— Ох! Я-то верю в себя и знаю, что правильно указала тебе путь. Но скажи мне, накой хрен я тебе сдалась в попутчицах? Взял бы Искру, Беллу, берсеркеров наших, Йорвета или же свою мать.
— Дополнительный аргумент для того, чтобы склонить его к сотрудничеству. Ты ведь и сама понимаешь, какими силами он владеет и опытом. Да и к тому же думаю и связями кое-какими должен владеть.
— Но это опасно!
— Вся наша жизнь одна огромная опасность со вставками приятных моментов. Мы все умрем, так или иначе. И не факт, что если мы избежим встречи с Детлаффом, то не умрем послезавтра от шальной стрелы или же от превосходящего числа противника.
— Какие речи. А ведь ты доказал, что можешь разбить любые превосходящие силы противника. — усмехнулась она. — И тут говоришь о том, что можешь послезавтра погибнуть…
— Все мы смертны. — ответил я приметив углубление в скале, где и должен был быть вход в пещеру. — Как подсказывает мне опыт — непобедимых не бывает. Плохо ты видать меня слушала, когда я поведал тебе о мои приключения по Вестеросу и интригах, что там крутились.
— Нормально я тебя слушала.
— Послушай у тебя сегодня тон в беседе, словно у десятилетней девочки. Даже раздражает немного, а у меня нервы крепкие. — уже пожаловался я на неё и вошел в пещеру первый.
— А ты «старый ребёнок»! Сколько не проживи, всё равно в одном месте твоё здоровенное шило будет расти и цвести, а в голове вместо полушарий будут сперматозоиды, что хотят свободы.
— Кажется, кто-то в Аретузе плохо сдал Биологию, или же вообще её не сдавал. Вот до чего доводят закрытые женские общества. Так скоро среди магичек только одна лесбомантия и будет преподаваться.
— Мужлан! — фыркнула она и слезла с Ночи, которой кажется, уже надоело нести на себе эту хрупкую, ранимую и раздражающую дамочку.
— Уж лучше буду мужланом, чем помолодевшим Ортоланом на полставки. Хотя знаешь, твоё утверждение про «старого ребёнка» мне понравилось, оно и вправду мне «родное». Нутром чую, наверное, даже каменщику закажу себе надгробие с таким забавным прозвищем.
Мы замолчали и прислушались. Вернее, прислушался я, а Корина просто не мешала, хотя попутно пыталась что-то учуять. Но магия поиска бесполезна против вампиров, даже моё «зрение», без глаз не поможет. Ведь истинные вампиры не просматриваются в магическом спектре. Они слепые пятна для магов в этом плане. В каноне Вильгельфорц попалился на этом и не увидел одного вампира-цирюльника.
Да вот только у меня необычный слух и чутье, так что я слышал, что мы тут ни одни. И это не чудище какое-то и не человек.
— Детлафф? — спросил я в темноту. — Выходи, подлый трус, я пришёл поговорить. — и нарочно демонстративно снял с себя оба моих клинка и положил на камень рядом с собой, а потом прошел вперед. — Я пришел тебя не убивать или сковывать в цепи, а для разговора. Для очень важного для нас обоих разговора о наших судьбах.
— Что человеческий мальчик может знать о моей судьбе и своей. Они не предопределенные и постоянно меняются. Я не знаю, как ты узнал обо мне и по какой причине пришел сюда, но я не убиваю детей. Прочь! Не испытывайте мои принципы, и идите с миром, я не хочу кровопролития. Забудьте о моём существовании, и я забуду о вашем.
— Не могу, я о тебе мечтаю с нашей последней встречи.
Тилли приподняла бровь в удивлении и выражении всего своего отношения к этой фразе типа: «Я чего-то не знаю о твоих предпочтениях?!»
— Я видел тебя. — звук исходящий от вампира стал ближе к нам. — Ты тот юноша-чародей, которого я видел с небольшой компанией. Кажется, это было полтора или два года назад. Зачем ты меня искал? Тебе твой учитель не говорил о том, что не следует тревожить истинных вампиров. Я тебе не упырь и не стрыга какая-то. Меня так просто не возьмешь.
— О-о-о-о! Я знаю, поэтому и пришёл сюда, и как я говорил, не желаю тебе зла. Наоборот хочу помочь.
— Ты смешон, мальчик. — наш вампирчик наконец-то вышел из тени в своем вампирском облачении, вернее неполном, только его руки и морда были вампирскими. Он скорее пугает, чем реально готовиться пустить нам кровь. — Ты не поможешь мне ничем.
Он явно удивился, что я не испугался, как и Тилли. Хотя она внутри опасалась его, но по моим воспоминаниям и всем ужасам, что я видел во время своего существования, она ко многому уже привыкла. Пусть это ей и не нравится.
Этим Детлафф и был смущен слегка.
— Мы тебя не боимся. Я больше боюсь некоторых своих сородичей, а иногда самого себя, но не тебя. Ты миленький, даже похож на летучую мышку, которая отбилась от стаи.
— Тебе повезло, что такая стая «милых мышек» пролетела мимо тебя, и ты её не увидел. — он вернул своё лицо в нормальный вид. — Вы меня не боитесь, вернее, если и испытываете эмоции, то скорее интерес, азарт и опасения. Но не страх. Необычно.
— Ты просто в мою душонку не заглядывал, после просто перестал бы называть себя чудовищем. Думаю, ты прекрасно знаешь, что несмотря на всю «кровожадность» вампиров, больше всего крови льют именно люди. Если на вашем счету тысячи, то на нашем миллионы.
— С этим не согласиться я не могу. Но всё же не понимаю, что заставило тебя, юноша, и твою спутницу прийти ко мне?
— Я хочу сделать тебе предложение, от которого ты не откажешься.
— Ты меня раздражаешь, мальчишка!
— Начнем с того, что я не мальчишка, а младше тебя примерно в два раза. Тебе ведь около 350 лет? Так вот до этого мира, я прожил ещё в двух, где совокупный мой возраст был равен ста двадцати годам. Плюс и здесь немного есть. Так что не разбрасывайся словами направо и налево.
— Два других мира? О чём ты?
Я протянул ему руку.
— Дотронься до руки. Там нет магической ловушки или проклятия, а мой питомец или подруга не попытаются на тебя напасть, даю слово Дэмиана Блэкхарта! Я лишь хочу показать тебе часть своей жизни. Когда ты увидишь её, то будешь согласен выслушать моё предложение внимательно.
Детлафф внимательно посмотрел в мои глаза, а затем на Ночь, что лизала себе лапу и на Корину, что сушила себя заклятьем. Ей вовсе было уже плевать, что с ней рядом опасный вампир.
Только после этого он взял меня за руку, и я дал ему доступ до части моих воспоминаний. Ко всему моему жизненному пути я его не допустил, нехрен ему там у меня в мозгах копаться, как археологу в руинах.
Воспоминания и эмоции, что я испытывал в прошлом за все три жизни, полились в Детлаффа. Там было многое, моё воспитание, учёба, «подвиги», военные кампании, интриги некоторые и те пытки, которыми я лично занимался. Ну и разумеется, моё словоблудие, куда уже без него.
— Это… ты не отсюда. Вернее, это правда, что ты прожил уже не одну жизнь.
— Я стараюсь врать, как можно меньше. Просто скрываю определенную правду, а всю неправду за меня придумают другие, моё дело лишь кивать или опровергать её, но это зависит от ситуации и выгоды.
