Начиная с XVI в., не было такой области жизни, которой бы не коснулась длань самурайской культуры. Но есть в этом и парадокс - сама каста воинов составляла в Японии к XVII в. не многим более 10% от всего населения, т.е. приблизительно 2 млн. человек, считая вместе с членами самурайских семей (для сравнения укажем, что крестьяне в те времена составляли 80- 87%). И именно эти 10% и сформировали всю средневековую цивилизацию Японии, которой полнится культура до сих пор.
Самурайство никогда не было единым, внутри него мы можем обнаружить высший богатейший слой представителей дайме ("больших имен") и простых рядовых воинов асигару - "быстроногих". И тем не менее все они стояли на голову выше любого горожанина или тем более крестьянина.
На высшей ступени самурайской лестницы находился сам сегун со своей семьей. По сути, он был богатейшим землевладельцем и командующим крупнейшей армией, хотя под началом других высших самураев также находились немалые вооруженные отряды. Сегун принадлежал к высшему самурайскому слою - дайме. Именно эти люди содержали в своих замках школы боевых искусств, посылали в далекие районы страны гонцов в поисках наиболее искушенных инструкторов боя на мечах кэн-дзюцу, финансировали школы ниндзя, что, впрочем, не мешало дайме активно бороться с ними.
Представителей дайме было немного, основную же массу составляли обычные самураи, которые жили хотя и гордо, но достаточно бедно. Их большая часть находилась в услужении дайме, а несколько десятков тысяч - в личном подчинении сегуна.
Чисто психологически каждый самурай был ориентирован на служение господину. При всей горделивости этих воинов, внутренне они никогда не были самостоятельными, находясь в плену сложной ритуальной действительности, а она предусматривала вплетенность самурая именно в отношения соподчинения. Лишь имея господина, самурай обретал психологический комфорт и равновесие и испытывал страшное потрясение, когда терял его. Он становился ронином самураем, утратившим своего господина.
Положение ронина было довольно плачевным. Своего земельного надела ронины не имели, жалованье им никто не выплачивал, по сути дела, ничего делать самураи не умели и были способны лишь воевать. Более того, самураи считали ниже своего достоинства заниматься какой-нибудь работой и хранили себя лишь для ратных подвигов. Без войны и в отсутствие господина, который своим жалованьем как-то поддерживал физическое существование самураев, ронины существовали в нищете. Не случайно, заслышав звуки боевых труб в любом княжестве, ронины с радостью бросались туда предлагать свои услуги. Критическая масса ронинов в стране была страшна именно этим - чтобы кормить их, нужна была война. Дайме с удовольствием нанимали этих умелых воинов фактически за бесценок, иногда менее чем за 30 коку (мер) риса в год, в то время как "постоянные служащие" получали в среднем 150-160 коку.
Соподчинение в самурайской среде было жестким и нарушать его никому не было позволено. Если в случае оскорбления между двумя равными самураями тотчас начинался поединок, который неизменно приводил к гибели одного из спорщиков, то простой самурай, оскорбивший дайме, сам должен был сделать себе харакири. Но дайме редко непосредственно общались с простыми асигару. Всем руководили каро - "старейшины", которые передавали простым воинам волю господина, планировали операции, управляли землями дайме.
Самым главным, что отличало сословие воинов (букэ) от аристократических домов (кугэ), был их образ жизни, ориентированный на занятия боевыми искусствами. Без знания будо самурай просто не мыслился, более того, воинские тренировки, по сути, становились его единственным занятием в жизни.
"Познать пути всех профессий"
Воинская подготовка самураев была, пожалуй, наиболее разработанной частью жизни воинов. И здесь огромное внимание обращалось не только на то, что делается, но и на то, как делается, с каким внутренним состоянием самурай пускает стрелу из лука или наносит удар мечом. А это значит, что наряду с прикладной ценностью боевого искусства царствовали ритуал и символический жест.
Сегодня уже вошло в привычку называть самурайское фехтование на мечах "кэндо", стрельбу из лука - "кюдо", а весь комплекс японских боевых искусств - "будо". При этом авторы многих специальных работ не раз обращали внимание на то, что в этих терминах присутствует иероглиф "до" - "путь", а отсюда делался вывод о неком мистическом смысле воинских искусств. Значительно менее известно, что термин "до" или в другом чтении "мити" стал использоваться для обозначения самурайских боевых искусств достаточно поздно. Вместо него практически на всем протяжении самурайской. истории использовался иероглиф "дзюцу" - "искусство", что было полной калькой с китайского языка, где точно таким же образом обозначались все воинские науки. Например, практически до середины XIX в. весь комплекс боевых искусств Японии назывался "бу-дзюцу", что дословно и означает "боевые искусства" (по-китайски - "ушу") и лишь затем под воздействием, с одной стороны, дзэнской эстетики и философии, с другой стороны, благодаря приданию боевым искусствам чисто духовного содержания стал использоваться термин "будо" - "боевой путь", или "путь воина".
Классический японский воин должен был владеть целым рядом обязательных дисциплин, и прежде всего фехтованием на различных видах оружия. Из раздела короткого оружия каждый самурай с детства учился фехтовать на различных типах мечей (кэн-дзюцу) и сражаться на коротких дубинках (дзе-дзюцу). Из раздела длинного оружия самурай изучал бой на алебардах (на-гината-дзюцу), копьях (со-дзюцу), длинных трезубцах (содэгарами-дзю-цу), боевых вилах (сасумата-дзюцу) и шестах (бо-дзюцу).
Особо выделялся раздел "тяжелого оружия", который включал бой на железных палицах или молотах (тэцубо-дзуцу), огромных алебардах или железных посохах, стальных дубинках с крюком на конце для захвата клинка соперника (дзитте-дзюцу). Последним оружием блестяще владел знаменитый клан Миямото. Великий воин Миямото Мунисай. столь прекрасно управлялся с дубинкой-дзитгэ, что не раз на полях сражения вел бой с тремя противниками сразу. Сын этого человека - Миямото Мусаси стал одним из самых известных воинов за всю историю Японии.
Отдельно от этих дисциплин изучались стрельба из лука (кю-дзюцу), вольтижировка и умение сражаться на коне (ба-дзюцу), плавание в доспехах (суэй-дзюцу).
Этими навыками обязан был владеть каждый самурай, но при этом существовали разделы, которые монополизировались высшим и средним воинскими сословиями - дайме и семе. Они проходили подготовку в таких сложных дисциплинах, как искусство фортификации, тактика ведения сражений, способы подачи знаков во время боя и раскладывания сигнальных костров, использование артиллерии.
Существовали и особые "тайные разделы" боевых искусств, доступные лишь самураям высшего уровня. Чаще всего такие методы боя и воздействия на противника назывались "отомэ-рю" или "госикиути". Эту технику не только нельзя было передавать членам другого самурайского клана, но даже демонстрировать перед чужаками. Лишь члены школы (рюха) высшего посвящения могли приобщиться к этим разделам. Здесь изучалась не только хитроумная техника, но прежде всего способы построения поединков, методы обмана, запугивания врага и даже методы выпытывания у него нужных сведений. Справедливости ради признаем, что далеко не всегда техника "отомэ-рю" действительно кардинально отличалась от обычных, "открытых" разделов самурайских боевых искусств. Нередко ряд разделов просто традиционно считался "секретным", а по сути ничем не отличался от обычной техники таким чисто формальным способом высшие самураи отделяли себя от рядовых воинов. Например, долгое время к "отомэ-рю" причисляла себя школа айки-дзюцу клана Такэда, откуда позже вышло современное айкидо. Таким же "секретным направлением" была школа боя на двух мечах знаменитого фехтовальщика Мусаси Миямото. В ряде школ также изучали дополнительные дисциплины, которыми гордились те или иные самурайские кланы, например, искусство связывания противника (ходзе-дзюцу) или методы отбивания стрел руками, оружием и металлическим веером (ядомэ-дзю-цу)
