Но навстречу мне выходит совсем не Бардо.

— Здравствуй, Ши.

Герант слабо улыбается, а над головой каркает ворон и скручивается вокруг хозяина зеленоватой дымкой.

Герант

Я не могу убегать от нее вечно, и, если быть совершенно откровенным, не хочу.

После встречи с кулганцем, что так неожиданно огорошил меня своим «дружеским советом», я даже подумываю совет этот принять: готовлю оружие, пополняю запасы, посещаю все известные мне точки сбора, где можно найти работу на любой вкус.

Но в один прекрасный момент малодушно срываюсь.

Заглядываю к Эльзе, спрашиваю о Ши.

Подыхаю от желания повидать Колючку, но сдерживаюсь, наступаю себе на горло, давлю первые ростки привязанности. Они еще совсем крошечные робкие и неуверенные, но я пока не готов с ней говорить.

Еще немного. Пусть подумает, подлечится, остудит голову.

Ее поцелуй не имел ничего общего с симпатией, просто попытка поблагодарить за заботу. Он совершенно ничего не значит, да?

Или я просто непроходимо тупой идиот, который перестал различать очевидные сигналы.

В режиме самоистязания я маринуюсь еще два дня, а потом срываюсь снова.

И первая же попытка слиться с вороном, чтобы понаблюдать за Ши, разбивает все мои планы к такой-то матери. Я искреннее хочу убедиться, что она в порядке: посмотреть, как Колючка устроилась, пришла ли в себя.

И не могу оторвать взгляд от тонкой фигуры, затянутой в бирюзовую ткань рубашки. Рыжие волосы аккуратно заплетены в сложную косу, перехвачены полупрозрачной лентой, и вся она, до последней черточки и движения — охренеть какая красивая в этот момент.

Ши поворачивается к ворону, поправляет ворот, и я вижу, как она морщится, когда двигает рукой слишком резко.

Эльза не подвела: подобрала вещички безупречно, а у меня в горле — выжженная пустыня и больно дышать из-за невидимой когтистой лапы, сдавившей грудь.

Я чувствовал себя долбаным подростком: подсматриваю за женщиной, малодушно скрываюсь среди стали и камня города и даже не могу найти в себе смелости навестить ее.

Боюсь, что еще один поцелуй — и я сорвусь. Наброшусь на нее прямо в коридоре, сорву одежду и возьму все, что хочу. Всю ее: до самого последнего вздоха и крика. Оставлю на ней отметки собственного безумия и знак ворона, что навсегда свяжет нас.

До самой смерти.

Даже возможное безумие не пугает меня так сильно, как эта связь, но один только взгляд на Ши — такую трогательно-смущенную, растерянную и мягкую — срывает мне голову окончательно. «Кукушка» улетает в теплые края от одного только звука ее голоса: спокойного и тихого, бархатно-мягкого.

Она не боится, разве ты не видишь?

— Твой хозяин совсем нас забросил, — говорит Ши.

Ворон каркает в ответ и ластится к протянутой руке.

— Наверное, я что-то сделала не так, да?

Девчонка кривит губы, будто съела что-то кислое, а серые глаза темнеют до черноты.

Нет, все совсем не так!

— Прости, что я тяну так долго, — шепчу одними губами, но знаю, что Ши и так не услышит.

В ухе мягко вибрирует сциловая капля-наушник, и я невольно вздрагиваю, потому что связаться со мной может только Бардо и Ши.

— Слышал, что кулганцы тебе заплатили, — Бардо тихо смеется. — А ты боялся не успеть.

— Ты не поверишь, но мне даже дали дружеский кулганский совет, но я боюсь им не воспользоваться.

— Если это совет взять у них новое задание, то лучше откажись сейчас. У гильдии есть хорошая работа.

Прикрываю глаза и собираюсь с духом. Откашливаюсь, чтобы голос не дрожал от волнения.

— Ты и Ши привлечешь?

— Есть возражения?

— Она опытный боец, гильдия ее с руками оторвать должна.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Нет, — отвечаю твердо. — Никаких возражений, но я все еще с ней не поговорил.

— О выборе ворона? — Бардо издает короткий смешок. Конечно, ему-то смешно! — у тебя будет прекрасная возможность поговорить на «Зорянке». Могу вам даже отдельную каюту организовать.

Едва успеваю отскочить в сторону, когда мимо проносится транспортная капсула. Воздух разрезает протяжный писк предупреждающего сигнала, а из окна летят всевозможные проклятья.

— Сейчас расплачусь от счастья.

— Я не хочу, чтобы мой лучший друг через несколько недель начал пускать слюни и кидаться на людей. Так что сожми, наконец, яйца в кулаке, и действуй решительно. Кста-а-ти, — тянет он и я чую приближении неизбежного, — Ши сегодня встречается с магистром. Ты же помнишь, как он на женщин реагирует. Я бы, на твоем месте, одну ее не отпустил.

Стискиваю зубы до хруста, а перед глазами расплываются багровые пятна.

— Ты же не отправишь ее одну?!

— Я обещал ему привести нового гильдийца — и я приведу, но мне еще корабль к отлету готовить. Если ты сможешь поручиться за Ши перед магистром, то это добавит девчонке шансов. Магистр твое мнение уважает. И одну ее не оставишь. Двух зайцев убьешь!

— Какая же ты сука.

— Всегда рад помочь!

Друг отключается, а я закусываю губу и выискиваю взглядом здание гильдии.

Еще рано. Я как раз опережу Ши и поговорю с магистром до того, как он протянет к ней свои жадные лапы.

***

Если вы видите Фэда впервые, то не заметите подвоха.

Хорош собой и предельно обходителен — это первое, что придет в голову, когда начинаешь оценивать глазами.

Потом начинаешь думать, что он умен.

А еще через несколько минут не можешь отделаться от мысли, что перед тобой — ядовитая змея, что вцепится в кишки и не отпустит, пока ты не испустишь последний вздох.

Он мог очаровывать одним только взглядом, жестом или таинственной полуулыбкой, обещавшей ответы на все возможные вопросы.

Но я знаю, что под этой тонкой блестящей кожицей притаился расчетливый и хитрый делец, убийца и манипулятор.

В свои пятьдесят два он держит в железном кулаке настоящую армию пилотов, готовую выполнять любое поручение. Каждый в гильдии проходит через магистра, каждый ему чем-то обязан, каждый мог бы отдать за него жизнь.

И они исполнят любой каприз за ваши деньги.

Впрочем, Фэд был щепетилен в некоторых вопросах — он никогда не занимался работорговлей и наркотиками.

— Ши, если я правильно понял? — от сладкой улыбки магистра можно было заработать диабет.

Мужчина указал на кресло в углу кабинета и бросил на меня заинтересованный взгляд.

Я остался стоять у двери, уперевшись спиной в стену.

Здесь было неуютно и зябко. Сама атмосфера личных «покоев» давила на плечи, пригибала к земле. Света было совсем мало — две крохотный сциловые лампы у выхода и одна на столе. Ты словно угодил в параллельную реальность, не созданную для тебя.

Все здесь было тонким, невесомым, как паутина. Кресла из прозрачного стеклопласта с мягкими сидушками, рабочий стол из белого дерева, украшенный витиеватой резьбой.

Все вокруг было призвано уравновесить и смягчить ощущение давления, исходящее от самого хозяина ажурного мирка.

Сам Фэд предпочитал темные цвета, будто хотел резко выделиться на общем фоне.

Даже его глаза были темного, шоколадного оттенка, а в зрачках при взгляде на Ши медленно разгорались угли неподдельного интереса.

Запустив пятерню в гриву черных волос, он отбросил назад непокорные пряди, скрестил руки на груди и присел на краешек стола.

— Итак. Бардо связался со мной и сказал, что вы, Ши, можете хорошо послужить гильдии, — быстрый взгляд в мою сторону. — А Герант может за вас поручиться.

Тонкие губы растянулись в усмешке.

— Я знаком с вашим прошлым хозяином, да примет Саджа его душу.

Ши заметно вздрагивает и опускает взгляд. Сейчас она выглядит такой беззащитной, что сердце в груди каменеет.

— Первый клинок — это почетно. Это признание силы и умений, но я — человек деловой. Мне нужны доказательства. Проверка на практике.

Фэд вскидывает подбородок, его черты заостряются, как у хищного зверя. Я вижу вокруг него красноватое свечение и разноцветные вспышки, а ворон в груди топорщит перья и угрожающе щелкает клювом.