Лепски наклонился над стойкой и одобрительно взглянул на Карен. Лепски благосклонно относился к любой девушке, которая представлялась ему лакомым кусочком.

Карен перестала печатать, поднялась и подошла к стойке. От Лепски не ускользнуло, как вздымается ее грудь и покачиваются бедра, и он плотоядно улыбнулся:

– Мисс Штернвуд?

Карен тоже знала, что перед ней детектив. Увидев его улыбку, она ответила ему тем же, и ее ресницы затрепетали, что заинтриговало Лепски.

– Ну, если нет, – сказала она, – значит кто-то другой влез в мою одежду.

Лепски издал негромкий хищный смешок.

– Вы ведь полицейский, – продолжала Карен. – У вас есть дети, мистер Лепски?

Сбитый с толку, Лепски уставился на нее:

– Дети? При чем здесь… У меня…

– Вы, должно быть, женаты, – пояснила Карен. – Такой красивый мужчина уж точно не может быть холостяком.

Лепски заурчал, словно кот, наевшийся сардинок:

– Мисс Штернвуд…

– Так, значит, вы задумались о пополнении семьи и решили позаботиться о страховке, – продолжила Карен, выпятив перед ним грудь. – Мистер Лепски, вы пришли в нужное место. Страховка еще не родившихся детей у нас по минимальной ставке.

Лепски взял себя в руки. Сама мысль о том, чтобы иметь детей плюс постоянно спорить с Кэрролл, была самым худшим его кошмаром.

Он прекрасно знал, что Карен – дочь одного из самых богатых и влиятельных людей в городе. Ребята из отдела по расследованию убийств, осматривая берег, наткнулись на пляжный домик Карен, который стоял в двухстах ярдах от места, где нашли тело. Гесс, знавший о городских богачах все, что только возможно, велел своим подчиненным не приближаться к дому. Он сообщил Терреллу, и тот велел Лепски поговорить с Карен, которая будет в отделении «Страховой корпорации» в Сикомбе.

– Только обращайся с ней аккуратно, – предостерег Террелл. – Мы не хотим разозлить Штернвуда. Мои информаторы сообщают, что она первостатейная стерва.

– Мисс Штернвуд, – твердо произнес Лепски, – я занимаюсь расследованием убийства.

Карен широко раскрыла глаза в искреннем изумлении:

– В самом деле? Значит, пока что вы не планируете пополнение в семье? – Она зазывно улыбнулась. – Может быть, позже.

Лепски чуть ослабил воротничок, поддев его скрюченным пальцем.

– Вчера вечером, мисс Штернвуд, в паре сотен ярдов от вашего пляжного домика была убита девушка. Вы были в домике вчера вечером?

– Да, была, одна, я иногда люблю побыть сама с собой. Приятно расслабиться после недели работы в этой дыре. – Карен захлопала ресницами. – А вы, мистер Лепски, не любите иногда побыть в одиночестве?

В проницательный разум Лепски закралось сомнение. Похоже, эта горячая штучка пытается его одурачить.

– Вы ничего не слышали? Никаких криков? Что-нибудь?

– Я смотрела телевизор. Вы любите телевидение? Наверное, вы слишком заняты, чтобы часто смотреть «ящик». А меня это расслабляет.

Лепски улыбнулся своей волчьей улыбкой:

– И что вы смотрели, мисс Штернвуд?

Он увидел, как она заморгала, и понял, основываясь на своем большом полицейском опыте, что попал в точку, – она лжет.

– Да я не помню. – Карен пожала плечами, снова обретая уверенность в себе. – Разве это важно? Какие-то болваны орали во все горло.

– Вы не слышали машину?

– Говорю же вам, мистер Лепски, я не слышала ровным счетом ничего. Кто эта девушка? Что с ней случилось?

Лепски посмотрел на нее холодными глазами копа:

– Кровавое убийство, мисс Штернвуд. Я рад, что вы были в безопасности в своем домике и смотрели телевизор. Никому не пожелал бы увидеть ту девушку.

Карен поморщилась:

– Кошмар какой!

– Совершенно верно, мисс Штернвуд. Значит, вы не можете мне помочь? Вы никого не видели, ничего не слышали… верно?

Карен воинственно выставила подбородок:

– Совершенно верно.

Они смотрели друг на друга, потом Лепски коснулся своей шляпы:

– Спасибо, мисс Штернвуд. – Он помолчал, затем посмотрел на нее долгим проницательным взглядом. – Мисс Штернвуд, это, конечно, не мое дело, но проводить выходные в полном одиночестве в уединенном домике на пляже может быть опасно.

– Благодарю вас, мистер Лепски. – Она лучезарно улыбнулась ему. – Как вы сами заметили, это не ваше дело.

Как только Лепски ушел, появился Кен, бледный и потрясенный.

Взглянув на него, Карен бросила резко:

– Да успокойся ты!

– Тот бородатый парень, с которым мы столкнулись! – выпалил Кен. – Если полиция найдет его и он заговорит, он докажет, что ты солгала.

Карен вернулась к своему столу и села.

– Будет его слово против моего, а мое слово плюс слово па – это до фига, – заявила она и принялась печатать.

В пять часов пополудни вокруг большого стола шефа полиции Террелла собралось совещание. Перед столом сидели сержант Биглер, сержант Гесс, детектив первого класса Лепски и детектив третьего класса Джекоби.

Из многочисленных полицейских рапортов, заваливших стол Террелла, – рапортов от Гесса и его экспертов, от Лепски, Джекоби и остальных детективов – была выведена общая картина.

– Джейни Бандлер… – начал Террелл. – Она вела дневник. Несколько лет занималась проституцией, переезжая с места на место. Это почти все, что нам о ней известно. Доктор Лоис говорит, что ее ударили по голове, раздели, изнасиловали, удавили и выпотрошили. Дикое маниакальное убийство. До сих пор никто из хиппи не сообщил нам ничего полезного. Кажется, никто из них ничего не видел и не слышал.

– Я всех проверяю, – сообщил Гесс. – Но их на момент убийства было там почти пятьдесят человек. Это займет какое-то время.

Террелл кивнул.

– Из уже установленного нами получается, что единственная ниточка – Лу Бун, он признает, что во время убийства находился рядом с тем местом. У убийцы на одежде должна остаться кровь. – Террелл бросил взгляд на Лепски. – Ты осмотрел его одежду и убедился, что она чистая?

– Да, но я совершенно уверен, что он скрывает что-то. Либо он кого-то видел, либо он все-таки убийца. Когда я его допрашивал, у меня сложилось впечатление, что он лжет. Слишком уж он был хладнокровен. Сказал, что деньги у него есть, ему нравится бродяжническая жизнь и он собирается задержаться в колонии на пару недель.

– Проверь его, Фред, – сказал Террелл.

– Уже занимаюсь, – ответил Гесс.

– Хорошо. Теперь мисс Штернвуд, хозяйка пляжного домика, который стоит в двух сотнях ярдов от места убийства.

– Я с ней поговорил, – доложил Лепски. – Умная, сексуальная девица. Она признает, что во время убийства была в доме, смотрела телевизор. Утверждает, что там выступали какие-то болваны. Я проверил все каналы, но в то время не шло ни одной музыкальной программы. Я подозреваю, она была в постели с каким-нибудь парнем. Такая штучка не станет проводить выходные в одиночестве, таращась в «ящик».

– Это не наше дело, – отрезал Террелл. – Она дочь Штернвуда, не забывайте. Мы не станем ее беспокоить. – Он повернулся к Джекоби. – Какое у тебя впечатление от того, кто звонил?

– Голос сиплый, возможно, в возрасте, полицию не любит. Отследить звонок никакой надежды. Он длился меньше пяти секунд.

– Мог звонить и сам убийца, – сказал Террелл. Он оглядел сидевших перед ним сотрудников. – Это может повториться. Убийство на сексуальной почве, и маньяк, возможно, рыщет где-то там. Мы должны его схватить, и побыстрее. – И добавил, обращаясь к Гессу: – Фред, если тебе нужны еще люди, я запрошу подкрепление из Майами.

Зазвонил телефон. Попросили Гесса. Остальные ждали, пока Гесс разговаривал с одним из своих подчиненных, который вместе с другими обыскивал рощу и берег рядом с местом убийства.

– Везите немедленно, – сказал он и повесил трубку. Пояснил, обращаясь к Терреллу: – Джек нашел очень необычную пуговицу от пиджака, в виде мячика для гольфа; она была втоптана в песок примерно в трех ярдах от тела. Возможно, это первая улика.