КАРОЛИН. С чего мне этого хотеть?

ЛЕКСИ. Не знаю. Ты никогда его не любила, пока не вбила себе в голову, что он мертв. Я думаю, тебе просто нравится оплакивать его.

КАРОЛИН. Он нравится мне больше, чем ты.

ЛЕКСИ. Все нравились тебе больше, чем я.

ДЖЕННА. Томас не мертв. Он говорит со мной каждый день.

КАРОЛИН. Дженна, ты думаешь, что с тобой говорит кот.

ДЖЕННА. Кот тоже говорит со мной. Иногда мы болтаем втроем. Я, Томас и кот. Словно у меня в голове параллельные телефоны.

НИК. Будь у нас собака, получился бы квартет.

ДЖЕННА. Томас за линией фронта. Ест клубнику с двумя голландскими барышнями и коровой.

КАРОЛИН. Майкл, как ты мог забрать ее оттуда? Она явно не в своем уме. Увези ее назад, и прихвати с собой Лекси.

ДЖЕННА. Я рехнулась, когда выходила замуж, но мне стало гораздо лучше после того, как я убила своего мужа. Вот и он, пьет на крыльце, такой же мертвый, каким я его оставила. Разве ты не рад моему возвращению, Ник?

НИК. Если честно, то рад.

ДЖЕННА. Не выглядишь ты радостным. Ты больше похож на крокодила, который жил под моей кроватью.

КАРОЛИН. Дженна, не было крокодила под твоей кроватью.

ДЖЕННА. Был. Я слышала тиканье.

КАРОЛИН. Какое тиканье?

ДЖЕННА. В крокодиле. Он проглотил карманные часы капитана Крюка. И ночью я слышала, как они тикают под моей кроватью.

КАРОЛИН. Лекси, ты клала часы под кровать твоей сестры и говорила ей, что там крокодил?

ЛЕКСИ. Вполне возможно.

КАРОЛИН. Как ты могла это сделать?

ЛЕКСИ. Она была такой легковерной, что я не могла устоять.

КАРОЛИН. Она, наверное, провела половину детства, страшась крокодила, живущего под ее кроватью.

ЛЕКСИ. Она на год старше меня. Нашла, кому верить.

КАРОЛИН. Это трагедия – иметь ребенка, который верит всему. Одна моя дочь именно такая, а вот вторая никогда не верила ничему. Мне тут было очень нелегко, Майкл, со всеми волнениями о тебе, Томасе и Дженне, да и мой отец так тяжело болен.

ЛЕКСИ. Даже не пытайся выдоить сочувствие к своему отцу. Папа, после твоего отъезда она ни разу с ним не виделась.

КАРОЛИН. Я собиралась пойти к нему завтра.

ЛЕКСИ. Он звонит каждый день. Она не берет трубку.

КАРОЛИН. Потому что занята.

ЛЕКСИ. Да, знаем мы, чем ты так занята.

КАРОЛИН. Некоторые в этом доме действительно работают. Едва ли ты надорвешься, если раз в полгода протрешь пыль под пианино.

МАЙКЛ. Достаточно. Эту перебранку пора прекратить. Я хочу провести дома хоть один спокойный вечер, до того, как мы начнем сдирать друг с друга кожу, словно стая очумевших птеродактилей.

КАРОЛИН. Как ты меня назвал? Как ты только что меня назвал?

ЛЕКСИ. Плотоядной доисторической летающей рептилией.

КАРОЛИН. Я – не плотоядная доисторическая летающая рептилия.

ЛЕКСИ. Стала бы ею, если б научилась летать.

ДЖЕННА. Я собираюсь поздороваться с котом и хочу, чтобы вы начали учиться уживаться друг с другом. Помните, что моя психика сейчас очень хрупкая и меня нельзя волновать, поэтому попытайтесь не убить друг дружку в мое отсутствие. Если вдруг Лупи наведается к мусорным бакам, передайте ему мои наилучшие пожелания и попросите поцеловать за меня его белок. Так приятно вернуться домой. Та же психушка, только больше ярости и ожесточенности. (Уходит в дом).

МАЙКЛ. Я думаю, этот урок от Дженны пойдет нам всем на пользу.

ЛЕКСИ. Да, куда спокойнее говорить с котом.

КАРОЛИН. По крайней мере, он точно никого оскорблять не будет.

ЛЕКСИ. Если исключить оскорбления, что еще мне говорить?

КАРОЛИН. Вот и попытайся какое-то время помолчать.

ЛЕКСИ. Надеюсь, она не вылезет на крышу.

КАРОЛИН. Она не вылезет. Потому что хочет поговорить с котом.

ЛЕКСИ. А если кот на крыше?

КАРОЛИН. Тогда, я надеюсь, она сбросит кота вниз.

МАЙКЛ. Пожалуйста, перестаньте говорить о коте. Я прошел столь долгий путь не для того, чтобы стоять на крыльце и говорить о коте.

ЛЕКСИ. Пойду в дом, чтобы убедиться, что моя сестра не собирается нырнуть ласточкой с крыши в первый же вечер после возвращения из психушки. Никто не возражает?

КАРОЛИН. Никого не волнует, что ты собираешься делать.

ЛЕКСИ. Приятно это знать. (Вновь обнимает МАЙКЛА). Добро пожаловать домой, папа. Ты очень храбрый, раз покинул относительно безопасные окопы во Франции, чтобы вернуться в это место. (Целует МАЙКЛА в щеку и уходит в дом).

КАРОЛИН. Зачем я завела детей? Почему не ограничилась попугаем?

МАЙКЛ. На войне мне каждую ночь снился наш дом. Я представлял его себе таким мирным. Теплые летние дни в гамаке. Вечера под стрекот цикад. Чтение на диване-качелях в дождливую погоду. Я провел дома десять минут, и мне уже хочется уехать во Францию.

НИК. Мне так хочется оказаться во Франции.

КАРОЛИН. Нам всем хочется оказаться во Франции.

НИК. Но кто-то должен оставаться в банке и приглядывать за расхищением денег.

МАЙКЛ. Пойду приму ванну.

КАРОЛИН. Я с тобой.

МАЙКЛ. Я могу принять ванну и сам.

КАРОЛИН. В свое время мы принимали ванну вместе.

НИК. Спасибо, что подарила мне этот незабываемый образ.

КАРОЛИН. А что не так? Ты больше не хочешь принимать ванну вместе со мной?

МАЙКЛ. Не знаю. Позволь мне об этом подумать. Сейчас я пытаюсь вспомнить, за что именно, по моему разумению, я воевал.

НИК. Ни за что ты не воевал. Ты просто хотел убраться подальше от своей жены.

МАЙКЛ (обращаясь к НИКУ). Мои чемоданы на тротуаре. Просто принеси их и поставь в прихожей.

НИК. Так я теперь коридорный?

МАЙКЛ. Ты знаешь, Ник, офицерам разрешено привозить домой личное оружие. (Уходит в дом).

КАРОЛИН (кричит вслед). Я сейчас поднимусь. (Обращаясь к НИКУ). Куда ты смотришь?

НИК. Будь моя воля, я бы никуда не смотрел. Ни к чему хорошему это не ведет. Я бы выколол глаза вилкой, если бы точно знал, что доберусь до бара на ощупь.

КАРОЛИН. Ник, нам с тобой надо кое с чем разобраться.

НИК. Что ж, попробуй, но я слишком много выпил, так что это будет нелегко.

КАРОЛИН. Мой муж вернулся домой.

НИК. Счастливчик.

КАРОЛИН. Поэтому мы должны прекратить то, чем мы занимались.

НИК. Нет проблем.

КАРОЛИН. Я не хочу тебя обидеть.

НИК. Меня здесь даже нет.

КАРОЛИН. Тебе все равно?

НИК. Какая разница, все равно мне или нет?

КАРОЛИН. Ты прав, никакой. И я знаю, что на самом деле ты хочешь мою дочь.

НИК. Какую именно?

КАРОЛИН. Вероятно, обеих.

НИК. Что тебе от меня нужно, Каролин?

КАРОЛИН. Я хочу своего мужа. Я всегда его хотела. Не уверена, почему, но если дать мне время подумать об этом, я, скорее всего, вспомню.

НИК. А что хочет твой муж? Как я понимаю, спокойно полежать в ванне.

КАРОЛИН. Он – мужчина. Не знает, чего хочет, пока я ему не скажу. А ты держись подальше от Лекси. Твоя жена сейчас дома.

НИК. То есть ты хочешь, чтобы я спал со своей женой? Ты к этому клонишь?

КАРОЛИН. Нет. Сам видишь, какая хрупкая у нее психика.

НИК. То есть ты хочешь спать со своим мужем, но не хочешь, чтобы я спал со своей женой?

КАРОЛИН. Я хочу, чтобы ты не спал ни с одной из моих дочерей.

НИК. По-моему, это несправедливо. А как насчет соседей? Могу я спать с соседями? Старая миссис Дули с вставными зубами еще очень даже нечего.

КАРОЛИН. Я хочу, чтобы какое-то время все вели себя пристойно? Неужели я прошу слишком многого?

НИК. Вероятно. Ты слышала?

КАРОЛИН. Что?

НИК. Прислушайся.

КАРОЛИН. Я ничего не слышу.

НИК. Хлопанье крыльев. Летучие мыши. Совы. Ангел смерти.

КАРОЛИН. Ты действительно жалкий пьяница.

НИК. Передай от меня привет своему отцу, когда увидишь его.

КАРОЛИН. Не говори мне о моем отце.

НИК. Твой отец любит меня.

КАРОЛИН. Мой отец тебя ненавидит.

НИК. Нет. Я напоминаю ему мальчишку, каким он был до того, как белки поселились у него в голове. Тебя он недолюбливает.