Трусцой проскакала на кухню. Баб Валя пекла блинчики. Меня уже перестало удивлять ее раннее пробуждение. У дедов был четкий режим. Если встали в пять утра — это уже проспали.

Я шкодливо обогнула старушку и стащила один блинчик. Старушка запричитала и стала разливать чай. Я бы помогла ей честно, если бы руки не тряслись после вчерашнего. Да напились мы вчера знатно.

Пока я отпивалась чаем и отъедалась блинчиками, к калитке подъехал белый внедорожник. Сначала я удивилась. Чего это Васек с утра пораньше забыл? Тут вспомнился наш вчерашний разговор и моя зомбированная тушка застонала.

Если честно не думала, что Луганский снизойдет, до того, что бы прибыть лично. Такого директора нужно занести в красную книгу. Обычно они жуткие лентяи.

— Валюшка! — раздался голос деда Сени от двери, — К нам гости!

Я обернулась, и блинчик так и застыл на полпути ко рту. Не думаю, что увижу более шокирующее зрелище, как Луганский в шортах и майке. Стоит заметить выглядел он очень даже неплохо, если абстрагировать образ от начальника. Правда на мой вкус сбросить бы ему с десяток килограмм и пресс подкачать.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался Васек, сияя улыбкой.

— Зд-д-драсте, — немного заторможено отозвалась я.

Баб Валя стала суетиться вокруг знатного гостя. Усадила его за стол. Выдала кружку с чаем. Наложила гору блинчиков. Налила сметанки, варенья. Что-то я ревновать уже начинаю.

Сидим. Едим. Думаем. Вернее думаю я. На кой черт я этого гамадрила, пригласила на совместную прополку. Если б знала, что он столько ест, никогда б не позвала. Тоскливо вспомнила о замоченных шашлычках в холодильнике. Вечером жарить собрались. Делиться придется.

За столом велась занимательная светская беседа. Дед с бабкой все охали да ахали, обрадованные, внезапно заделавшемуся в помощники Ваську. Меня же только грела мысль о том, как Васек с высунутым языком будет ползать по полю с тяпкой.

Наконец мужчины пошли на улицу.

— Жень, ты бы пошла, причесалась что ли. К ней жених в гости приехал, а ей хоть бы хны. Сидит тут лахудра лахудрой, — укоризненно сказала баб Валя.

— Жених? Пф-ф-ф, — фыркнула я, — Он не ко мне приехал. Это он отрабатывает.

Баб Валя непонимающе уставилась на меня.

— Он попросил одну работу срочную сделать, — усмехнулась я, глядя в окно, как дед Сеня Ваську выдает свою лучшую тяпку, — Вот он и отрабатывает.

Глаза у старушки стали круглые как блюдца.

— Сильна девка над мужиком издеваться, — пораженно прошелестела она, но тут, же улыбнулась, — Молодец!

Я рассеянно взлохматила косую челку и поплелась умываться. Зомби потихоньку становиться человеком.

Ровно через пятнадцать минут бодрая и причесанная я в коротеньких шортиках, майке и бабушкиной панамке шла в сторону огорода. Быстрее начнем — быстрее кончим. Пока еще солнце сильно не припекает. Ближе к обеду можно будет и заняться с проектом.

Чуть позже с некоторым отчаянием осознала, что ни к обеду, ни после обеда, ни даже к вечеру проектом не займусь, потому, что проклятой картошки конца и края видно не было. Тяжело вздыхая и пыхтя, тоскливо рубила сорняки тяпкой и поглядывала на своих собратьев по несчастью. А они были бодры, словно и не работали последние пять часов под палящим солнцем. Дед Сеня немного прихрамывал, видно больная нога устала, но в целом полол с неплохой скоростью. Васек и вовсе походил на огромный мотоблок с культиватором. Шел напролом, почти не делая перерывов. Локомотив у него вместо сердца что ли? Лишь изредка прикуривал легкие сигареты и тыльной стороной ладони утирал со лба пот.

К слову, Васек работал вдвое быстрее меня. Его широкая, потная спина так и маячила впереди, немного отвлекая от процесса. Признаюсь честно, что если бы ни Васек, то я бы давно смоталась от сюда. Но я ж гордая. Потому тихо поминая недобрым словом картошку, сорняки и изверга, что придумал огород, медленно коптила вслед за мужчинами.

Вскоре моей персональной каторге пришел ели ни конец, то небольшой перерыв — пришла баб Валя и позвала всех на обед. После холодненькой окрошки на домашнем квасу я почувствовала себя заметно лучше и даже поспорила с Луганским на одну грядку, что быстрее управлюсь, чем он с уже начатой полоской.

Кто проиграл догадаться несложно. Конечно я. Локомотив имени Василия Михайловича разгромил в пух и прах дохлую кобылку, которой я себя начала чувствовать к вечеру. Каюсь — отрабатывать не стала и позорно попросила пощады.

— Я как истинный джентльмен не могу отказать прекрасной даме, — с мальчишеской улыбкой сказал мне Васек.

Я облегченно вздохнула, покосилась на последнюю грядку. Как хорошо. А то уже ни рук ни ног не чувствую. Солнышко уже плавно катилось к горизонту, и небо окрасилось в багряно-красные тона. Наслаждаясь моментом, улыбнулась и присела на травку с намерением и вовсе растянуться на земле. Спина просто отваливается. Прикрыла глаза от блаженства и…

— За поцелуй, — обломало весь кайф это чудовище под маской джентльмена.

Я сверкнула глазами в сторону нагло ухмыляющегося начальника. Он и вправду думает, что я стану его целовать? Грязного, потного бугая под два метра ростом. Он на себя в зеркало давно смотрел?

— Мне ж полагается награда за джентльменское поведение, — протянул он.

— Угу. В глаз вам полагается за такое поведение, — ответила я и со стоном поднялась на ноги.

— Это почему же? — удивился Васек, явно не понимая причин такой враждебности с моей стороны.

Я подхватила свою тяпку, медленно натянула перчатки, морщась от боли. Мозоли все таки натерла.

— Потому, что я вам ясно дала понять, что директора, как предмет флирта, меня не интересуют вовсе. И ни завтра, ни послезавтра я не изменю своим жизненным принципам, — сказала, как отрезала и враждебно уставилась на Васька.

Он несколько мгновений задумчиво рассматривал меня и выдал:

— А если я еще и картошку приду выкапывать? — снова широко улыбнулся, довольный собственной дерзостью.

Ей богу! Все мужчины как дети… Со вздохом покачала головой и поплелась на последнюю грядку. Жук колорадский ее сожри!

Ваську видимо стало меня все же жалко, потому что он через несколько минут присоединился. Обошел поле с другой стороны и пошел мне на встречу. Прогонять не стала. Я не враг себе и своей спине.

Когда мы закончили, солнце скрылось за горизонтом и совсем стемнело. Во дворе уже переодетый во все чистое и бодрый деде Сеня разжигал костер для шашлыков, баб Валя накрывала стол на улице.

— Мойтесь и за стол, — приказала она и выдала нам с Васьком по старенькому, но чистому полотенцу.

— Покажешь, где душ? — спросил немного смущенный мужчина.

Я покачала головой и сказала:

— Пойдемте лучше на речку. Днем водонапорную башню ремонтировали — воды не было. Дед Сеня, конечно, набрал бак, но вода там ледяная.

Луганский согласно кивнул, и мы вместе пошли на речку. Только когда пришли на мостик, я поняла, что не взяла купальник. Собралась пойти назад, но директор схватил меня за руку.

— Ты куда?

— Купальник забыла, — устало пробормотала я.

— Ходить будешь три года, — раздраженно пробурчал Васек, — Я есть хочу как волк. Купайся здесь, а я пойду подальше, что б тебе не мешать.

— Хорошо, — обрадовалась я.

Васек ушел дальше по тропинке и я, уже не опасаясь, разделась до нага и осторожно спустилась в воду. Какой кайф! Ушла под воду с головок. Вынырнула, отфыркалась и немного поплавала, наслаждаясь теплой чистой водой.

Я собралась уже выбираться на берег, когда услышала голоса и испугано стала присматриваться к берегу. В темноте, на мостике, показались две мужские фигуры.

— Давай Колян наливай скорее, пока Люська не хватилась, — послышался мужской голос.

— Да сейчас уже. На — подержи стаканы, — ответил ему второй мужик, — Бля, пробка тугая. Умеет же твоя закупоривать.

Я с ужасом наблюдала, как два мужика уселись на мостике и стали банально бухать. Причем, судя по пьяным голосам — та бутылка, что они еле открыли, была явно не первой.