Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Отвалили ему червонец. Не потолок, конечно, но и так уж не мало. Доказательств Витькиной вины, если не считать сопротивления при аресте, почти не имелось, в основном суд располагал сведениями, добытыми оперативным путем, а они, согласно закону, фактами являться не могут. Однако Князя в наглую осудили, сделав главарем банды контрабандистов, а один центральный молодежный журнал даже посвятил описанию Витькиных злодеяний целый очерк, изобразив его таким монстром, что у читателей, должно быть, волосы дыбом становились.

Князь не унывал. За три года он кой-что заработал, и теперь два первоклассных адвоката изо всех сил старались снизить срок хотя бы наполовину, благо суд, торопясь вынести приговор, ошибок понаделал выше крыши. Но появился у Витьки пунктик — освободиться и добраться до ушедшего в тень Щетины. Предательство шефа настолько его взбесило, что размышляя о мести, он забывал все увещевания восточных мудрецов, рекомендовавших из соображений высшего порядка прощать всем и каждому.

Но планы планами, а тогда нам оставалось лишь спорить долгими тюремными ночами на вечные темы да делиться воспоминаниями о былом. Рассказчиком Князь был великолепным, хотя со стороны мог показаться нелюдимым молчуном; из сокамерников он общался только со мной. Навидавшись в жизни всякого, я поначалу воспринимал его воспоминания как обычные охотничьи рассказы. На мастера боевых искусств он, в моем понимании, вообще походил мало, хорошо развитая мускулатура и сбитые костяшки пальцев еще не признак мастерства. Доводилось мне встречаться с внешне более колоритными типами, а на деле выяснялось, что даже такому увальню, как я, расписать их рожи под хохлому легче легкого.

Однако вскоре мои сомнения исчезли. В нашу хату кинули Исая, знаменитого на всю колонию скандалиста и беспредельщика. Когда-то он боксировал в тяжелом весе, а мозги эти ребята отшибают друг другу конкретно и навсегда. С возрастом это здорово проявляется, и с головой Исай не дружил совсем, обуреваемый всеми, какие есть, маниями. От мании величия до мании преследования включительно. Потому ужиться с ним не могли ни в одной хате, кумовья только и перебрасывали Исая из номера в номер. Теперь пришел наш черед.

Два дня Исай принюхивался, а на третий начал завоевывать авторитет. Действовал по проверенной схеме, выбрал подходящую жертву и решил продемонстрировать остальным свою боевую мощь.

— Шо ты под ногами путаешься?! — безобидный литовец Янка сперва даже не понял, что двухметровый мордоворот наезжает именно на него. Проход между шконками довольно широкий, и тусоваться Исаю он никак не мог помешать. Однако грозный вид нависшего над головой боксера так его напугал, что Янка зачем-то начал оправдываться:

— Я не нарочно, просто хотел к умывальнику пройти.

— Наловят вас, чертей, не протолкнешься, — вроде бы успокоился Исай, — смотри у меня, больше предупреждать не буду.

Янка убрался в свой угол, но через час ему зачем-то понадобилось подойти к кормушке. Исай вырос тут как тут, этого он только и ждал.

— Чертила, я же предупреждал, — косясь по сторонам, ухватил он Янку за рукав и развернул лицом к себе. Видно, боксером этот махновец был неплохим, короткий удар пудового кулака снизу в челюсть оторвал литовца от пола и заставил перевернуться в воздухе. Честно говоря, я подобных трюков в жизни не видел, только в кино. Но восхищаться было нечем, беспредел в хате следовало пресекать немедленно.

Однако вроде бы дремавший Князь меня опередил.

— Ты за что человека ударил? — спрыгнул он со шконки и подскочил к победно взиравшему на оторопевшую камеру Исаю. Совсем небогатырская Витькина фигура доходила боксеру едва ли до плеча, но что-то в Князевом голосе заставило того насторожиться.

— Я его предупреждал, — пробормотал Исай и отступил к своему шконарю.

— Теперь я тебя предупреждаю, рожа беспредельная, — каждое Витькино слово звучало в наступившей тишине спокойно, но веско, — или съезжай с хаты, или извинись перед мужиками и веди себя по-людски. Понял?

— Кто ты есть, чтобы мне диктовать?! — взвился Исай на дыбы. — Не трогают тебя, так и не дергайся, сопи себе в дырки. А хочешь свое навязать, давай, попробуй. Я и тебе стойло найду, щас вон загоню под нары.

Я открыл было рот, но Князь больно сжал мое плечо, погоди, мол, и обернулся к здоровенному эстонцу Тутту, что-то прошипев на их птичьем языке. Туповатый Тутт почесал затылок и выволок из-под умывальника капроновый таз, в который шнырь набирал для мытья полов воду. Ухватив таз обеими руками так, чтобы дно глядело наружу, Тутт выставил его перед собой и напрягся. Удара, по-моему, не видел никто. Князь на мгновение застыл, втягивая раздувшимися ноздрями воздух, дернул плечом, что-то оглушительно треснуло и в толстом, сантиметра в два, днище капроновой посудины возникла звездообразная дыра с разбегавшимися во все стороны трещинами.

— Не свалишь с хаты, кончу, — шепнул Князь онемевшему Исаю и возвратился на свою шконку. К продолжавшему сжимать дырявый таз Тутту со всех углов потянулся камерный люд, каждому хотелось убедиться, что произошедшее не приснилось, а имело место в действительности.

Исай волком дыбанул в нашу сторону, в пять минут упаковал свои клунки и подошел к кормушке. От удара стальная крышка сорвала запор и с лязгом откинулась наружу.

— Открывай, — рявкнул Исай сунувшему в вышибленную кормушку нос обалдевшему понкарю, — зови ДПНК, хай переводит куда хочет. — Когда дверь распахнулась, он оглянулся, уловил брезгливую улыбку Князя и пообещал: — Не тащись, встретимся еще, рассчитаемся.

— Александр Македонский тоже был великим полководцем, — подмигнув Князю, вспомнил я Чапаева, — но зачем же тазы ломать?

— Лучше тазы, чем грудную клетку, — прищурился Витька, — не хватало еще крутиться за эту мразь. Обошлось, и слава Богу.

Насчет последнего я сильно сомневался, уж очень многообещающе прозвучала прощальная реплика Исая.

Через неделю опасения подтвердились. Матч-реванш состоялся в прогулочном дворике, куда менты запускали по пять-шесть камер разом. Я на прогулки почти не ходил, предпочитал сидеть по несколько часов в день у раскрытого окна, наблюдая сквозь щели намордника-жалюзи за суетой близкой и в то же время недосягаемой обыкновенной городской улицы. Но в то утро Князь, никогда не упускавший возможности поразмяться на свежем воздухе, уболтал меня составить ему компанию, погода была просто замечательной.

Исая я засек, едва войдя в окруженный высокими бетонными стенами колодец дворика. Сидя на корточках, он чифирил с двумя плечистыми ребятами, кажется, недавно прибывшими этапом. Князь беззаботно отмахнулся от моего предупреждающего взгляда, нашел свободный угол и приступил к растяжкам, поочередно упирая то одну, то другую ногу в торчавший из стены на двухметровой высоте обломок кирпича. Я предпочитал тренировать голову и, пристроившись неподалеку, развернул свежий газетный номер.

От новостей политической жизни меня отвлек голос Исая, обращенный к равномерно вопящему Витьке: — Слышь, балерун… Оторвись, базар есть. — Его гигантская фигура застыла в двух метрах от нас, здесь же маячил один из новеньких. Второй вдоль стеночки подбирался к Князю сзади.

Витька опустил ногу на землю и сложил руки на груди, вопросительно глядя Исаю в глаза.

— Объяснить тебе кой-чего надо, — Исай покосился на приятеля и тут же ударил. Коротко, без замаха. Но выверенный удар вонзился в пустоту, Князь мягко отскочил на метр в сторону и снова замер в той же позе, понимающе кивнув: — Реакцию проверяешь?

— На вшивость ща тебя проверим, — неудача боксера не обескуражила, но мощный хук с правой тоже прошел мимо. Бой с тенью, да и только. Неожиданно прямо за Витькиной спиной возник парень с переломанным носом, тот самый, что крался к Князю партизанскими тропами. Видеть его Князь не мог, скорее всего среагировал на мой взгляд, — я даже крикнуть не успел — резко бросив корпус влево, он с разворота рубанул нападавшего ребром ладони по кадыку, одновременно останавливая рванувшегося вперед Исая тычком ноги в пах.

11
{"b":"664045","o":1}