― Хорошо, договорились! Да нет, вообще-то я ничего не имею против детей… просто…
― Просто тебе бывает иногда неуютно с ними, я понимаю, ― закончила фразу Элая. ― Женщинам, я считаю, вообще проще общаться с детьми, особенно маленькими.
― Думаю, что ты станешь лучшей матерью на свете, ведь ты столько знаешь о детях, ― заметил молодой человек.
― Ты мне льстишь, но я бы хотела детей, конечно. Двоих или троих. А ты?
― Да, когда-нибудь… С моей работой семью завести трудно. Всё время в разъездах.
― Понимаю, ― кивнула Элая.
― А почему ты до сих пор не замужем? Разве у такой красавицы нет поклонников? Не могу в это поверить! ― Вадим задал давно волновавший его вопрос.
― Вы опять льстите мне, гость из другого мира! ― Элая ткнула пальцем Вадима в грудь, хотя по ней было видно, что комплименты Вадима ей были по душе. ― Ну, у нас не принято слишком рьяно ухаживать за понравившимся тебе человеком, а я ещё не встретила того, с кем хотела бы связать свою судьбу…
Вадим ничего не ответил на это, боясь нарушить хрупкое очарование момента. Он лишь ещё больше осознал, что безнадёжно влюбился в Элаю. Не было ещё в его жизни такой красавицы и умницы, как эта девушка. С ней было приятно и легко говорить обо всём на свете, к тому же она так быстро схватывала всё, что делала потрясающие успехи в освоении русского языка (своими знаниями в маринейском Вадим пока похвастаться не мог).
В отношении кого-то другого он бы уже проявил больше решительности и откровенности, но Элая была особенной. Словно ангел, она представлялась Вадиму образцом чистоты и непорочности, и всякие плотские мысли о ней вызывали у него досаду, и парень старался гнать их прочь.
Вадим и Элая прогуляли вместе до глубокого вечера и гуляли бы, наверно, всю ночь напролёт, если бы девушке не нужно было завтра рано утром идти на работу. Маринейцы работали каждый день, кроме нескольких государственных праздников, но зато рабочий день длился не более четырёх часов, а всё остальное время люди посвящали спортивным занятиям, прогулкам, самообразованию и многому другому.
― А твои родители не будут волноваться, что тебя так долго нет? ― спросил Вадим, когда они уже двигались в сторону дома Аргоса Тора.
― Ну, я же не ребёнок, да и страна у нас спокойная. К тому же я с тобой, и ты защитишь меня, если будет нужно, не так ли? ― Элая изобразила на лице одну из своих очаровательных улыбок, от которой любой мужчина терял голову.
― Да, конечно, я не дам тебя в обиду! ― с готовностью заявил молодой человек.
Элая ничего не ответила, но взяла его руку в свою. От прикосновения её мягкой, нежной ладони Вадима даже слегка передёрнуло, и мурашки пробежали по спине. Словно он был подростком на первом свидании.
Вадим благополучно проводил Элаю до дома и вернул родителям в целости и сохранности. Прощального поцелуя не последовало, но это было к лучшему — Вадим не хотел форсировать события. Да и вообще, он не вполне хорошо себе представлял, что может выйти из его отношений с Элаей, да и выйдет ли вообще что-то. После сбора необходимых данных, Вадиму нужно будет покинуть Маринею, возможно, навсегда. Или вообще забыть про своё задание и остаться здесь навсегда? А вдруг Элая узнает о том, кто Вадим на самом деле, и что она тогда скажет? Соболеву не хотелось думать об этом, хотя бы сейчас.
Вадим вернулся в дом Гарри Пауэлла, где жил с момента своего приезда на Маринею. Из вежливости он не стал отказываться от ужина, хотя и был не очень голоден. Томми не было дома, так что они с Гарри были одни, и за едой пропустили по стаканчику местного вина. Пауэлл поинтересовался, как успехи в выполнении задания и много ли удалось узнать Вадиму, но что тот довольно пространно ответил, что только начал и, ещё не до конца понятно, что он может доложить начальству в Москву.
― Ну, а что потом? ― спросил Гарри ироничным тоном. ― Ваше руководство будет торговать с Маринеей и отправлять сюда туристов?
― Это не от меня зависит, ты же понимаешь. Моё дело только собрать необходимые сведения.
― А если твоё правительство захочет напасть на Маринею с целью завладения ресурсами, как эта пресловутая Ардестиния? Тебе не будет совестно? ― продолжал расспрашивать американец.
― Если то, что ты рассказал по поводу технологического превосходства этой страны перед нашим, думаю, маринейцам нечего опасаться, а? ― парировал молодой человек.
― Верно подмечено, парень! ― кивнул Гарри. ― Но всё же, не понимаю, как ты можешь думать о возвращении в Россию, когда смог попасть сюда?! Это же просто рай на Земле!
Вадим подумал об Элае и невольно улыбнулся. Да, в словах старого лётчика есть резон.
― А, улыбнулся! Значит, правду говорю! ― Гарри потрепал его по плечу. ― И думаю, я знаю, о чём, вернее, о ком ты подумал!
― Я пойду спать, Гарри! Спокойной ночи! ― вместо ответа сказал Вадим и направился в свою комнату.
Он долго не мог заснуть, всё размышляя над словами Пауэлла о необходимости возвращения домой. Если задуматься, а действительно, что его обязывает покинуть эту гостеприимную страну и вернуться туда, где так много несправедливости, где мир сходит с ума, а ему столько раз приходилось поступаться своими принципами? Почему он должен обязательно выполнить своё задание и кому-то что-то докладывать? Ведь речь шла лишь о перехвате и доставке в Москву Гарри Пауэлла, а этого добиться явно не удалось, да уже и не удастся…
Если бы ещё Вадима дома ждала семья! Но у него никого не было: родители погибли в автомобильной катастрофе почти десять лет назад. Тогда он только закончил службу в армии, и родные ехали к нему, чтобы отвезти домой. Виновник аварии, пьяный водитель грузовика, тоже погиб, так что спросить было не с кого.
Младшая сестра Вадима, ей было всего четырнадцать лет, выжила, но получила серьёзные травмы, и на лечение девушки нужны были серьёзные деньги. Тогда Вадиму и поступило предложение работать на разведку, которое он, не колеблясь, принял. Но, несмотря на дорогостоящие препараты, сестра всё равно умерла спустя два года, перед этим впав к кому.
А Вадим уже привык к своей новой жизни и даже не рассматривал другие варианты своей карьеры. Семью он тоже заводить не хотел. Не только из-за специфики службы, но и просто из страха опять потерять близких людей. Так и прошло несколько лет, прежде чем не подвернулось это задание с Пауэллом.
Наконец, молодой человек смог заснуть, однако сон его всё равно был тревожным. Он снова видел своих родных, вспоминал сцены из детства и юности и содрогался при виде страшной аварии, рисуемой его воображением, которой он на самом-то деле и не видел вовсе и слышал со слов милиционеров, которые занимались расследованием.
Вадим проснулся, но вскоре, перевернувшись на другой бок, опять заснул. Кошмары, однако, не оставляли его. Теперь молодой человек видел маринейцев, обычно таких доброжелательных и гостеприимных, на этот раз полных негодования и кричащих что-то непонятное на своём языке. Это был суд. Суд над ним, над Вадимом.
Там был и тот американец, что выкрал Пауэлла. Это он рассказал маринейцам про Вадима, кто он на самом деле. Этот человек смеялся и удовлетворённо потирал руки.
Судьёй был сам Аргос Тор. От его благодушного отношения не осталось и следа. Сурово он зачитывал Вадиму приговор, и этот приговор был смерть! Тысячи глаз наблюдали за ним и показывали на него пальцами, скандируя только одно: «Смерть! Смерть шпиону!»
Вадим беспомощно глядел по сторонам, стараясь найти хоть в ком-то частичку сострадания, хоть одно лицо, не искривлённое ненавистью. И вот он встретился глазами с Элаей. Она стояла одна, в стороне и пристально смотрела на Вадима. Прекрасное лицо девушки выражало такое разочарование, что вынести этот взгляд было непосильной мукой для него.
Элая протянула к нему руки и тихо произнесла: «Как ты мог меня обмануть, Вадим?! Ведь ты же обещал защищать меня! А я тебя уже почти полюбила… Я никогда не смогу тебе этого простить!» ― не смотря на гул голосов, Вадим смог отчётливо расслышать каждое слово. Он хотел было что-то сказать в ответ, как-то оправдаться, но не успел…
