— Ты не убил ее, — раздался позади змеиный шепот. Беллатриса, догнавшая его уже на крыльце, теперь смотрела на него, пронзая Снейпа ядовитым взглядом.

Она до сих пор сомневалась в его верности Темному лорду. Безумная фанатичка. От одного взгляда на эту сумасшедшую в своем слепом обожании женщину ему становилось противно.

— Кого? — ни единый мускул на его лице не дрогнул.

— Эту мерзкую собачонку Дамблдора — МакГонагалл. У тебя сегодня был шанс, но ты этого не сделал.

С их схватки на Астрономической башне Беллатриса затаила на Минерву обиду, ведь МакГонагалл едва не оглушила ее, когда та хотела добить Дамблдора. Если бы не Снейп, возможно, Беллатриса уже была бы мертва или вновь посажена в Азкабан. Защитив ее, Северус надеялся добиться таким образом ее расположения и усыпить бдительность, но самая верная сторонница Темного лорда всегда пребывала на стороже. И это сильно усложняло задачу.

Как и ее желание расквитаться с Минервой. Он не может позволить этому случиться.

— Для этого еще слишком рано, — спокойно проговорил Снейп, выдержав пристальный взгляд собеседницы. — Она еще может нам пригодиться.

========== Часть 18 “Тени войны” ==========

Хогвартс. Начало октября 1997 года.

— Прекратите! Немедленно прекратите!

Писклявый голос профессора Флитвика тонул в оглушительном гомоне детских голосов. Казалось, никто не обращал внимание на попытки преподавателя успокоить толпу студентов, сгрудившихся друг против друга, что называется стенка на стенку.

Лея крепче сжала волшебную палочку, приготовившись к еще одной атаке. Несколько минут назад, как раз перед появлением декана Когтеврана, она успела угостить одного из слизеринцев заклинанием, и теперь Эдвард Кларксон лежал за спинами своих дружков, завывая, как побитая собака. От вида скорчившейся на полу фигуры Лея испытывала плотоядное удовлетворение. С Кларкосоном у нее были давние счеты. Последняя их дуэль закончилась тем, что Лея чуть не утонула в озере, но зато теперь ей удалось сполна расквитаться с обидчиком. Правда, перед этим он всё же успел причинить вред. Лея на мгновение обернулась — позади нее, в окружении других гриффиндорцев, стоял ее друг Эрик. Парня поддерживали двое ребят, а сам он прикрывал рукой кровоточащие вырезанные на лбу корявые буквы, складывающиеся в единственное слово — «грязнокровка».

С началом учебного года слизеринцы совершенно распоясались, нападая и оскорбляя учеников других факультетов. Никто, даже директор, не могли найти на них управы. И все прекрасно понимали почему. Хоть Дамблдор еще и управлял школой, положение его было шатким. После убийства Скримджера пост министра магии занял Пий Толстоватый, явно поддерживающий позиции Пожирателей смерти и их темного господина. С этого времени для нечистокровных волшебников жизнь стала практически невыносимой. Многие родители боялись отпускать детей на учебу, и в этом году Хогвартс как никогда выглядел мрачным и пустым.

Ситуацию ухудшали двое новых преподавателей, назначенных Министерством магии. Брат и сестра, Амикус и Алекто Кэрроу, стали настоящим кошмаром для студентов. Никогда еще ученики не подвергались столь многочисленным и порой суровым наказаниям. Несколько раз Дамблдору приходилось вступать в открытый конфликт с Кэрроу, чтобы хоть как-то защитить своих студентов, но было понятно, что для новых преподавателей это лишь повод убрать директора из школы. Деканы факультетов не раз просили своих студентов не лезть на рожон, чтобы не провоцировать ситуацию, но порой сделать это было весьма трудно. И сегодня был как раз такой случай.

— Ты за это ответишь, МакГонагалл, — зло прошипел Забини. — И твоя мамочка тебе не поможет. Скоро и ее, и вашего хваленого Дамблдора вышвырнут из Хогвартса.

— Да пошел ты, — огрызнулась Лея, чувствуя, как напрягся стоящий рядом Невилл. — Мне не нужна помощь, чтобы отправить тебя в больничное крыло. Если думаешь, что за это тебе тоже подарят Черную метку, то сильно ошибаешься. Ты для этого мозгами не вышел. Впрочем, других в Пожиратели смерти ведь не берут, верно? Так что у тебя всё еще есть шанс.

Глаза Забини на мгновение вспыхнули нехорошим огнем. Натренированная на собраниях Отряда Дамблдора, Лея среагировала мгновенно. С палочек обоих студентов одновременно сорвались атакующие заклинания, устремившись навстречу друг другу, но на середине их пути между воюющими сторонами вдруг встал голубоватый барьер, и, ударившиеся в него заклинания отлетели назад, угодив в драчунов и отбросив их на несколько метров друг от друга. Послышались испуганные вскрики, все завертели головами, но тут же невольно пригнулись, когда по коридору, где и происходил весь сыр-бор, разнесся гневный голос.

— Что здесь происходит?!

Профессор МакГонагалл, всё еще держа палочку высоко поднятой, быстро спускалась по главной лестнице. Ее глаза грозно сверкали за стеклами очков. Если бы не брат и сестра Кэрроу, в этом году (в связи с отсутствием профессора Снейпа) она бы точно получила звание самого мрачного и строго учителя. Никто среди студентов, кроме Леи, не понимал столь разительного изменения в поведении декана Гриффиндора. Слухи ходили самые разнообразные: кто-то считал, что она расстроена событиями, происходящими в волшебном мире; кто-то утверждал, что профессор трансфигурации раньше просто сдерживала себя из-за Дамблдора, а теперь, видя, что директор управляет школой лишь номинально, наконец, может вести себя так, как ей всегда хотелось. Ведь она всегда слыла строгим преподавателем.

Остановившись на последней ступеньке и возвышаясь над притихшей толпой словно башня, она молча наблюдала, как медленно поднимаются с земли зачинщики драки.

— Минерва, как хорошо, что ты здесь, — к ней тут же засеменил профессор Флитвик, явно радуясь появившейся в лице коллеги поддержке. — Я никак не мог их успокоить…

Минерва даже не взглянула на него.

— Минус пятьдесят очков со Слизерина и Гриффиндора, — ледяным голосом возвестила она. — Всем немедленно разойтись по своим гостиным. Это школа, а не дуэльный клуб.

По толпе студентов пронеслось приглушенное перешептывание. Никто не ожидал столь скорого и сильного наказания. Она ведь даже не разобралась в ситуации. Даже Флитвик удивленно раскрыл рот. Остальные деканы старались решить вопрос миром и как можно тише, но Минерва этому негласному правилу не следовала, наказывая учеников отработками или снятыми баллами практически за любые проступки. Нужно правда заметить, что, несмотря на возвращение телесных наказаний за нарушение дисциплины, введенные декретом Министерства с легкой подачи Амикуса Кэрроу, Минерва никогда не выходила за рамки принятых ранее в школе дисциплинарных правил.

— Посмотри, что они сделали с Эриком! — вышедшая из-за спин товарищей Лея, подвела к матери упирающегося друга.

Схватив Эрика за руку, она силой заставила его показать кровоточащий лоб. На мгновение глаза Минервы вспыхнули искорками ярости, но она сдержалась. Лишь крылья ее точеного носа стали раздуваться сильнее, совсем побелев.

— Кто это сделал? — коротко спросила она.

Лея и несколько гриффиндорцев молча указали на всё еще ноющего у стены Кларксона.

— Почему он в таком состоянии? — тут же спросила профессор МакГонагалл, нахмурившись еще больше.

— Я угостила его оглушающим заклятьем, — гордо возвестила Лея и метнула в обидчика гневный взгляд. — Ему еще повезло, что я не…

— Кларксон, МакГонагалл, вы оба наказаны, — перебив дочь, вынесла свой вердикт Минерва. Лея раскрыла рот от удивления. — Кларксон, я отправлю записку профессору Слизнорту, как декану вашего факультета. Он определит вам наказание после того, как вас осмотрит мадам Помфри, — ее суровый взгляд остановился на Лее. — Что до вас, мисс МакГонагалл, то вас я жду вечером в своем кабинете на отработку. А сейчас проводите мистера Гилбера в больничное крыло, — она прошла меж учеников, и те невольно расступились перед ней. Достигнув другого конца толпы, она обернулась. — Почему вы все еще здесь? — послышался ее суровый голос. — Кажется, я сказала, чтобы все разошлись по гостиным своих факультетов. Или, выбивая друг другу мозги, вы разучились понимать человеческий язык?