- Я получил отличный сатирический заряд, - хмыкнул Террел.

Закончив текст, он позвал машинистку, устроился на стуле и закурил. Сейчас в длинном зале стало поспокойнее, напряжение спало, когда умолк звонок на часах. Все, выпуск пошел, и ничто его остановить не может: ни тонущий лайнер, ни жуткая железнодорожная катастрофа, ни политическое убийство.

- Итак, ещё один день интеллектуального труда завершен, потягиваясь и зевая протянул Уиллер. - Это заставляет человека испытывать гордость от сознания, что он практически ничего ни во что не внес - такова моя оценка значения усилий моих и нашей газеты. Заставляет хорошо себя чувствовать там, где это имеет значение.

- А где это?

- Тонкий вопрос. - Уиллер был в прекрасном настроении, о чем говорила усмешка на худом старом лице. - У меня это место как раз над левым локтем. Там болит, если я нарушу мою скаутскую клятву. Скажи, тебе нравится, как мы разделались с нашей великой сенсацией?

- Мы повязали Колдуэла, как рождественского гуся.

- Быть может, он того заслуживает?

Террел взглянул на него.

- Ты знаешь, что-то здесь не так.

- Конечно, конечно. Ты помнишь, я писал статью, - Уиллер с чувством стукнул по табулятору своей машинки. - Колан видел человека, выбегавшего из дома Колдуэла. Но Колан передумал. Он многие годы пьет запоем. Может, он что-то и видел, но это могла быть десятифутовая малиновка или скопище гномиков, колотящих по наковальням у него в голове... - Уиллер откинулся в кресле и усмехнулся. - Мне нравится твоя колонка о жизни птиц. Тонкая идея. Так и продолжай, пока не пройдут выборы. Ты никому ничего не должен. Колдуэл - дело полиции, Сэм.

- Ты думаешь, он может быть виновен?

- Все может быть, - сухо бросил Уиллер. - Столп общества, образец унылой добродетели... Кому нужны его идеи? А это юное существо подняло дыбом все, о чем он мечтал в своей тесной клетке традиций и респектабельности. Он потянулся к ней, она его отвергла... - Уиллер снова ударил по клавише. - И что-то сломалось. Такую историю за эти годы я читал раз пятьдесят.

- Почему ты меня уговариваешь бросить это дело?

- Пошевели мозгами, парень, - раздраженно фыркнул Уиллер. Если это подставка, - "если", имей в виду, - она устроена людьми, которые могут наступить на тебя, как на жука, если ты выполз на их дорогу.

Террел бросил сигарету в пустой кофейный бумажный стаканчик.

- Мне нужно поразмыслить над этим.

- Верно, поразмышляй о вечных добродетелях, - с отвращением сплюнул Уиллер. - Черт, слишком много сигарет... Не трать время на мелочи.

- Это ключ к здоровой жизни, - кивнул Террел, забирая пальто. - Но не волнуйся, я буду осторожен. С этого дня стану носить свою карточку прессы за лентой шляпы.

- Она станет прекрасной мишенью.

На следующее утро в 9. 30 Террел постучал в старомодный дом в бедном и мрачном районе. Над улицами, затемняя слабый солнечный свет и наполняя воздух ядовитым зловонием, висел дым фабрик и железнодорожного узла. Промышленность душила здешние места; деревья выкорчевали, чтобы дать место заводам и складам. Река, петлявшая по этому району, стала стоком промышленных отходов.

Триумф градостроительства, - подумал Террел, идя по закопченной улице.

Дверь открыла седеющая женщина с огромными любопытными глазами за стеклами очков.

- Да? - спросила она, вытирая руки о голубой фартук, - Да, что такое?

- Меня зовут Террел, миссис Колан, Сэм Террел, я репортер из "Кол Бюлетин".

- Конечно, я знаю вашу колонку, мистер Террел. И Пэдди говорил о вас, мне кажется.

- Уверен, говорил. Я его знаю много лет. С тех пор, как писал о работе полиции в Вест-Сайде. Там я с ним и познакомился.

- Я полагаю, вы пришли повидаться с ним, мистер Террел? Но его здесь нет. Он в отъезде.

- Да, я знаю. Я заходил в участок, и сержант Макманус сказал, что Пэдди решил использовать часть отпуска.

- Он хочет взять все, что положено, до ухода на пенсию. Вы знаете, ему до пенсии осталось всего несколько недель.

- Нет смысла дарить отпуск городу.

- Так я сама ему сказала.

- Но вы можете помочь мне не хуже Пэдди. Поэтому я и пришел к вам. В следующем воскресном номере мы делаем обзор по делу Колдуэла, и я хотел бы сделать материал о Пэдди: снимок, небольшую биографическую справку, что-нибудь в этом роде.

- Я могла бы найти фотографию, - она сжала губы и покачала головой. Бедная девочка, она была такая хорошенькая. Но вы входите, мистер Террел. Вы меня извините, но дом в таком состоянии... Я говорю вам, там дурная кровь, я имею в виду мистера Колдуэла.

Террел снял шляпу и прошел за ней в опрятную гостиную, довольно невзрачно обставленную и пропахшую мастикой для паркета.

- Я знаю, считается, он из хорошей семьи, но все равно там есть дурная кровь, надо только поискать.

- Быть может, вы и правы.

- Садитесь и не обращайте внимание на развал, я тут ещё не убирала.

- Между прочим, когда уехал Пэдди? - спросил Террел.

- Вчера вечером, около восьми, я думаю, - миссис Террел отбросила со лба выбившиеся волосы, затем поправила стопку журналов на кофейном столике.

- Понимаете, он давно собирался... Ничего внезапного тут нет.

- Конечно, - кивнул Террел, пытаясь не выдавать своего интереса. - А куда он поехал?

- Смешно, но некоторые могут решить, что это очень странно - уезжать сразу после свидетельских показаний против мистера Колдуэла.

- Он не понадобится до слушания в Большом жюри. Нет причины не ехать. Так куда он поехал?

- Ну, он навещает родственников в Индиане. Там у него две сестры, миссис Террел вытерла руки о фартук. - Ладно, я поищу его фотокарточки.

- А можно как - нибудь связаться с Пэдди, если понадобится уточнить дату или ещё что-нибудь?

- Ну, он на машине, - миссис Колан сказала это, глядя на в стену. Просто поехал провести время. Не знаю, как мне вам помочь...

- Ничего страшного.

- Я принесу фотокарточки, вы сможете выбрать.

Когда она ушла наверх, Террел встал и оглядел комнату. Интуиция подсказывала, что он на верном пути. Тело подрагивало от напряжения. Пэдди Колану приказали убраться. Оставаться подальше отсюда до выборов. Его ложь уничтожила единственную надежду Колдуэла. А сейчас он убрался на безопасное расстояние от адвокатов Колдуэла и подозрительных газетчиков.

Комната ничего ему не говорила; она была опрятной и невыразительной. Он едва ли знал, что ожидает найти - письмо или открытку, возможно, с обратным адресом. Террел оглядел полки возле ложного камина, пошевелив дюжину книг, но осторожно, чтобы не нарушить ровные ряды фарфоровых статуэток. Над накидкой висела увеличенная цветная фотография молодого Пэдди Колана. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль, мягкая невинная улыбка играла на круглом и беззащитном лице.

Террел сел, услыхав, как миссис Колан спускается по лестнице.

- Ну, вот, - сказала она, с трудом переводя дух, - вверх, вниз, эти ступеньки меня доконают.

Она принесла объемистую картонную коробку, которую Террел помог поставить на кофейный столик.

- Я всегда все храню. Газеты, приказы о переводе, письма от коллег на пенсии и медиков - ну, сами знаете... Никогда не знаешь, когда потребуется то, что прислали лет пять назад. А вот и карточки. Ищите в этой кипе.

- Уверен, что найду.

Он сел на диван и начал просматривать снимки. Большинство их было из местных газет, вероятно, отданных ему репортерами. Пэдди, стоящий рядом с мэром на параде, Пэдди на месте аварии четырех машин, Пэдди с ребенком на руках, чья мать сгорела на пожаре.

- Он много работал, я вам скажу, - прошептала миссис Колан, растроганная видом фотографий. И никогда не получал взысканий. Но у него всегда были враги, и якобы друзья, которые вечно разносили сплетни.

- Это просто позор.

- Вы знаете Пэдди давно, значит знаете, что он выпивает. Он никогда этого не скрывал - таков Пэдди Колан. Он не наливал выпивку в баночку из-под фруктового сока, как всегда делал капитан Мэлони, не делал вид, что это лекарство. Но это меня всегда беспокоило. Бог мне судья, это было единственной его ошибкой. Он никогда, вы знаете, не просил одолжения, помощи или чего-нибудь в этом роде. Вот только пил...