Происходившие события уже не вызывали у нее толком вопросов, она принимала все как должное, думала, что все идет так, как должно. Она думала, что обретает спасение и исцеление, но убивала свое «я» все больше и больше с каждым шагом на пути к триумфу Питера Пэна.

Когда она выстроила у себя в сознании необходимый градиент цветов, она на самом деле почувствовала себя всесильной, защищенной. Она была уверена, что ее счастье находится под титановой оболочкой, и что к нему есть доступ только у нее самой. Но были ли те цвета в ее сознании действительным отражением реальности?

Распахнув глаза, чуть поднабравшаяся сил девушка увидела, что все стены были окрашены рисунками волков, которые, она могла поклясться, двигались по эти стенам, медленно кружа вокруг нее, осматривая. В придачу к волкам на стенах хаотично были нарисованы ярко-зеленые, буквального ядерные, глаза, которые тоже сверлили ее взглядом, иногда моргая. Их взор ни на секунду не отпускал Дарлинг. Она сейчас была будто на расстреле, с невероятным количеством пушек, направленных на нее. Но со стен ничего не сходило.

Сдержав крик ужаса, девушка начала убеждать себя в своей силе, что она способна побороть все голыми руками, если это все резко решит сойти со стен. Сердце стучало настолько сильно, что, казалось, оно сейчас там разорвется, девушка чувствовала буквально каждую венку, пронизывающую ее невероятно пульсирующий орган, она ощущала циркулирующую внутри кровь. Этот ужас дал ей почувствовать себя живой, понять, что ее тело все еще функционирует и готово жить.

Дыхание было крайне спертым, дышалось тяжело, легкие были будто наполнены водой, попытки привести дыхательную систему в порядок были тщетны. Собрав всю силу в кулак, девушка начала медленно вставать на ноги, ощущая свое тело. Все это время голубые глаза судорожно бегали по ожившим рисункам, ни на секунду не останавливаясь ни на одном конкретном объекте. Найдя гармонию в теле, она абсолютно потеряла ориентир во внешнем мире. Все, казалось, крутится с бешеной скоростью вокруг нее, она будто находилась посреди огромной центрифуги. Вскоре все слилось в такую единую массу, что серый, белый и зеленые цвета начали смешиваться, образуя единый, переливающийся цвет, заполняя пространство странным приглушенным свистящим звуком.

Питер лишь мог гадать, что же сейчас было перед глазами девушки, он лишь с интересом наблюдал за ней. Как только она встала, на его губах появилась та дьявольская улыбка. Он был в паре шагах от победы.

— Продолжим? — С азартом поинтересовался шепот, на что девушка лишь легонько кивнула, вращаясь вокруг своей оси, стараясь успеть за кружением рисунков. — Для начала, остановись. Стань центром этой «Вселенной», не пытайся поспеть за ней. Пусть все вращается вокруг тебя, — Венди медленно остановилась, но взгляд ее все еще беспорядочно перебегал из одной точки в другую. Такое большое количество движений еще больше мешало сосредоточиться и так затуманенному сознанию девушки, ей только и оставалось, как слепо следовать наставлениям, как она думала, своего «спасательного круга». — Обернись, — Приказал ей шепот, Питер Пэн, задержав дыхание после, буквально приковал себя взглядом к запутавшейся девушке.

Покорно послушавшись, Венди увидела сзади себя поднос, со стоящей позолоченной чашей на нем. Над всей конструкцией висел маленький еле светившийся шарик, который несколько отсвечивал золотым, схожим по оттенку с пыльцой фей, цветом. Не услышав приказаний наставника, девушка, как вкопанная, стояла, смотря теперь только на неожиданно появившиеся вещи. Она сложил свои руки на груди так, как складывают обычно боксеры перед боем, такая необычная вещь вызвала некое опасение у Венди, но все снова приглушил шепот, который уже мешался с нарастающим шумом от кружащих рисунков.

— Подойди туда, — Приказал Шепот.

Дарлинг маленькими, неуверенными шажками направилась в сторону подноса, не открывая взгляда от чаши. Светящийся шарик не внушал ей доверия, поэтому она даже старалась на него не смотреть, казалось, она думала, что как только ее взгляд упадет на него, шар мигом оживет и бросится на нее.

Сердце девушки застучало еще сильнее, оно билось, как бешеное, создавалось ощущение, что, могло бы сердце говорить, оно бы кричало диким криком, будто его режут. Голова Венди начала немного кружиться, она будто плыла в пространстве, рот оставался немного приоткрытым, но это не помогало дыханию. Какие-то странные, скручивающиеся ощущения появились внизу живота, как бывает при невероятном ужасе. Это неизведанное и наводило на нее тот трепет. Она думала, это необходимо, она думала, это исцеление.

Уже подойдя вплотную к чаще с зеленоватой жидкостью, видя в ней свое отражение: измученное, с большими синяками под глазами, с костями, обтянутыми кожей, с растрепанными волосами, — девушка стала покорно ждать приказаний.

— Опусти правую руку в чашу, — Настаивал шепот. — Вода ледяная, но ни при каких обстоятельствах не вытаскивай руку, пока я не повелю, — Уточнил он, и девушка, пару секунд поколебавшись, резко засунула туда руку, сморщив лицо.

Да, «вода» была ледяной, но по своей консистенции была еще какой-то вязкой и склизкой. Казалось, что ее конечность будто пожирает эта субстанция. Через какое-то время из-за этой леденящей прохлады руку начало неприятно колоть. Можно было подумать, от этой резкой прохлады девушка должна была хоть немного прийти в себя, «протрезветь». Но это еще больше погружало ее в какой-то сон. Все отходило на задний план в ее сознании, перед глазами только ее рука и чаща, а также свист в ушах. Все остальное было будто черным фоном.

— Медленно вытаскивай, — Снова вернулся в ее голову шепот, который звучал уже не так добродушно, как раньше. Нервы Пэна были на пределе.

Высвободив руку, Венди издала невольный вскрик от удивления. Ее рука стала прозрачной, оставив от себя лишь еле видимые очертания. От еще более нахлынувшего ужаса девушка закрыла рот рукой, на глазах начали появляться слезы.

— Положи руку на сердце, — Шепот уже даже не пытался шептать, как раньше. Сейчас это был обычный, грозный, устрашающий голос. Девушка послушалась. — Молодец, — Говорил в ее голове уже голос самого Питера Пэна, но Венди его не узнавала, продолжая слепо следовать. — Теперь… вытащи свое сердце.

— Что? — Переспросила Венди. — С-сердце? — Она оторвала взгляд от руки и начала смотреть куда-то вверх, но вокруг была лишь темнота.

— Твое сердце напитано страхом, надо его очистить, — Врал Питер с привычной ухмылкой на губах, пожирая взглядом девушку, облизывая губы. — А очистить в тебе не выйдет, — Простосердечно сказал он. — Так что вытаскивай! — Прикрикнул Пэн.

Девушка медленно, неуверенно начала проникать прозрачной рукой в свое тело. От тех неприятных ощущений они сильно поморщилась, это было не столько больно, сколько противно. Нащупав внутри сердце и легонько сжав его, девушка издала еще один резкий крик от неожиданной, резко нахлынувшей боли. Начав тянуть его наружу, Венди уже даже не пыталась сдерживаться. Ей было невероятно больно. Режущая боль пронеслась по всему телу, находя эпицентр в месте, где у людей сердце. Как только Венди Дарлинг вытащила из себя свою “душу”, все это сопроводилось звуком рвения, а также невероятной, неземной болью и ее сильными криками, она перестала быть человеком.

Крики прекратились, как только девушка увидела у себя в руках его — темно-красное пульсирующее сердце со всеми жилками, прозрачная рука начала приобретать более четкие очертания из-за стекающих тонких струек крови по ней. Сердце слегка светилось розовым цветом по краям. Смотря на эту картину, Венди уже не могла сдерживать истерику, она зажала рот свободной рукой. Даже она сама уже не могла слышать свои душераздирающие крики.

Превозмогая ломающую боль, Дарлинг, держа сердце в руках, покорно ждала указаний. Иногда в своей голове она успокаивала себя «Это все к лучшему. Дальше все будет хорошо»

— Сердце в шар, — Громко и как-то по диктаторски сказал Питер, с триумфом и улыбкой до ушей наблюдая за картиной. Крики были для него будто победными фанфарами, которые он так долго ждал.