тишине. — Мой ответ не изменился.

Хао озадаченно моргнул и нахмурился.

— Какой еще ответ?

— Не прикидывайся им, — Нэмид выпрямилась, прислонившись к спинке сидения. Ресницы опустились, и она потерла бледные щеки тыльной стороной ладони, смахивая слезы. — У тебя это выходит из рук вон плохо, мы еще в прошлый раз выяснили.

С уст Асакуры сорвалось возмущенное цоканье, и он, запрыгнув в кабину, разместился рядом.

— Я никем не прикидываюсь, дурында. Я Асакура Хао, мужчина твоей мечты. Единственный и неповторимый в своем роде.

Нэм чуть поморщилась, вглядываясь в его лицо, и невесело ухмыльнулась.

— А, теперь верю. Только настоящий Асакура стал бы мне хамить уже в третьей реплике. Ты уж прости, за эти десять дней твои копии приходили ко мне уже раз тридцать.

— Ты здесь всего несколько часов, — возразил Хао. — Хотя вполне возможно, что время здесь протекает иначе.

— Возможно, — не стала спорить Нэмид и неопределенно обвела пространство рукой. — Добро пожаловать в мой личный ад. Здесь ты уже стал королем и убил всё человечество, а я — единственная выжившая. А создано это прекрасное место для того, чтобы я объединилась с Проклятьем и помешала тебе взойти на трон.

Мозаика в голове сложилась в единую картину, и Асакура, тяжело вздохнув, взглянул на Нэм. Она на него совсем не смотрела. Как будто разглядывать собственные ладони было для нее куда более интересным занятием.

— Это не было бы… так, — прочистив горло, заговорил он. — Я не стал бы вот так оставлять тела, и всё такое. Их просто… не стало бы по щелчку пальца, и всё.

Нэмид истерично захохотала, подняв на него глаза и смахивая с ресниц подступающие слезы.

— Серьезно? — ее голос задрожал. — Думаешь, меня волнует эстетическая сторона вопроса? Заботит, как они будут разлагаться? Дело не в трупах, а в том, что ты готов убить множество невинных, не дав им и шанса на исправление.

— У них была тысяча лет и множество шансов, — сухо отчеканил Хао. — Но я не жду, что ты меня поймешь. Ты целитель, и твои мозги слишком затуманены человеколюбием, чтобы желать кому-то смерти.

Губы Нэм сложились в тонкую линию, и она отвернулась, вновь уставившись на руки. Асакура не ждал, что что-то услышит, но следующая реплика буквально пригвоздила его к месту.

— Вообще-то, я понимаю. — Он ослышался?

— Что, прости?

Нэмид сглотнула ком в горле и тряхнула головой, словно желая избавиться от наваждения. Она не знала, стоит ли ей говорить, однако слова сами полились рекой, звуча очень тихо и будто бы через силу.