— Можно узнать немного подробнее об этом твоём чудесном Ордене Ситхов?

— Разумеется. — кивнул я. — Орден Ситхов это не государственное формирование и уже тем более не только военное. К ситхам уже присоединились множество учёных, чародеев, алхимиков, и простых людей-управленцев. Хотя мир слышит о ситхах именно как о солдатах. Меч, что защитит своего хозяина это хорошо конечно, но вот только магия и доброе слово, а ещё закон может сделать не меньшее, а иногда даже больше. Так что я и стараюсь обучить языкам, грамоте и по возможности магии всех кого только можно из ситхов.

— Я слышала, у тебя есть академия чародейства, где учатся совместно и девочки и мальчики. Это как-то связано с твоими идеями?

— Разумеется. — вновь кивнул я уже в которой раз. — Как по мне, Капитул совершил двойную глупость за последнюю сотню лет. Первую — когда предлагалось стерилизовать всех учениц Аретузы, а вторая — когда они стали выбрасывать на улицу всех слабых одаренных, неуспевающих, а так же тех, кто просто не может оплатить своё обучение. На самом деле у нас не такая плохая ситуация с одарёнными, как может показаться. На самом деле обучается более-менее нормально магии лишь каждый десятый от силы. А одаренных больше.

— И ты решил всех остальных собрать под своим крылом?

— Всех кого можно. В стенах Аретузы как и в стенах Бан Арда действуют странные, расистские и сексистские правила, а ещё хуже маразм и завышенное чувство собственной важности учителей там. Они просто забыли, что мир меняется и нельзя обучать традиционно лишь чему-то одному. Не только качество и количество страдает после такого «обучения», но и моральная составляющая обучения, которая выпускает феминизированных дам из Аретузы с мнением, что они лучше мужчин и им все должны, а так же то, что из-за того, что они женщины, они однозначно лучшие чародеи. Из Бан Арда выпускают больше выпускников, но они по процентам из-за этого проигрывают в показателях, выпускают последних содомитов (благо не всех), а так же в некотором роде безразличных к миру особ.

— Я уже слыхал такие мысли когда-то. То есть ты хочешь построить справедливое сообщество для всех одаренных и неодаренных?

— В некотором роде да. Это не идеальный порядок. Идеала не достичь, да и то, что я хочу сделать справедливо как по мне и логично. Но я могу и ошибаться. Я всё же человек. — развел я руками.

— Честное признание. — в глазах Калантэ мелькнули нотки уважения и одобрения. — Я как поняла ты туда даже нелюдей будешь приглашать?

— Конечно, между людьми, эльфами, гномами, краснолюдами и низушками вообще мало различий, кроме некоторых физиологических. Но это мелочи. Я достаточно жил рядом с ними, общался, исследовал и так далее, и могу с уверенностью сказать мы, и они два сапога пара!

— Некоторые бы оскорбились таким заявлением. — подметила Калантэ. — Тебе стоит быть осторожнее со своими словами, Дэмиан. Один раз в Нильфгаарде ты поплатился за свои неосторожные слова. Если какие-то фанатики или же рыцари «особого благородства» услышат об этом, то у тебя начнутся новые проблемы и битвы.

Кажется, меня не только бояться будут, но и вспоминать при каждом удобном случае и возможно некоторые особенно бессмертные подшучивать. Дело житейское, но рты я закрыть могу быстро. А Калантэ пускай поживет, не буду у Эмгыра отнимать возможность укокошить свою собственную тёщу. Кто бы, что не говорил, а мужская солидарность у меня есть, и для мужика убить свою нерадивую тёщу это святое!

— Не стоит волноваться за мои слова. Отвечать за них придётся мне. К тому же я знаю, о чём и кому говорю. Не видел я в ваших глазах ненависти или же негодования по этим словам.

— Это так. — кивнула королева и перевела взгляд на зал. — Я уже не девочка, чтобы верить в слова жрецов о том, что одни расы противны богам, а другие их дети. И в эльфах и в людях, да и в краснолюдах много благородства, но и не меньше гнили. С этим я согласна. Но прими мой совет — будь осторожен со своими словами. Не все такие понимающие как мы. И не все захотят жить рядом с нелюдями как ты. Твоё княжество славиться терпимостью, как ты и твой отряд. Но боюсь, как бы Демавенд не ставил бы тебе палки в колёса.

— Палки можно переломать. — пожал плечами я и пригубил вина. — Да и людей так же. Хотя, разумеется, я не имею ввиду ломать моего отца. Я имел ввиду мнение людей на предрассудки и некоторые традиции.

В этот момент в центр зала вышел уже знакомый мне герольд, который слегка постарел за время нашего отсутствия и кажется, чем-то заболел, но это не важно, так как он объявил весьма интересную мне особу.

— К вашему вниманию милорды и леди, выступает знаменитая молодая поэтесса Эсси «Глазок» Давен с песней «Вернись моряк в родную гавань».

Девочка стала петь и петь прекрасно. У неё действительно был талант, и я это признаю. Песню хоть и не слышал раньше, видимо это её авторская, но она мила.

На ней было красивое голубое платье, с короткими рукавами, белые сапожки до колен, а на голове такой же головной убор, как и у Лютика из канона, как игры так и книги, только с белым красивым гусиным пером.

На хорошеньком, но ничем особым не выделяющемся кроме милого персикового загара личике горел огромный, прекрасный, блестящий темно—голубой глаз, от которого невозможно было оторваться. Второй глаз у Эсси так же был, но большую часть времени был прикрыт и заслонен золотистой прядью, падающей на щеку. Мы его видели благодаря поворотам головы и громкому пению, тогда становилось видно, что второй глаз Эсси ни в чем не уступает первому.

Девочка она милая.

Прочтя её мысли, что для меня были открыты как настольная книга, я понял с удивлением, что она сюда прибыла ради меня. Она хотела меня встретить и поговорить. Я для неё стал интересным «источником». Она надеялась со мной, встретится и разговорить для дополнительного материала к своим балладам, песням и стихам. К тому же она была восхищена моим «талантом писателя» и желала взять мастер-класс. А теперь увидев меня, она ещё и возжелала, как мужчину.

После её выступления все аплодировали, я так же.

— Прежде, чем продолжить своё выступление, могу ли я просить вас, сир Дэмиан о том, чтобы спеть вашу песню? — обратилась ко мне Эсси.

— Не вижу причин отказать. — улыбнулся я ей. — Мне даже интересно услышать любую из моих песен в вашем исполнении.

— Тогда с вашего позволения я спою «Вечная любовь», она одна из любимых у меня.

Я кивнул ей, давая добро, и девочка продолжила петь уже мою песню, и довольно неплохо, следует признать.

— Кажется, кто-то забыл о своей бывшей проблеме? — шепотом обратился ко мне Эйст, поддев плечом.

В этот момент ехидно улыбающаяся, с заплетающимся языком Искра добавила:

— Чудесный голосок и «глазок» растопил печаль нашего обидчивого Дэмиана.

— Это прекрасно. Учитывая, как она на тебя смотрит даже во время пения, то ты просто обязан ей уделить немного своего времени.