В обширную документацию отец де Карло вложил и брошюру о "Торн Корпорейшн" со списком тех стран, кому эта корпорация оказывала помощь. На полях он добавил свой вывод: "Президент США к сорока годам".
Кейт попыталась разобраться в своих мыслях. Доверчивость - это, пожалуй, самый серьезный недостаток журналиста. Но и агрессивный скептицизм - не лучший стиль в этой области. Кейт припомнила своего первого шефа, однажды заявившего ей, что никакого труда не составляет бросить фразу, вроде "ну и чушь все это". Язвить или насмешничать, конечно же, неизмеримо проще.
Но ведь как раз в этом-то случае все и являлось чушью, разве нет? Полное безумие. Она страшно утомилась, а священник воспользовался ее усталостью и предложил ей эту... ерунду.
Дэмьен Торн - сын Сатаны. Абсурд, бред. Кейт повернулась на бок и мгновенно провалилась в сон.
Она не слышала, как в спальню вошел Питер, взял в руки папку и впился глазами в оставленный священником адрес.
17
Симптомы были налицо. Харвей Дин понимал, что ему грозит опасность превратиться в бросовую, ненужную вещь. Он боялся теперь просыпаться по утрам и идти на работу, чувствовал себя в присутствии Дэмьена на грани срыва. Дин пытался найти хоть какой-нибудь выход, но ничего путного придумать не мог. От этого никуда не уйти. Он вынужден помалкивать и надеяться на лучшее. Его будущее в чужих руках.
Чудовищность ситуации заключалась в том, что Дин внезапно обнаружил в себе страстную отцовскую любовь. Он был без ума от своего сынишки. Дин обожал в нем все, начиная с крошечных ноготков на пальчиках до торчащих на голове волосиков. Он любил малыша сильнее, чем Барбару и Дэмьена, вместе взятых. Однако вздумай он удрать с ребенком хоть на край света, его все равно нашли бы. Дин что-то пробормотал в телефонную трубку и взглянул на Дэмьена.
- Израильтяне вцепились в Шредера, - заявил Дин. - Придется его ликвидировать, пока он еще не проболтался.
Дэмьен не отрывался от бумаг.
- Ну так сделайте это, - бросил он.
- У нас нет возможности подобраться к нему, - возразил Дин, не скрывая отчаяния в голосе. - Его ведь держат в Тель-Авиве, а ты один можешь сделать это, Дэмьен.
- Ты тоже в состоянии позаботиться об этом.
- Но ведь я только что сказал тебе...
- А я сказал тебе, - перебил его Дэмьен, поднимая, наконец, голову от письменного стола и насквозь прожигая взглядом Дина. - Я еще раньше говорил тебе, что силы мои будут убывать с каждым новым днем Назаретянина. Сколько еще осталось мальчиков?
- Может быть, один или два, - заверил Дин, взмолившись про себя, чтобы Дэмьен оставил его в покое.
- Включая твоего сына.
- Моего сына? - всполошился Дин. - Но, погоди, я же тебе говорил, что он родился двадцать третьего марта. Дэмьен, поверь, он...
- Убей Назаретянина, тогда поверю.
Зазвонил телефон, и Дин так вцепился в трубку, будто это была соломинка, за которую хватается утопающий. В трубке что-то хлюпало, и Дин нахмурился.
- Да? Кто это? - Он повернулся к Дэмьену.
- Это сын Кейт Рейнолдс. Он звонит из автомата. Откуда у него твой номер?
- Я ему дал.
Дэмьен поговорил с мальчиком и повесил трубку, а Дин исподтишка взглянул на него, пытаясь уловить, не вернется ли Дэмьен к начатому разговору.
- Будь осторожен, Дэмьен. Его мать звонила сегодня утром и хотела тебя видеть. Мне удалось отговорить ее, но...
- Почему ты мне ничего не сказал об этом? - оборвал его Дэмьен. - Я сам хотел поговорить с ней.
- Но это опасная женщина, стоял на своем Дин. - Ее телешоу и так уже растревожило...
- Мне решать, кто для меня опасен, а кто - нет, - отрезал Дэмьен с потемневшим от гнева лицом. - Найди ее по телефону и передай, чтобы сегодня днем она приехала ко мне домой. Но не вздумай проболтаться о Питере.
- Ты хозяин, - буркнул Дин и сделал пометку в блокноте. Когда Дэмьен покинул кабинет, Дин вздохнул с облегчением.
Харвей рано покинул здание посольства, его терзали страх и сомнения. Автомобиль влился в вечерний поток машин и несся сквозь город на север. Через некоторое время Дин достиг холма, радуясь, что едет домой. Он желал только одного - чтобы телефон умолк навечно. Ах, если бы он мог прийти домой и, захлопнув за собой дверь, отгородиться от всего мира!
Дин поставил машину в гараж, вошел в дом и прямо с порога окликнул жену. Ответа не последовало. Он заглянул в кухню и столовую. Может быть, она вышла куда-нибудь? Хотя обычно она оставляла ему записку. Дин плеснул в бокал спиртного и по лестнице поднялся в свой кабинет. Открыв дверь, он замер, ошарашенно уставившись на бедлам, представший перед глазами.
Барбара с ребенком на коленях сидела в его кресле. Вокруг нее на полу были разбросаны бумаги. Тут же валялась опрокинутая картотека, ящики были выдвинуты.
- Какого черта? - начал было Дин и двинулся вперед. Барбара вся съежилась и крепко прижала к себе ребенка. Лицо ее исказилось гневом, глаза покраснели от слез.
- Не подходи к нему!.. - закричала она. - Убийца!
- Ты с ума сошла? - Дин попытался сделать шаг в ее сторону. Барбара схватила нож для разрезания бумаг и выставила его перед собой. Дин с побелевшим лицом застыл как вкопанный.
- Только тронь его, и я тебя прикончу, - выдавила жена. - Как ты прикончил всех этих детишек.
Дин протестующе открыл рот, но не смог издать ни звука.
- Сегодня приходил священник, - выпалила Барбара, - и рассказал о Дэмьене Торне. Он объяснил, кто такой твой шеф, и предупредил, что Торн убьет моего ребенка так же, как убил всех остальных, родившихся в этот час.
"Отрицай, отрицай все!" - мелькнула в голове Дина мысль, и он заговорил охрипшим голосом:
- Ты хочешь сказать, что веришь этим религиозным маньякам, которые...
- Нет, - оборвала его Барбара, царапая ножом стол. - Я сама нашла доказательства. - И протянула ему копии свидетельств о рождении.
Крыть Дину было нечем. Он тряхнул головой и принялся тереть лицо, будто получил удар в челюсть. Вид его был жалок. Ненависть в Барбаре мгновенно улетучилась, она подошла к Дину.
- Ради Бога, Харвей, помоги священнику уничтожить Дэмьена!
Дин взглянул на жену и кивнул. Окрыленная его согласием, Барбара кинулась к мужу.
