– Сегодня попробуем старинный русский способ. На этом месте раньше лесопосадка была, пней много, сейчас выберем самый симпатичный.
– Ледяной кинжал?
– В источниках говориться, что оружие должно быть заговоренным. Артефакт дома Зимы вполне под эту категорию подпадает.
Тем более что заговорить его может только потомственная ведьма, а обращусь я к главе энского ковена Лизе Серовой с просьбой только, когда на горизонте появится четверка всадников апокалипсиса, не раньше. Но этого Паку я объяснять не стала.
– А Ларс в курсе, как ты его имуществом распоряжаешься?
– Не в курсе. Кинжал у него просто в ящике стола валялся, я его только на сегодня позаимствовала. Да и вообще, наш с тобой общий друг против экспериментов с моей второй ипостасью.
– Не волнуйся, дорогая, – интимно шепнул мне на ушко Пак. – Я никому не расскажу о нашем секрете. Кстати, вот этот вот пенек – он достаточно симпатичный?
– Достаточно.
Выбранный пикси пень при жизни был могучим дубом – один человек вряд ли смог бы его обхватить руками.
Я согнала пригревшегося на моем плече Пака, зажмурилась и вонзила кинжал точно в центр. Лезвие завибрировало, пень как будто принял эту вибрацию в себя, охнув. Не раздумывая, я разбежалась и прыгнула.
Земля была твердой и очень холодной. Я ощутила этот холод щекой и подбородком, когда упала лицом вперед.
– Кто это здеся колдовать удумал? Сна меня сладкого лишил!
Я поднялась на четвереньки и медленно развернулась.
Пень был старый, в некоторых местах, думаю, направленных на север, поросший мхом. Из-под мшистой шубы на меня внимательно смотрели глазки-бусинки:
– Девка заполошная, чего колобродишь?
Это была лягушка. Наверное. Скорее всего. Бурая слизистая лягушка с большим ртом. Говорящая бурая слизистая лягушка.
– Что ж, отрицательный результат, тоже результат! – позитивно настроенный Пак запнулся на полуслове, быстро отлетая на безопасное расстояние. – Ты кто?
Лягушка прицельно плюнула и юркнула под мох. На моей спортивной куртке оплавилось пятно слюны.
Я чертыхнулась, выдернула из пня кинжал и подцепила его лезвием толстый пласт коры. Врешь, не уйдешь. Лягушка обнаружилась минуты через полторы. Памятуя о ядовитости новой знакомой, я не стала хватать ее руками:
– И не пытайся плюнуть, хуже будет!
Глазки-бусинки переводили взгляд с кинжала на меня и обратно:
– Девка наша, дух чую. Почему тогда с пикселями связалась? Шкодный они народ, девка, наплачешься.
– Сама ты пиксель! – с безопасного расстояния обиделся Пак. – Ругается еще… Если ты дух места, так и скажи, а не…
– Не дух, а хранитель, – лягушка, видимо, решив, что я не агрессивна, вспрыгнула на пенек. – Камлайте, смертные!
– Что она имеет в виду? – громким шепотом обратилась я к Паку. – Ты вообще понимаешь, что происходит?
– Дашка, нам невероятно повезло. Или не повезло, время покажет. Это хранитель места, – таким же громким шепотом ответил Пак. – Очень древнее и могучее существо. Нам нужно ее задобрить. В противном случае будем с тобой тут круги нарезать до морковкина заговенья – обманет, заморочит, не выпустит. У тебя никаких вкусняшек с собой нет? Конфет или печенья? Может, сахар?
– Нет, все что было, ты по дороге пожрал.
Свободной рукой я порылась в карманах. В левом за подкладкой обнаружилась почти пустая пачка таблеток от кашля.
– Вот, – я достала из пакетика две оставшиеся таблетки и положила их на пенек. – Мед и эвкалипт, смягчает горло, освежает дыхание.
Подношение исчезло, схваченное длинным жгутом языка:
– Мням. Хорошо, уважили. Говорите, зачем пришли.
– Спроси ее, спроси, – возбужденно жужжал Пак. – Она древняя, она местная, она может знать.
Было очень холодно, мне невероятно захотелось спать, до того, что я готова была согнать волшебную лягушку, улечься на пень и…
– Я Сирин, – зевок ушел в подставленную ладонь. – По крайней мере, именно так мне сказали. Однажды мне удалось обернуться огромной вещей птицей. Теперь я хочу сделать это снова, но у меня не получается.
Лягушка в задумчивости пожевала губами.
– А Навий Бог что тебе на это говорит?
– Ничего, я даже с ним незнакома.
– Глупости говоришь, птица. Беды вещала?
– Ну да.
– Это Навий Бог твоими устами пользовал. На заре времен выродил он тебя, чтоб ты была проводником между навьим миром и миром смертных.
– Все было совсем не так.
И я в общих чертах рассказала собеседнице о Фейриленде, Господине Зимы, который и назвал меня Сирин, о мучительных видениях, об артефакте Третьего дома.
Лягушка повела глазами.
– Поменялось времечко-то, круто поменялось. А ну-ка, дева-птица, подними меня повыше, осмотреться хочу.
Я осторожно подставила ладонь. Вопреки ожиданиям, липкой наощупь лягушка не была, руке стало тепло и приятно. Я подняла собеседницу и стала медленно поворачиваться, рассудив, что раз у существа нет шеи, головой вертеть оно не может.
– Понятненько, – лягушка спрыгнула обратно на пень. – Долгенько же я спала… Помогу я твоему горю, дева-птица, как есть все обскажу. Но не просто так помогу, а в ответку.
– Тогда нам придется за сладостями в город вернуться, – деловито прожужжал Пак.
– Сладости само собой, но служба мне нужно другая. Вишь, пока я спала, рощу-то мою заповедную под корень срубили.
– Тут собирались торговый центр строить, – объяснила я, как бы извиняясь, – а потом, видимо, передумали. Кризис опять же.
– Что забрали, надо вернуть! – лягушачий голосок приобрел мощь и глубину, земля под ногами вздрогнула. – Иначе…
И лягушка исчезла, окутанная клубами сизого дыма. На том месте, где она только что была, стояло берестяное лукошко, доверху заполненное глянцевыми коричневыми желудями.
Пак принюхался:
– Волшебство в чистом виде. Гламор ни в какое сравнение не идет.
– Потому что свое, исконное, – вежливо пояснил бестелесный голос.
Отбросив мысль, что теперь с нами говорят желуди, я решила, что хранительница заповедной рощи никуда не ушла, а просто предпочла стать невидимой.
– А зовут-то тебя как, красавица? – раздухарился Пак.
– Да откуда у нас имена-то… ну хотя бы Маша…
– Мария, красивое имя.
– И что я должна с этим делать? – прервала я разгорающийся флирт. – В землю закапывать?
– Нет, кашу варить, – хихикнула невидимая Маша. – Можешь приступать. Только ледышку свою к делу приспособить не забудь. Хоть магия в ней и чужая, но сильная.
Я посмотрела на мутное осеннее солнышко и взяла лукошко. На берестяном бортике обнаружилась веревочная петля и, на мгновение почувствовав себя героиней пьесы абсурда, я повесила лукошко на шею.
– Пак, ты мне поможешь?
– А кавалер мой пусть за сластями слетает, – скомандовала хранительница. – Раз уж ухаживать принялся.
Прежде чем улететь, зловредный пикси вытряс из меня всю наличность. Я подумала, что теперь не смогу сама отсюда выбраться, мне нечем будет заплатить за проезд.
На то, чтоб посадить один желудь, мне требовалось секунд пятнадцать. Наклониться, ковырнуть мерзлую землю, опустить плод в лунку, прикрыв почвой. Так как лягушка Маша требовала соблюдения полной исторической достоверности, за разметку я приняла торчащие пеньки и приступила к работе, двигаясь с запада на восток. Физическая нагрузка была, конечно, так себе, в тренажерном зале два раза в неделю я пахала и поболе. Держать себя в форме, особенно при моем склонном к полноте и поеданию пирожных организме, было нелегко. Подстроив дыхание таким образом, чтоб усилие приходилось на выдох, я расслабилась и продолжала работать на автомате.
Раз… Два… Три… Вдох… Вот смеху-то будет, если волшебная амфибия меня обманет. А Пак еще всем растрезвонит о моем позоре. А там уж и до Ларса слухи дойдут. А этот смеяться не будет, этот обидится, углубляя и расширяя мое и без того немаленькое чувство вины. Потому что я непослушная и вообще не такая, как ему, моему супругу, нужна. Ведь ему, в сущности, не так уж много от меня надо. Просто ухоженная спутница, которая не будет влезать в его деловые переговоры с партнерами и перетягивать одеяло на себя. Я старалась, честно старалась некоторое время. Я надевала вечернее платье и отправлялась с ним в казино или ресторан, где такие же серьезные представительные мужчины, как мой ледяной демон, общались между собой, параллельно выгуливая своих нарядных половинок. А потом один из этих серьезных дяденек решил за мной поухаживать, хотя никакого повода я ему не давала, потом официальная любовница этого дяденьки решила, что повод как раз был. И состоялась безобразная драка в женском туалете, и хохотали солидные мужчины, когда я вытирала окровавленные костяшки пальцев льняными полотенцами, а моя соперница убегала в закат, прикрывая руками проплешины в шикарной некогда шевелюре. Но даже не это стало последней каплей. Другой солидный дяденька – Дмитрий Борисович Введенский, немножко авантюрист (что неудивительно для полуфейри), немножко делец (что неудивительно для получеловека) попросил меня об услуге. Ему нужен был независимый арбитр в решении спора со змеелюдами. Услуга вполне прилично оплачивалась и проходила по всем бухгалтерским документам – и моим, и Дмитрия Борисовича, и мы с Паком с удовольствием ухватились за возможность заработать. Вот это и стало последней каплей. Ларс обиделся – я подвела его, я подставила подножку и воткнула в спину кинжал. Ну то есть перехватила перспективного клиента. Причем о своем нечеловеческом коварстве я узнала случайно, через третьи руки от абсолютно посторонних людей. Черт! Да я даже не знала, что он Введенского окучивает! Если бы знала, конечно, помогла бы. И я бесчисленное количество раз извинялась и даже собиралась кланяться в ножки Дмитрию Борисовичу, чтоб он все переиграл. Но Пак встал насмерть на защиту интересов фирмы имени себя, поскандалил с Ларсом, на излете скандала обозвал меня дурой, а я… Короче, чтоб не вредить нашим с Ларсом отношениям, мы решили разделить работу и личную жизнь. Получалось это не всегда – все-таки вращались мы примерно в одних и тех же кругах. А Дмитрий Борисович остался моим постоянным клиентом. Заказы от него поступали не часто, но регулярно.
