Второе и самое трудное: втереться к немцу в доверие. Будем вести разведывательную деятельность на территории захватчика. Прощупать противника на наличие слабых мест, что бы потом вести подрывную деятельность в конкретном направлении.
Третье и самое приятное: сосватать Лену. Пожалуй, и самое опасное из всех мероприятий. Потому и стоит следующим пунктом после «втереться в доверие».
Четвертое и самое веселое. Припахать Луганского починить крышу на сарае с курами. А то течет. Шифер как решето стал. А у кого-то проценты натекли по кредиту желаний.
Пятое и самое важное. Срыв сделки и полнейшая дискредитация высшего руководства, в случае невыполнения пункта второго.
Вроде бы ничего не забыла. Ах, да!
Шестое и самое грандиозное. Достать Васька до трясучки, что бы он и думать забыл о всяких рыжих особах с круглой попой.
Пока я витала в облаках, рыба уже пожарилась. За нами отправили юриста. Он заботливо укутал Елену Васильевну в полотенце. Мне же его кинули через плечо, не удостоив и взглядом. Я не в обиде. Радуюсь за них и немножечко завидую. Повезло Ленке. Хороший Андрей парень. Твердости в характере не хватает. Но ей иного не надо. Чтобы сюсюкал с утра до ночи.
Рыба была божественна. Под тихий треск костра мы пьяные от еды, свежего воздуха и, конечно же, вина, затянули с баб Валей русскую народную. Слова я знала плохо, но все, же старалась. Старушка пела красиво. Голос у нее, несмотря на преклонный возраст, был чистым и сильным. И если на первой песне я подпевала, то на второй стала просто сидеть и слушать со всеми. Откинулась на плед, рассматривая яркие созвездия и поняла что несмотря ни на что счастлива. А все остальное это мелочи жизни.
На следующий день я решила устроить себе трудотерапию. Проснулась с утра пораньше отдохнувшая, посвежевшая. Приняла «бодрящий» душ и, вооружившись подручными средствами, пошла в сад. План работы был прост: собрать малину, прополоть палисадник, а вечером полить помидоры и огурцы.
Заросли малины нашлись быстро. Сначала я обирала по краю. Собираю, собираю, а в чашке не прибавляется. А все потому, что не могу не удержаться, не отправив очередную горсть себе в рот. Ягода была крупная, сочная, ароматная. Сто лет не ела ничего вкуснее.
И вот когда я в очередной раз увлеченно слизывала с запястья сок, мне показалось какое-то едва уловимое движение поблизости. Обернулась. Интуиция не подвела. Неподалеку стоял Васек в своей рабочей униформе — шорты и футболка.
— Вот ты где, — произнес он, — Весь сад облазил, пока отыскал в этих зарослях. Привет.
Обрадовалась ли я его появлению? И, да и нет одновременно. С одной стороны мне приятно, что он с утра пораньше примчался и теперь смотрит с видом раскаявшегося грешника. Но с другой — не вписывался он как-то в планы сегодняшней трудотерапии. Устраивать разборки и портить себе настроение я была не намерена. Но и спускать с рук Ваську его поведение тоже не желала. Посему глубоко вздохнула и грубо буркнула себе по нос:
— Привет и пока.
Пока Луганский пытался сообразить, что ответить на такое вопиющее хамство, я спокойно повернулась к нему спиной и продолжила свое нехитрое, а главное вкусное занятие. Через несколько мгновений на плечи легли тяжелые руки. Страдальчески закатила глаза. Не то что бы я сильно надеялась, что Васек так просто уйдет. Но все же.
— Жень, хватит дуться.
Легкое поглаживание по плечу и руке. Легко смахнула наглую конечность и принялась и удвоенной энергией собирать малину. Углубилась в заросли, аккуратно раздвигая кусты, стараясь не оцарапаться.
— Же-е-нь, — нежно протянул мой директор и ломанулся за мной следом.
Сильные пальцы сомкнулись на моем запястье прежде чем я успела донести очередную горсть малины до рта. Видимо Луганский хотел все проблемы решить в своей излюбленной манере — зацеловать до умопомрачения, но не тут то было. От неожиданности резко подалась назад и толстая ветка малинового куста, которую я прижимала плечом по инерции, приняла исходное положение, жестко хлестнув, Васька о наглой морде. И, поскольку баба Валя каждую весну подкармливала заросли честно сворованными с колхозного склада удобрениями, малина выросла выше человеческого роста с толстыми, острыми колючками.
— Твою ж мать! — зашипел Васек, хватаясь за щеку, — Ты меня в гроб вгонишь раньше времени. Помечу при каждой нашей встрече, я получаю очередное увечье?
Я в ответ только презрительно фыркнула:
— Так может не встречаться вовсе? Тебя вообще-то никто сюда не звал, и лапать не разрешал, — я красноречиво опустила взгляд на его большую ладонь, что все еще стискивала мою руки покрепче стального наручника.
Васек потянул меня за руку и уверенно прижал в себе, не обращая внимания на слабое сопротивление.
— А меня баб Валя пригласила блины. Тебя просила к чаю позвать.
Вот значит как! Вот ведь сводники старые. Обхаживает будущего зятя.
— А морда не треснет от блинов-то? — язвительно прошипела я.
Васек угрожающе сверкнул главами и, наклонив свою темноволосую голову, неожиданно хрипло выдохнул:
— Не треснет. И от малины не треснет.
Хотелось ответить что-то грубое и обидное, но слова застряли в горле, потому что в следующую секунду к моему запястью прижались теплые губы, слега пощекотали, оставив влажный след. Ладонь сама собой раскрылась и Луганский, ловко подхватив ртом сладкую ягодку, удовлетворенно заметил:
— М-м-м, как вкусно.
Я немного заторможено наблюдала, как этот хитрый соблазнитель увлеченно ест с моих рук. Вздрагивала каждый раз от нежных прикосновений, пока он осторожно слизывал сок, и силилась понять — это я такая дурра или просто Васек настолько коварен.
— Попробуй, — Луганский поднес к моим губам ягодку.
— Уже наелась, — отмахнулась я, стараясь стряхнуть сладостный дурман, что теснился в мозгу от Васьковых нескромных манипуляций.
— Так вкуснее, — заверил он, хитро улыбаясь.
Не знаю, какой бес вселился в меня в тот момент, но отчего-то захотелось поучить Луганского его, же нечетными приемами. Я осторожно взяла губами предложенное лакомство, прикрыла глаза и демонстративно облизнулась. Тут же у губ оказалась следующая ягода. Повинуясь, съела ее, попутно слегка царапнув зубами подушечку пальца. Ответная реакция не заставила себя ждать, рука удерживающая за талию неумолимо поползла вниз, превращая скромное объятие в абсолютно развратное действо. Следующую ягодку я уже брала не торопясь, словно растягивая удовольствие. Охватила большой палец мужчины губами, немного пощекотала языком, пососала.
— М-м-м, — тихо выдохнула я, — Божественно…
Томно взглянула на Васька. Проняло его бедного. Дыхание участилось, взгляд ошалелый, возбужденный.
И все же в глубине души я стерва. Приподнялась на носочки, сократив расстояние между нашими лицами настолько, что губы почти соприкасались.
— Но не настолько, что бы я согласилась терпеть еще кого-то третьего.
И с силой оттолкнула Луганского, который потерял бдительность настолько, что неловко покачнулся и даже не сразу сориентировался в какой стороне меня ловить. Я же, как ошпаренная ринулась из сада в дом, прекрасно понимая, что Васек не за что не отстанет и день у нас обоих будет долгим и крайне насыщенным.
Заскочила на летнюю кухню, фырча не хуже рассерженной кошки.
— Чего это на тебе лица нет? — удивилась баб Валя, что в тот момент методично помешивала тесто для блинов в большой эмалированной миске, — Аль Васеньке не рада?
— Отчего же, — с сарказмом ответила я, — Так рада, что прибить хочется.
— Его?! — еще больше удивилась она и перестала помешивать тесто.
Я молча взяла у нее из рук миску и стала ожесточенно бороться с комочками будто это стая наглых Васьков.
— Но не себя же.
Поймала недоуменный взгляд и пожала плечами.
— Достал, придурок.
Баб Валя погладила меня по плечу и дала глубокомысленный совет:
— Не руби с плеча. Кабы не пожалеть после.
— Да знаю я. Знаю, — устало отозвалась я, — Только не дает он мне остыть и поразмыслить. Прет напролом, как локомотив. Еще бабы его проклятущие. Развел любовниц на каждом углу.
