В какой момент шеф избавился от остальных деталей гардероба, не заметила. Мозг отказывался функционировать под наплывом чувственного наслаждения.

Спиной почувствовала холод простыней.

Жаркий шепот на грани слышимости:

— Моя.

Губы, ласкающие каждую клеточку моей груди, отнимали последнюю волю. Это уже не я. Это сгусток оголенных нервов, готовых в каждую секунду взорваться от избытка эмоций. Руками с нетерпением шарила по спине мужчины, мечтая только об еще более сладостных и глубоких наслаждениях. Коже жгло от горячих, жадных губ мужчины, что спускались все ниже. Одной рукой продолжали ласкать мои верхние прелести, губы же шефа переместились на кожу ног. Нежно обхватив рукой под коленку, выводил узоры языком: голень, бедро, выше…

Со мной играли, доводя до высшей точки и вновь опуская вниз. И снова вверх, заставляя спину выгибаться, пальцы судорожно сминать простыни…

Горячий язык, чуткие пальцы дразнили и отпускали и вновь приступали к сладким пыткам, доводя до безумия, когда ты можешь только рвано дышать, заставляя себя делать вдох и выдох.

И вновь оказавшись на волне, губы еле шепчут:

— Пожалуйста…

И как ответ на просьбу яркая вспышка перед зажмуренными глазами, и судорога пробивает каждую клеточку тела.

И крик удовольствия из каких-то глубин:

— Даааа…

И вновь губы в плену и вкус только что пережитого удовольствия на кончике языка. И твой стон выпивают до дна. И ласковость широких ладоней, что сминают расслабленное и утомленное тело. И понимаешь, что тебе все еще мало, и хочется вновь оказаться там, на самой высокой точке, на гребне экстаза.

— Еще, — шевеление губ под губами мужчины.

И тихий смешок, что утонул на задворках сознания, когда ощущаешь, как медленно и чувственно тебя заполняют до краев, принося новые вспышки удовольствия. И ты задыхаешься, а тело рвется навстречу, прося: сильнее…глубже… И извечные, как сама жизнь во вселенной, движения, приносящие за собой волну наслаждения за волной. И полет… Когда ты летишь и сожаления уже не уместны — ты сделала этот шаг в пропасть и только от твоего партнера зависит, где окажешься в следующий миг: упадешь ли вниз или вновь воспаришь ввысь… И вновь застилающий собой серость бытия, расцветы фейерверков перед глазами.

И желание: хоть минуту передышки. Но нет. Кто-то решает все иначе. Губы собирают капельки пота с кожи, позволяя тлеющей искорке вновь перерасти в пожар, где сгорает стыд и стеснение, где только ты и он…И вечный танец тел.

И время потеряло свою значимость. Сколько прошло? Минута, час, два, ночь. И ты засыпаешь удовлетворенная, с улыбкой на лице.

И только на грани сна и яви, невнятно:

— …Стася…

Сон еще ласково обволакивал сознание, стирая грани реальности, когда по привычке открылись мои глаза. О, космос, какой чудесный сон!!! Тело так и хотело потянуться в сладкой истоме, но тихое мерное дыхание за моей спиной, заставило замереть.

В мозгу с головокружительной скоростью проносились картинки, вынуждая скулы залиться краской смущения. Сон, настолько реальный не хотел покидать меня, но разум упорно указывал на несоответствия. Это не моя комната, не мое окно… и вид за ним.

О, боже!!! Это… Это не сон. Это…

В панике задержала дыхание и поспешила прикрыть глаза.

Что ты натворила, Настя? Теперь со всей очевидность можно сказать — ночь, проведенная с шефом реальнее некуда. Ну, кто, кроме него может сопеть по соседству? Не Ирр же?

Постаралась выровнять дыхание, притвориться спящей. Спокойно, Настя. Ведь ничего страшного не произошло. Вы оба получили удовольствие. Еще какое удовольствие! И это пройденный этап, прошлое, повлиять на которое ты уже не в состоянии. Так что прими как данность.

А что дальше? — тут же активизировался разум. Повернуться и с милой улыбкой сказать привет, эта ночь была волшебной, давай повторим? А оно надо мирно спящему сейчас мужчине? Или сказать, что эта ночь ошибка и с гордо поднятой головой покинуть спальню? Черт! Да… Романова Анастасия! Не ожидала от вас такого — опечалилась моя рассудительность. Неужели это действительно я? Я кричала от наслаждения? Я умоляла не останавливаться? Боже, да я в жизни так себя не вела в постели. Отношения с Аланом были ровными, пусть и приносящими взаимное удовлетворение. Но такой, застилающей все разумные доводы, страсти никогда в моей жизни еще не было. Вот это коротнуло!!! И понять, с чего все началось — уже не могу.

И как же обещание самой себе держаться от шефа подальше? Ну, — заметила справедливость, — вообще-то это мистер Далейн набросился первым. Не я. Только это не оправдывало безрассудство, с которым в ответ бросилась в омут наслаждений. Ведь не возражала, не отталкивала.

Черт, как все сложно! Что же дальше-то будет?

Пока рефлексировала, кровать на второй половине еле слышно скрипнула, возвещая, что хозяин спальни проснулся. Затаилась, следя за своим дыханием. Несколько минут напряженной тишины, и мужчина поднялся с кровати. Послышались шаги и звук открывающейся панели, ведущий в душ.

Вот тебе и ответ, Настенька! Ни тебе поцелуя с утра, ни ласки.

Осторожно приоткрыла глаза, чтобы удостовериться, шефа в спальне нет. Быстро поднялась с ложа еще вчерашней страсти, и, собрав всю свою одежду, выскользнула в коридор. Думать будем в своей комнате.

Полчаса нервного хождения из угла в угол спальни, с заламыванием рук и ругательствами в свой адрес и адрес разыгравшегося либидо, ответа на вопрос: что делать, результатов не принесли. Пробежка была успешно забыта.

Очнулась только, когда взгляд упал на часы. Черт, завтрак! Там-то мне просто необходимо быть. Не могу же я постоянно прятаться от проблем, от этого они никуда не денутся. Значит, собираемся и спускаемся вниз. Если мистер Далейн сделал вид, будто ничего не было, последуем его примеру.

Широко распахнув гардеробную, застыла. И что же одеть? Про костюмы можно благополучно забыть в виду их отсутствия. Где-то в недрах отыскав черные брюки и темно синюю блузу, облачилась, свернула волосы в тугой узел и глянула в зеркало. М-да! Девушка с темными кругами под глазами и припухшими губами, на меня осуждающе взирала с той стороны зазеркалья. Блузка излишне обтягивала грудь, зато брюки оказались чуть свободны в талии. Несколько фривольно и непривычно, но ничего другого нет. Не хватает только очков. Очки. Черт! Только сейчас вспомнила где и при каких обстоятельствах их забыла. С досады прикусила губу. Ладно. Чего уж тут! Пойдем так.

По лестнице спускалась непозволительно долго, прислушиваясь к каждому мнимому шороху и звуку с первого этажа. Ноги так и норовили развернуться и скрыться за дверью родной спальни. Приходилось прилагать усилия, чтобы заставлять себя двигаться вперед. В гостиной никого не обнаружилось. Вот и хорошо. Заглянув в кабинет, забрала очки, водружая их на законное место.

Перед дверьми в столовую приняла самое нейтральное выражение лица, на какое была способна, набрав в легкие побольше воздуха, вошла, как будто с обрыва спрыгнула. Сердце екнуло и ускорило свой ритм. Мистер Далейн сидел уже за столом. На звук моих шагов обернулся. На секунду показалось, как в серых омутах пронеслось: ожидание, радость, недоумение и обида, и пропали, как и не бывало, оставляя там только холод.

— Доброе утро, — спокойно и холодно поздоровалась я, прошествовав к своему месту за обеденным столом.

Шеф на миг замер, а затем кивнул, то ли мне, то ли своим мыслям.

— Доброе, — так же холодно ответил.

Ну, вот, значит тот калейдоскоп эмоций в серых глазах мне, действительно, показался, и я оказалась права. Произошедшее ночью просто всплеск гормонов и ничего больше. Надеюсь, что это никак не повлияет на наше сотрудничество, которого закончится вот уже меньше чем через две недели.

— Доброе утро, мисс Настя, — поздоровался Ирр, выставляя передо мной завтрак.

Улыбнулась вежливо:

— Спасибо Ирр.

— Что у нас по плану, — привычно спросил Шеф, не поднимая на меня взгляда. Так даже лучше. Не стоит напоминать мне подробности ночи, а невообразимо глубокие омуты глаз шефа то, что врезалось в память навечно. Только тогда там не было этого обжигающего холода.