— Северус…

Кажется его затянувшееся молчание напугало ее. Вместо ответа он склонился и нежно коснулся ее губ. Минерва с готовностью ответила на поцелуй.

— Если ты думаешь, что таким образом сумеешь заговорить мне зубы, — усмехнулась она, — то сильно ошибаешься. Для этого тебе придется придумать что-нибудь пооригинальнее.

— Ты бы согласилась выйти за меня, если бы я спросил?

Слова сорвались с его губ прежде, чем он осознал, что делает. Это было скорее инстинктивное желание, чем осознанная мысль. Он прекрасно понимал, что сейчас для этого неподходящее время. Но черт возьми, он отчаянно хотел, чтобы эта женщина стала еще ближе. Чтобы она была его без остатка. Навсегда. Даже если это «навсегда» продлится совсем недолго. Эгоистично? Возможно. Даже наверняка. Но любовь вообще эгоистичная штука.

Минерва, явно обескураженная его вопросом, глядела на него широко распахнутыми от удивления глазами.

— Ты предлагаешь мне выйти за тебя замуж? — наконец, тихо спросила она, кажется сумев совладать с эмоциями.

— Возможно. А ты бы согласилась?

Черт, как-то всё не так. И вопрос должен звучать иначе. Но ведь он никогда не делал предложения. Он даже никогда не рассматривал подобный вариант.

Она молчала, словно размышляя над его словами, и ему вдруг сделалось страшно. Так страшно, что, кажется, сердце в груди перестало биться. Он столько всего воображал, о чем никогда прежде не думал. Завтраки по утрам, совместные планы на день и долгие вечера у камина. Она бы непременно читала любимую книгу или что-нибудь вязала, сидя в кресле, а он бы любовался ею, украдкой ловя каждое ее движение: тихий вздох, движение губ, мановение руки, когда она заправляет выбившуюся из прически прядь. Он никогда прежде не представлял себе обычной, нормальной жизни, какую ведут большинство пар. Он никогда не думал, что рядом с ним может быть женщина… что кто-то способен его полюбить. Но после тех нескольких недель в Кейтнессе, он уже не мог выбросить эти мысли из головы. Они пугали и манили одновременно. И теперь, когда Минерва молча смотрела на него, не отвечая на его вопрос, его охватила паника. И зачем он только спросил?! Ведь он не собирался этого делать. Не сейчас, когда всё так неопределенно и висит на волоске. Какая глупость. Какая необдуманность действий, совершенно ему несвойственная. Но ведь и любить ему всегда было несвойственно. Он был влюблен однажды, когда-то давно, но то была не любовь. Не настоящая любовь. Вглядываясь в глаза сидящей рядом с ним женщины, он теперь понимал это как никогда ясно. Он был влюблен в Лили, это правда. Он хотел обладать ею. Но это было скорее желание получить недосягаемое. Победить соперника и получить приз. Да, она была лишь призом.

С Минервой всё было иначе. Он не думал о себе. На себя ему было плевать. Единственным его желанием было сохранить ее, уберечь, не дать ее сердцу разбиться. Не дать печали коснуться ее прекрасного лица. Она не была для него призом, она была святыней, которую он поклялся охранять.

И всё же он предлагает ей брак, хотя знает, что может принести ей лишь боль и разочарование.

— Может быть, — наконец, ответила она.

Кажется, на его лице отразилось замешательство. Может быть?! Что это значит, «может быть»?! Его замешательство насмешило ее, и она вдруг тихо рассмеялась, легким бархатистым смехом, который обволакивал, точно теплый плед студеной зимой. Такой простой и немного печальный.

— Сейчас не самое подходящее для этого время, — пояснила она. — Идет война…

Война? Идет война. Да к черту войну! К черту Темного лорда! К черту Дамблдора! К черту весь мир! Сколько еще он должен жертвовать собой ради людей, которые его ненавидят, которым он совершенно безразличен? Разве он не заслужил пожить хоть немного для себя? И для нее.

Все мысли, весь здравый смысл вдруг куда-то исчезли. Теперь ее «может быть» его не пугало, наоборот оно вселяло надежду. Оно заставляло сердце биться в груди с неимоверной скоростью.

— Есть обряд связывания, — быстро проговорил он, словно опасаясь, что она передумает. — Это конечно не узы брака в современном смысле слова, но…

— Не знала, что тебя интересуют древние шотландские ритуалы, — чуть приподняла изящные брови Минерва.

Северус неопределенно пожал плечами. Он и сам уже точно не помнил, откуда узнал о нем. Наверное, прочитал в какой-нибудь книге. В конце концов, почему бы и нет? Они в Шотландии. Его любимая женщина шотландка. Так с чего ему не интересоваться культурой этих храбрых и суровых горцев?

Обряд связывания был древним шотландским ритуалом, когда у мужчины и женщины не было возможности заключить официальный брак. Для него не нужны были свидетели. Его можно было провести где и когда угодно. Идеально для их ситуации.

— Ты действительно этого хочешь? — она больше не улыбалась. Смотрит на него так, словно пытается прочесть мысли.

Северус молча кивнул.

— Всем сердцем.

Пламя в камине освещало красноватым светом застывшие фигуры мужчины и женщины, стоящих на коленях друг напротив друга и держащихся за руки. Их глаза были устремлены друг на друга, а сердца бились в унисон. Рядом с ними, на ковре, соприкасаясь концами, лежали их волшебные палочки.

— В эту ночь я беру тебя, Минерва МакГонагалл, себе в жены, и обещаю любить тебя и заботиться о тебе. Я принимаю тебя со всеми достоинствами и недостатками и взамен прошу о том же. Я обещаю защищать тебя и помогать тебе, если ты будешь в том нуждаться, и готов пройти с тобой рука об руку всю жизнь.

— В эту ночь я беру тебя, Северус Снейп, себе в мужья. Я принимаю твою клятву и взамен прошу услышать мою. Я обещаю любить и уважать тебя как своего супруга. Оказывать тебе помощь и поддержку, когда она тебе понадобится. Я принимаю тебя со всеми твоими достоинствами и недостатками, и выбираю тебя, как человека, с которым хочу пройти рука об руку всю жизнь.

Пламя в камине вдруг ярко вспыхнуло, на мгновение осветив их лица, и тонкая огненная струйка, скользнула к их сцепленным руками, оплетая запястья. Оба одновременно опустили глаза — на коже каждого из них теперь тускло светились очертания браслетов. Еще мгновение древние письмена, вплетенные в сложные магические узоры, были видны, но затем растаяли, завершив тем самым ритуал связывания.

Минерва подняла глаза, вглядываясь в его лицо, освещенное пламенем. В его черных глазах играли блики огня, делая их живыми и необычайно теплыми. Он ласково провел рукой по ее щеке, прослеживая кончиками пальцев нежные изгибы ее лица, а потом склонился и осторожно поцеловал. Теперь они принадлежат друг другу полностью, без остатка. И это ощущение полноты волновало его истерзанную душу.

Где-то на задворках сознания вдруг раздался старческий голос, призывающий исполнить свой долг, сдержать данное слово. Но Северус не хотел об этом думать. Впервые он отверг логику и здравый смысл, сопровождавшие его всю жизнь. Сейчас, в эту самую минуту, когда он держал в объятиях эту женщину… свою жену, он не хотел думать о будущем. Он просто наслаждался настоящим.

***

— Северус!

От громкого неожиданного оклика его рука дрогнула, и в котел упало на несколько капель сока мандрагоры больше, чем того требовал рецепт. Зелье мгновенно поменяло цвет с прозрачного на болотный, и из котла повалил густой вонючий дым.

— Мерлин, что за отраву ты варишь? — Минерва смешно наморщила нос, пытаясь развеять рукой плотное облако смрада. — Пестицид для докси?

— Что-то в этом роде, — недовольно буркнул Снейп, понимая, что две недели кропотливой работы над животворящим зельем пошли насмарку, и теперь все придется начинать заново.

Несколько взмахов волшебной палочкой, и котел опустел, а густой запах тухлых яиц стал постепенно рассеиваться. Решительным шагом Минерва пересекла его кабинет и распахнула настежь окно, впуская в комнату свежий воздух, напоенный ароматами ранней весны. Зима, наконец, начала сдавать свои позиции, и теплое апрельское солнце ласкало своими лучами просыпающуюся после долгой зимней спячки природу.