Роджерс нехорошо улыбнулся, но Брок не придал этому значения. А зря.
— Тьфу, блядь! Это что?! — пицца, даже разогретая в микроволновке, на вкус была отвратительной.
— Добро пожаловать в мой мир, — ухмыльнулся Роджерс, делая еще глоток кофе и собирая горбушкой хлеба желток яичницы-глазуньи. Судя по тому, как он прикрыл глаза, его как раз все устраивало.
— Да я как картон жру! — возмутился Брок. — Как ты…
— Побочка. Вкусовые рецепторы почти атрофированы. Зато, как ты выразился, можно есть гвозди. Ну, белковый брикет точно по вкусу от бутерброда не отличается. Шесть тысяч калорий, Брок. Живи с этим.
— Две с половиной тысячи, — отомстил ему Брок, отодвигая миску с салатом на свою половину стола. — В день тренировки— три. Белок, белок и еще раз белок. Клетчатка. Углеводы только в первый час после тренировки.
— Вкусно, — признал Роджерс, жадно глядя на салат и хрустящий французский багет.
— Добро пожаловать в мой мир, — вернул подачу Брок. — Все, что приносит удовольствие, либо незаконно, либо аморально, либо ведет к ожирению. И вот против последнего пункта я возражаю особенно яростно.
— Доедай свою пиццу, — Роджерс потянул носом, но, надо отдать ему должное, больше не пытался сожрать все, что видит. — Скоро нам будет не до этого.
И оказался прав.
Главой комиссии оказалась Хилл. Она и еще трое неразговорчивых головастиков в темных комбинезонах потыкали в них странными штуками и, собрав свои чемоданы, удалились.
— Вам придется перебраться на базу, — сказала Хилл, глядя на Брока, но потом, будто вспомнив, что к чему, перевела взгляд на Кэпа. — Стив?
— Я хочу знать условия, — капитанское выражение на лице Брока, хоть и гладко выбритом новым обитателем тела, смотрелось дико: сведенные к переносице брови, прохладное сомнение в чужих словах, спокойная уверенность в способности отстоять свою точку зрения.
— Я вообще не хочу никуда ехать, — вставил Брок, — у меня три выходных и отгулы. Кофе на базе дерьмо, которое мне не сожрать даже сейчас, с угробленными сывороткой рецепторами. К тому же у меня планы на вечер.
Роджерс изогнул бровь, без слов давая понять, что против участия его великолепной жопы в каких бы то ни было пятничных планах Брока, но самому Броку было плевать: всего-то пятый этаж, он и без щита в этом теле в окно выйдет без последствий.
— Какие еще планы? — осуждать голосом Брока у Кэпа получалось ничем не хуже, чем своим собственным.
— Личные. Или ты считаешь, я узлом завяжу?
Роджерс сначала приоткрыл рот, будто пытаясь осознать, что именно Брок не собирался завязывать, потом до него дошло, рот он закрыл, губы поджал, а руки сложил на груди и так веско произнес “нет”, что Брок решил запомнить интонацию. Чисто для общего развития и доработки образа непреклонного командира.
— Я рад, что ты со мной согласен, — Брок открыл окно и, пошарив на кухонном шкафчике, достал оттуда пачку сигарет (даже на носки не пришлось вставать). Закуривая, он, откровенно говоря, ожидал, что отвратительно здоровые легкие Роджерса откажутся терпеть издевательства и он позорно закашляется, как первокурсник на вписке, но дым приятно согрел внутри, и Брок привычно выпустил его колечками.
Лицо обычно невозмутимой Хилл того стоило.
— Мы не собираемся запирать вас в лабораториях, — пообещала она, наблюдая за тем, как Брок (в теле Роджерса), зажав сигарету уголком рта, моет кружку из-под кофе и щурит один глаз, чтобы дым его не выедал.
— Еще не хватало, блядь, — выход в окно пятого этажа начал казаться все лучшим вариантом. — Роджерс, ты как хочешь…
— Да я, в общем-то… — Роджерс, покосившись на Брока, все-таки отломил горбушку от багета, надеясь, видимо, что при Марии Брок не станет ее у него отбирать, и закончил: — …тоже не горю желанием жить на базе.
— Мы должны разобраться. Да и… — Мария снова посмотрела на Брока, окинула взглядом его низко сползшие домашние штаны и коротковатую футболку. — Ты уверен, что твоя репутация не пострадает?
Роджерс, проглотив вожделенные быстрые углеводы (за что Брок тут же захотел дать ему по шее), справедливо заметил:
— Знаешь, Мария, у меня такая скучная репутация, что давно пора ее испортить. Так что мы переберемся… — он посмотрел на Брока, демонстративно отломил еще кусок багета (это точно был шантаж!). — Ко мне? Соглашайся, у меня в доме три спальни, две из них пустуют. И до базы ближе. Дверные проемы и мебель к теперешнему тебе точно лучше приспособлены.
Последний аргумент действительно был весомым.
Хилл удалилась, пообещав держать в курсе, и Брок отправился собирать вещи. Оставлять Роджерса на кухне наедине с едой было опасно: слишком хорошо Брок знал и свой аппетит, и свою же любовь к вкусной жрачке, и свою природную ебливость, чтобы предположить, что из этой переделки он выберется ожиревшим и глубоко женатым на первой женщине, оказавшейся в его постели (потому что о степени порядочности Роджерса тоже догадывался).
— Идем со мной, — приказал он, копируя капитанский тон. — Поможешь. Вещи-то тебе носить.
Роджерс тоскливо взглянул на салат, но мужественно кивнул и потопал следом.
Собрались они быстро, Роджерс даже переоделся в темные джинсы и классную кожаную куртку Брока, которую он и сам очень любил. Хорошую вещь было жалко ровно до того момента, как Роджерс сходил в прихожую и принес простую спортивную сумку. В ней обнаружились охрененные темно-синие джинсы, крепкие ботинки и такая тесная футболка, что Брок понял: он ничего не знает о Кэпе на гражданке.
Мотоциклетная куртка оказалась “черепахой”, усиленной вдоль позвоночника и на локтях.
— О, да ты за безопасность, — поддел Брок. — В жизни бы не подумал, учитывая твою манеру выходить в люк без парашюта.
— Это для тебя. Я ее редко надеваю, — Роджерс помахал руками, несколько раз присел, проверяя, видимо, прочность новой одежды. — Джинсы тесноваты, — заметил он нейтрально.
— Я в них полумарафон не бегаю.
— При нашем стиле жизни надо быть готовым ко всему, — наставительно заметил Роджерс. — Ты водишь мотоцикл?
Фыркнув, Брок отобрал у него ключи.
— Поздновато спрашивать. Но если тебе так будет спокойнее, то я водил его еще в те времена, когда ты понятия не имел, что такое кофемашина.
— У меня ее и сейчас нет, — Роджерс хлопнул глазами, и это смотрелось бы даже мило, если бы не рожа Брока под этим всем делом. — Эй, я пошутил.
— Да? А то смотри, моя точно влезет в машину.
— Мы берем машину?
— Предлагаешь ездить в обнимку на твоем — моем — байке?
— Я бы предпочел…
— Держать меня на виду, — закончил за него Брок. — Охотно верю. Я тоже не горю желанием оставлять тебя наедине с холодильником. Но и оставаться с одним средством передвижения, которое еще и байк, на семью, — он подчеркнул последнее слово и с наслаждением отметил, что у Роджерса дернулось лицо, но он моментально взял охуение под контроль, — на это я пойти не могу. Погнали.
Он знал, где живет Роджерс, и, конечно, примчался туда раньше.
— Доброе утро, Стив, — старушка-соседка заглядывала за живую изгородь — явно поджидала его, привстав от любопытства на носки.
— Доброе утро, мэм, — максимально пытаясь соответствовать образу старомодно обходительного Роджерса, ответил Брок. К тому же он понятия не имел, как звали старую перечницу. — Хороша погода, не так ли? — продолжил он, понимая, что та чего-то от него ждет. Эдакого. Может, они с Роджерсом приятели? Клуб “Кому за сотню”, все дела?
— О, дождь теперь зарядит на неделю, — старушка странно на него посмотрела, но не спешила уходить, а Брок как назло только сейчас сообразил, что ключи от дома остались у настоящего Роджерса. — Милли испекла чудный пирог, — перешла в атаку старушка. — Малиновый, со сливками, ваш любимый.
Брок прикинул, насколько Роджерс мог любить что-то при его-то рецепторах, и ухмыльнулся, а старушка продолжила рекламную кампанию:
— Она очень милая девушка, правда?
— О да, — ответил Брок, напряженно глядя на дорогу и гадая, успел ли Роджерс этой Милли присунуть. Скорее всего, нет. — Прошу простить, — с облегчением выдохнул он, когда его собственный джип с настоящим Роджерсом внутри припарковался у обочины. — Но на сегодня у меня другие планы.
