Юлька изумленно взглянула на Дашу и захихикала.

- Ты не узнала? - прыснула она, сдерживая приступы ржача. - Это же наш историк!

Савинцева подавилась соком от удивления.

- Историк? Николай Александрович? Ты его пригласила?

Юлька пожала плечами.

- Почему бы и нет? - безразлично ответила она, глазами выискивая “клоуна”. - Неужели он все еще курит на крыльце? Он же замерзнет!

- Я схожу, - Даша встала, останавливая подругу. - Я все равно хотела выйти проветриться. Здесь очень жарко.

- Ой, спаси-ибо! - поблагодарила брюнетка. - Я пойду за закуской.

Даша встала и принялась осторожно пробивать себе путь к выходу. Вокруг было столько людей, что девушке постоянно приходилось извиняться за отдавленные ноги или несильные точки острыми локтями.

Когда она вышла на воздух, то действительно обнаружила на крыльце все того же курящего клоуна. Его дурацкий и крайне нелепый вид никак не вязался с задумчивым и немного грустным выражением лица. Даша осторожно коснулась его плеча.

- Чего тебе? - равнодушно спросил он, даже не повернувшись.

- А почему вы здесь, а не на вечеринке? - неуверенно спросила Даша.

Парень повернулся и оценивающе осмотрел непрошенную собеседницу.

- Я вообще не понимаю, что я тут забыл, - Николай смахнул пепел с сигареты. - Общество незнакомых малолеток. По крайней мере, большинство из них - малолетки.

- А зачем тогда вы пришли?

- Да не выкай ты, - Олейников нахмурился. - Кто ты такая вообще? Тоже знакомая этой Моренко?

Савинцеву очень удивило то, что он не узнал ее. Хотя да, она же была в маске на пол-лица, слегка накрашенная, да и прическа другая. И знакомы они не так давно.

- Д-да. Приятельница.

Учитель хмыкнул и протянул ладонь для рукопожатия.

- Николай.

- Дар… - девушка осеклась. - Дарина!

- Приятно познакомиться.

Девушка глупо улыбнулась и пожала руку. Парень был настроен вполне доброжелательно, и беседа вполне могла иметь продолжение.

- Дак почему вы пришли на эту вечеринку, раз вам так не нравится компания? - поинтересовалась она, внимательно смотря на “клоуна”.

- Не хотел расстраивать. Она ведь ждала моего прихода. Надеялась, - он усмехнулся. - Неужели она думает, что я не вижу, что я ей интересен?

У Даши встал ком в горле. Как он догадался?

- А… П-почему вы так уверены в этом? - выдавила она. - Ну в том, что она влюблена в вас?

- Милая Дарина, я ж не вчера родился. И в чувствах людей хоть и немного, но все же разбираюсь.

Блондинка решила брать быка за рога.

- И как вы относитесь к ее симпатии?

- Подруге доложить решила? - усмехнулся он, затягиваясь очередной никотиновой свернутой в трубочку бумажкой.

Даша вспыхнула и отвернулась.

- Никак, - подал голос он. - Она - ребенок. Ей восемнадцать, мне двадцать пять. Достаточно большая разница, не находите? Да и неправильно это. Она моя ученица, а я ее учитель.

- Но разве это помеха?

- Ничего вы не понимаете, девушка. Начиталась дурацких сказок о чистой и светлой любви и ходишь всем мозги полоскаете. Да, это помеха. Причем, серьезная. Да и не люблю я ее. Симпатии нет никакой. Она мне нравится как человек - веселая активная девчонка, но не более.

Девушка стояла и просто смотрела на него. Его молчание теперь даже как-то не угнетало, а придавало обстановке некую таинственность.

- А вот если бы вы все-таки влюбились в ученицу, что тогда? - осторожно спросила она, боясь нарушить умиротворенную атмосферу.

Николай в который раз затянулся. Из кармана нелепых и широченных полосатых штанов торчала открытая пачка, и на виду был ровненький ряд сигаретных верхушечек. Даша кашлянула от попавшего в ее сторону облачка дыма. Ветер пробирал до костей. На улице январь.

- Зайди. Простынешь, - сказал он. - Тебе еще детей рожать.

- А вы?

- Не выкай. Задолбала, - поморщился парень. - Я еще немного постою. И это… Спасибо, что выслушала, кто бы ты не была. Ты - хороший человек.

- И вы тоже.

- Не, - усмехнулся учитель, поправив манжеты цветастой рубашки. - Я та еще мразь и скотина.

Внезапно Даша сделала то, на что до этого никогда бы не решилась. Она крепко обхватила тело учителя руками и стиснула в объятиях, уткнувшись лицом в грудь. В нос сразу дыхнул запах одеколона. Николай замер от неожиданности. “Вы очень хороший, - прошептала девушка. - Просто замечательный!” Послышался глухой смешок, и тело Даши мягко обхватили в ответ. “Спасибо, Дарина”, - тихо добавил Олейников. Девушка вздрогнула, но вспомнила, что представилась другим именем. Отпустив мужчину, Савинцева поспешила в дом, так как сама не заметила, как замерзла. А учитель так и остался курить на крыльце до самого конца вечеринки. А потом просто незаметно ушел.

Даша сама не понимала мотивов своего вранья. Что сподвигло ее назваться другим именем? Страх? Но чего она боялась? Реакции парня? А какой бы она была? Она так и не узнает, так как в тот вечер она была таинственной незнакомкой Дариной, которая выслушала, обняла и просто исчезла, оставив после себя легкий аромат цветочных духов, смешанный с морозным дыханием января.

А учителя потом пришлось на неделю заменить, так как он слег с простудой.

========== Больница ==========

Даша не находила себе места. Она до сих пор не могла поверить в то, что просто так взяла и обняла своего учителя. Да еще и соврала, представившись другим человеком. Девушка не спала уже третью ночь, отчего потом весь день болела голова, и хотелось уснуть прямо на парте. Из-за этого выпускница успела нахватать плохих оценок и получить нагоняй от матери.

Отца Даша не помнила, родители развелись, когда девочке не было и года. Поэтому часто мать списывала пофигистичное поведение дочери на отсутствие в доме твердой отцовской руки. Родительница Даши, миниатюрная блондинка, была лишь на два-три сантиметра выше дочки. У нее были такие же светлые волосы. Ребенком она почти не занималась, работая за двоих, чтобы не садиться на шею престарелым родителям и самой кормить неполную семью. Лишь изредка она в перерыве на работе ругала Дашу для приличия и снова убегала, совершенно лишая ее внимания, материнской любви и заботы. Поэтому Даше было все равно на ее всякого рода запреты и домашние аресты. Она делала то, что сама считала нужным.

Схлопотав очередной “неуд”, Даша быстрым шагом шла домой, стараясь дойти до того, как окончательно замерзнет. Январь выдался поистине морозным. Приходилось ходить в нескольких слоях одежды. В голове снова стояли те объятия. Черт подери, ей что, руки некуда было девать? Она корила себя за содеянное. Она чувствовала, что в том разговоре Николай Александрович показал совсем другую свою сторону: не саркастичного и эгоистичного человека, а глубокомыслящего и, хуже всего, одинокого и потерянного. Блондинка не знала, была ли у него семья, и есть ли она, но понимала, что если бы у человека были друзья и место, куда бы он хотел вернуться, и ему было бы там хорошо, то он бы не пришел на эту вечеринку. Ему просто некуда больше идти.

У Даши больно кольнуло в груди. Ей стало жаль этого человека. Хотя она знала, что жалость - плохое чувство, но ничего не могла с собой поделать. Ей действительно было его жалко, потому что тогда, за слоем сарказма, цинизма и черного юмора, за очень толстым слоем, она обнаружила грустного человека с израненной душой. Хотел он того или нет, он своими рассуждениями показал ей себя. Ведь Даша думала, что, узнав о влюбленности в него ученицы, он засмеется и пошлет их обеих куда подальше, а он отреагировал как-то грустно.