Взяв лук и стрелы, направился юноша к Сугриве, готовый его поторопить или покарать. При виде могучего воина, идущего по дороге к обезьяньей столице, всполошилась стража. И оторвался Сугрива от Румы и Тары. И отправил он навстречу Лакшмане луноликую Тару, которая ласками умерила его гнев.

И в то же утро разослал Сугрива гонцов во все пределы своих необъятных владений. Очень скоро под стены столицы стеклось огромное лесное воинство, десятки тысяч хвостатых подданных, готовых выполнить любое приказание своего царя. К ловким обезьянам присоединились их союзники - на вид неповоротливые, но могучие медведи.

- Вот что, звери! - обратился Сугрива ко всему воинству с высоты стен. - Помогите мне отыскать супругу доблестного воина Рамы, моего друга и спасителя. Отомстим ненавистному всем нам царю ракшасов Раване.

С громогласным ревом двинулись за колесницей Сугривы ряды обезьян и медведей. Впрочем, звери не долго держали воинский строй. Обезьянам было невмоготу долго двигаться по земле, и большая их часть передвигалась вдоль дороги прыжками, от дерева к дереву. Медведи же топали по земле, поднимая лапами огромный столб пыли, служивший обезьянам ориентиром.

Достигнув озера, над которым высилось убежище Рамы, Сугрива разделил звериное воинство на четыре корпуса. Каждому отряду было указано его направление. Во главе того, что пошел на юг, был племянник Сугривы и его наследник Ангада, которого сопровождал Хануман. После этого Сугрива отправился в пещеру, чтобы там вместе с Рамой и Лакшманой ожидать вестей от каждого из отрядов, которые должны были прочесать всю Индию.

У Агастьи

В это время, ещё не зная о том, что Хануман в Ланке, Рама и Лакшмана ждали его возвращения. Представляя себе могущество Раваны, они понимали, что победа возможна лишь с помощью оружия богов.

- Как жалко, что ты, Рама, сломал лук Шивы, - вздохнул Лакшмана.

- Но ему не уступает лук Вишну, - проговорил Рама. - Я слышал, что при нем есть колчан с неиссякающими стрелами.

- Но как же получить эти лук и колчан? - оживился Лакшмана.

- Надо отыскать Агастью. Вишну вручил ему свое оружие в благодарность за то, что он помог одолеть асуров и заставил согнуться гору Виндхью. Вероятно, он где-то здесь, на юге, возжигает священный огонь.

- А захочет ли он отдать нам это оружие? - усомнился Лакшмана.

- Попытаемся его уговорить, - проговорил Рама. - Агастья за свою долгую жизнь столько натерпелся от ракшасов, что сможет нас понять.

Путь к Агастье указали братьям птицы. В лесной глуши жил великий риши, питаясь кореньями и плодами. Он был любим всеми животными, и они, следуя его наставлениям, не обижали слабых, не истребляли друг друга.

Агастья приветливо встретил царевичей, ввел их в свою хижину, предложил напиться, угостил фруктами, а затем обратился к Раме:

- Мне известно, что вас ко мне привело. И вы не уйдете с пустыми руками. - Произнеся это, Агастья снял со стены и протянул братьям колчан с тремя стрелами.

- Вот эти две стрелы простые, - отшельник прикоснулся к ним пальцами, - а эта, с алмазным наконечником - особая. Храните до тех пор, пока не наступит время решающей схватки с Раваной.

- Но я слышал, что у тебя есть лук Вишну, - не сразу отозвался Рама.

- Вишну и есть твой отец. Ты рожден им для подвига.

Старец поведал Раме и Лакшмане тайну их рождения, начав с совета богов, на котором было принято решение во имя победы над Раваной дать жизнь четырем сыновьям в семье Дашаратхи. Потрясенные, внимали братья рассказу отшельника. Теперь они были уверены, что помощь богов в борьбе с Раваной будет им обеспечена.

У Океана

Уже через месяц, не отыскав следов Ситы и её похитителя, начало возвращаться воинство с севера, востока и запада. Лишь южный отряд, рассыпавшись широким фронтом, двигался к южной оконечности Индии, омываемой океаном. Но и ему не удалось найти Ситу и даже что-либо узнать о ней. Однако, опасаясь гнева Сугривы, эти обезьяны решили остаться на какое-то время у океана.

Однажды они увидели огромного ястреба. Он летел невысоко, чтобы, как обычно делают его собратья, камнем упасть на добычу.

И тут сказал Хануман Ангаде:

- Взгляни, как необычно поведение этой царственной птицы. Я не удивлюсь, если она расскажет нам что-нибудь о Сите, как это уже сделал царь коршунов Джатайю.

На самом деле у ястреба не было такого намерения. Обессиленный голодом, он намеревался напасть на обезьян и выбирал добычу пожирнее и послабее. Но услышав имя "Джатайю", птица опустилась рядом с Хануманом.

- Что ты знаешь о Джатайю? - спросила птица.

- Я знаю со слов Рамы, что он пал в битве с владыкой ракшасов Раваной, пытаясь отнять у него похищенную деву. А тебе известен Джатайю?

- Это мой брат, - ответил ястреб. - Зовут меня Самнати. Я был неразлучен с ним в молодости и так же, как он, одержим мыслью взлететь на небо, чтобы утвердиться рядом с Солнцем. Теперь я понимаю, что это была безумная затея. Но мы были молоды и честолюбивы. Воздух поначалу был теплым, напоенным ароматом цветущих лугов и людских становий. Затем он утратил все запахи и стал холодным как лед, а пронизывающие его солнечные лучи стали подобны раскаленным иглам. Внизу под нами исчезли все подробности нашей земной жизни. Леса слились с полями и реками, и едва была различима громада Хималаев в виде белых зубцов гребня. Мы же поднимались все выше и выше, в бездонность, и все нестерпимее становился жар светила. "Останься, брат мой, - сказал мне Джатайю. - Дальше я полечу один". Но мог ли я его покинуть? И я от него не отставал. Солнечная колесница была совсем рядом, и мы не отводили от неё глаз. Мы видели самого Сурью и его колесничего Аруну. Но боги, возмущенные нашей дерзостью, приказали Сурье вспыхнуть с утроенной силой. Я почувствовал, как начинают тлеть мои крылья, и рванулся вперед, чтобы защитить брата от гибели. Огонь обрушился на меня, выжег глаза, обуглил перья. Я камнем полетел вниз. Джатайю, которому я сохранил крылья, не дал мне разбиться и помог достичь земли. Мы спустились здесь, в месте, где вы расположились лагерем. С тех пор я не могу летать далеко и высоко подниматься. Но здесь много корма. Ведь птицы, которых вы разогнали, здесь отдыхают перед перелетом через океан. Что же надобно вам в моих угодьях?

- Мы ищем жену Рамы Ситу, которую пытался спасти твой брат и был убит Раваной.

- Но царство Раваны не здесь, - сказал Самнати. - Оно на Ланке, прекрасном острове посреди Океана. Наверное, та, о которой ты говоришь, там.

Едва ястреб успел произнести эти слова, как его обгоревшие крылья стали покрываться перьями и пухом. Обезьяны, и особенно сам Самнати, были этим очень удивлены.

- Наверное, бог Солнца простил твое прегрешение, потому что ты помогаешь нам отыскать Ситу, - предположил Хануман.

Попрощавшись с обезьянами, Самнати взмыл в воздух. Глядя ястребу вслед, Ангада сказал:

- Нам бы его крылья. Тогда мы бы вскоре оказались на Ланке и освободили пленницу Раваны.

Хануман шлепнул себя лапой по лбу:

- Прекрасная мысль. Я - бескрылый, но могу одним прыжком преодолеть расстояние, доступное птицам.

- Но что ты будешь там делать один? - удивился Ангада.

- Сражаться! - воскликнул Хануман. - Встречусь с Ситой. Ведь Рама передал мне свой перстень, чтобы Сита узнала меня как его посланца. А вы вернетесь и передадите Раме, чтобы он меня ждал.

Недолго думая, Хануман превратился в исполина, взлетел на гору и, оттолкнувшись от нее, взметнулся над Океаном в гигантском прыжке.

Рассказ Ханумана

Шли месяцы. Южное войско возвратилось к озеру, и дошла до Рамы весть о решении Ханумана, на которое мог пойти только безумец или безмерно преданный друг. Многие уже не ждали советника Сугривы, и поэтому весть о его возвращении грянула как с чистого неба гром Индры. Долгую зимнюю ночь длился рассказ смельчака о его удивительных приключениях в стране ракшасов.

- Я летел над волнами, - начал Хануман, - и моя огромная тень скользила по ним. Океан, мой дальний родич, был ко мне благосклонен. Повелел он горе Майнаке подняться из пучины, чтобы я мог на ней передохнуть, но я, едва коснувшись её, продолжал полет. Вскоре моему взору предстал зеленый остров, и в центре его я увидел обнесенную стеной столицу и её белоснежные дворцы. Опустившись на вершину горы неподалеку от столицы, я решил дождаться ночи, чтобы, уменьшившись до размеров кошки, проникнуть в обрамленный золотом чертог Раваны. Конечно же, я решил, что Сита томится в этом дворце среди жен владыки ракшасов.