— Это мой брат, — сказал Волосатый. — Он с нами с прошлого года. Серега, это Слава, ты про него знаешь, — он — мастер. Хочешь у него учиться?

Парень окончательно смутился, и тогда Крупнер сам подошел к нему.

— Ну что, будем учиться?

— Будем, — ответил Серега и посмотрел ему в глаза.

«Я вернулся, — подумал Крупнер, — теперь все будет так, как раньше».

— Начнем с искусства «легких шагов». Ты знаешь, что это такое?

Парень неуверенно кивнул.

— Если будешь усиленно тренироваться, то сможешь, как Бодхидхарма, переплывать реку на тростниковом стебле. Смотри, — Крупнер поднял сань-цзе-гунь, воткнул концы двух крайних звеньев в землю. Добившись того, чтобы цеп стоял сам, без посторонней помощи, глубоко вдохнул и с толчком ног направил энергию вверх.

С места, почти без движения, он оторвался от земли и оказался на среднем звене. Волосатый тихо крякнул. Крупнер осторожно переместил правую ногу вперед и вдруг прыжком развернулся на 180 градусов. Цеп неподвижно стоял в самом неестественном для него положении, словно врытый своими концами в землю, а на нем легко балансировал человек, который по всем нормальным подсчетам должен был весить как минимум килограммов семьдесят пять.

Крупнер спрыгнул на землю, повесил сань-цзе-гунь на шею и улыбнулся.

— Учись, — сказал он. — Ты еще молодой, и у тебя многое получится.

— Спасибо, — сказал парень, — а вы правда будете меня учить?

— Конечно, — сказал Крупнер. Ушу было дверью, через которую он мог вернуться в прошлое, а ему ничего больше не хотелось, кроме как вернуться туда. Там было спокойно. Там он принадлежал сам себе.

— Давайте вечером ко мне затусуемся, — предложил Антон. — Сколько мы уже не собирались?

Волосатый не ответил, он как-то подозрительно глядел в дальний конец спортплощадки. Крупнер проследил за его взглядом и увидел три черные «Волги», из которых проворно вылезали крепкие ребята с уставными прическами и в серых костюмах. Крупнер все понял.

— Это за мной, — сказал он. — Прощайте.

— Что случилось? — спросил Антон.

— Меня ищут, — медлить было нельзя, потому что из-за кустов к ним тоже приближались. — Я ухожу.

— Внимание, Крупнер, стоять, — раздался усиленный мегафоном голос. Говорил полноватый мужчина, которого Крупнер видел на брусьях, сейчас он вылезал через заднюю дверь. — Стоять, бежать некуда, ты окружен!

Крупнер прыгнул в кусты. Перед ним тут же выросли два крепких «волкодава», но он сбил их одинаковыми цуи[5] и бросился бежать.

— Огонь! — заорал мегафон.

Сзади послышался пронзительный «Кай!» и короткий хлопок очереди.

«Волкодавы» только и ждали команды на открытие огня. Крупнер догадывался, что его захотят убить, но теперь он это знал точно. А если не убьют, то схватят и снова доставят в исследовательский Центр. Но, скорее всего, убьют, и этого допускать нельзя. Из-за кустов показались фигуры бойцов. Крупнер повернул назад.

Он прошел сквозь них, убив трех ближайших тремя короткими ударами, и оказался на площадке. Стрелять перестали, боялись попасть по своим. На земле, скованные наручниками, лежали Волосатый и его брат. Антону наручники были уже не нужны. Там же были четверо в серых костюмах и мужчина с мегафоном. Проявляя немалую сообразительность, они сразу упали на землю и открыли кинжальный огонь. Крупнер видел пули, летящие ему навстречу. На таком подъеме он не был уже давно, со времен предпоследнего теста. Он увернулся, сместился в сторону мужчины с мегафоном, ударив ногой по стволу ближайшего автомата. «Волкодав» напротив оказался на директрисе огня, и его голова разлетелась в стороны, прежде чем стрелявший убрал палец со спускового крючка. Из кустов ответили встречным огнем. Крупнер двигался к мужчине с мегафоном, у которого не было оружия. Тот медленно и неуклюже падал. Пули с двух сторон прошили его тело, из боков и спины вылетало что-то темное. Крупнер бросился на землю до того, как следующая очередь рассекла тело мужчины пополам. Он чувствовал всех живых бойцов — их было пятнадцать, и они скопились в разных концах площадки, плохо видя друг друга из-за кустов и не совсем понимая, что происходит в центре. Они выполняли приказ, в то же время ощущая какую-то неясную угрозу. Огонь снова прекратился. Крупнер выбрал группу, которая была справа, и устремился к ней.

Яшенцев уже вернулся домой, когда ему позвонили и сказали, что Крупнер появился в парке, где раньше занимался спортом. Яшенцев приказал брать его наверняка, используя оружие. Он приказал также держать его в курсе дела. Голос в трубке ответил, что группа захвата уже послана.

Крупнер сидел на земле, держа на коленях голову Волосатого. Живых на площадке осталось двое. У Волосатого оказалось четыре касательных ранения спины и ягодиц, но ни одно из них не было серьезным. Сергею пуля попала в голову — в темя — и вышла из груди. Он погиб почти сразу. Крупнер пытался лечить Волосатого, который был без сознания. Для начала удалось остановить кровь. Крупнер поднял голову — приближалось мяуканье сирен — на выстрелы съезжалась милиция. Встреча с ней не входила в его планы. Он поднялся и, закинув Волосатого на плечо, побежал в лес. Парк большой, он оставит его где-нибудь в глухом уголке, к вечеру тот придет в себя. Он не хотел впутывать друзей в это дело, он пришел, чтобы обрести душевный покой.

Крупнер уложил Волосатого на ворох сухих листьев, освободил его руки от наручников. «Я хотел, чтобы вы от меня отстали, — подумал он, — я даже не хотел компенсации за отнятую свободу — я доволен тем, что у вас приобрел, мне нужен был мир. А вы навязали войну. Вы убили моих друзей, видимо, вы по-другому не можете. Что ж, давайте воевать».

И война началась.

Рабочий день закончился два часа назад, но Розанов решил задержаться, чтобы доработать необходимые бумаги — пора было сдавать квартальный отчет по лаборатории, а у него, как это обычно бывает при напряженной работе, отсутствовали даже слабые зачатки проекта.

Его стол находился прямо напротив двери, и когда она открылась, Розанову было достаточно поднять голову, чтобы увидеть вошедшего. Это был Крупнер. Розанов сразу узнал его, потому что готовился к встрече. Крупнер закрыл за собой дверь и теперь стоял, в упор глядя на него.

Рот Розанова наполнился слюной. Он проглотил ее и потянул на себя верхний ящик, где лежал пистолет. От двери до стола было метра четыре. Розанов схватил ПМ, левой рукой сдвинул предохранитель и нажал на спуск. Пуля ударила в стену. Курок у «Макарова» был взведен, Розанов мог поклясться, что рука у него не дрожала. Тем не менее, он промахнулся. На миг ему показалось, что Крупнер слегка отклонил голову и тут же вернул ее на место, дав пуле пролететь. Он выстрелил еще раз. Пуля попала в дверь, проделав в ней дыру, похожую на круглое темное пятно. Крупнер шагнул вперед. Розанов быстро, раз за разом, давил на курок, уже не целясь, пистолет дергался в его руке. Впрочем, не попадал он по другой причине. Розанов знал, что Крупнер владеет «ускоренным перемещением», он видел этот эффект, и сейчас наблюдал за ним без особого удовольствия. Крупнер замечал вспышку, видел пулю и успевал реагировать, убирая тело с траектории ее полета. Когда кончилась обойма, он подошел к замеревшему от страха Розанову и остановился, упершись в стол. Их взгляды встретились.

— Я тоже садист, — произнес Крупнер.

Он наклонился, выбросил вперед руку и коротко ударил Розанова в трахею. Хлестнула кровь. Крупнер вытащил из пальцев Розанова пистолет и вколотил его рукояткой вперед в страшную рваную рану. Затем отошел к двери и посмотрел на результат. Розанов сидел, привалившись к спинке стула. Он был уже мертв.

— Прекрасно, — одобрил Крупнер.

Яшенцев вызвал Лужнова к себе в десять утра. В половине одиннадцатого, вооруженный до зубов (табельный «Макаров» и АКСУ), он уже мчался в санаторий охранять Агапова. Более дурацкой миссии он и не предполагал. Лужнову самому нужен был телохранитель, но ни ему, ни директору исследовательского Центра личная охрана не полагалась. То, как Крупнер расправился с Розановым, потрясло даже видавшего виды Яшенцева. Такая жестокость не укладывалась в голове. Поведение Крупнера не вписывалось в предложенную аналитиками схему, потому что в нем не было никакой последовательности. Вероятно, тут свою роль сыграли психотропы, но нельзя было исключать и влияние тестов. Яшенцев склонялся к последнему варианту; неизвестно, до какого предела довели подопытного регулярные вливания СС, тем более, что его свойства не были изучены до конца. И никто не знал, кто будет следующей жертвой.