Литмир - Электронная Библиотека

— Я твоей жены боюсь, так ей и передай, — усмехаюсь в ответ, и на душе становится немного легче.

Бардо опустил взгляд, заговорил тихо, почти шепотом:

— Ты можешь умереть завтра. Или сегодня вечером. Мы можем разбиться, нас могут сбить камкери. Шальная пуля, внезапная драка, яд, кинжал под ребра, случайно или из-за злого умысла.

Он поднимается на ноги, проверяет работу блока и хлопает меня по плечу, когда идет к двери.

— Анна была прекрасной женщиной, — говорит, застыв на мгновение, — сохрани память о ней и двигайся дальше. Ши, конечно, не подарок. У нее есть причины оставаться колючкой, но девчонка растает, если ты будешь с ней терпелив и нежен, ясно тебе?

— Ши — тяжелый случай.

— На себя посмотри, комок неврозов.

Дверь отъезжает в сторону, и Бардо скрывается в коридоре, оставив меня один на один с мрачными мыслями.

***

Заграйт нас встретил глубокой осенью и противной холодной моросью. Столица Лагрис, раскинувшая каменные щупальца на две трети континента, погрузилась в странное оцепенение, замерла, как хищник перед прыжком, и недобро рассматривала всех чужаков.

Космопорт щетинился колючими взглядами местного дозора, дулами винтовок и пронизывающим ветром, что так и норовил пробраться под одежду — проскрести по коже невидимыми когтями.

Ши невольно ежилась, но виду не подавала, Буря же всем пытался показать, кто здесь господин и повелитель, отчего выглядел еще смешнее, чем обычно.

Спасенная нами Вира, чье имя мы выяснили только перед приземлением, цеплялась за руку Бардо, как за спасательный круг. Одежда, которую капитан умудрился отыскать, оказалась слишком велика, а сверху пришлось напялить нелепый ярко-желтый дождевик.

Но девочка не куксилась и не плакала, а стоически переносила незнакомое место, шум и чужих людей.

Дозор встретил нас со смешанным чувством жалости и усталости. В Лагрисе было множество беженцев из других миров. Камкери набирали обороты и поглощали систему за системой, сдергивая людей с насиженных мест, лишая их колоний.

Хмурюсь и стираю с лица холодную влагу.

Множество — это я погорячился, конечно. Уцелели после нападений немногие. Если же обнаруживали носителя болезни, то расправа была быстрой и безжалостной. Тела сжигали, пепел консервировали, страшась, что бич может остаться даже там.

— Бардо, что будет с девочкой? — голос Ши низкий и хриплый — ей тяжело стоять на ногах из-за лекарств и изматывающей регенерации. Девчонка всего на минуту отрывает взгляд от земли и тотчас спотыкается, буквально на ровном месте.

Аккуратно поддерживаю ее под пояс и ловлю удивленный взгляд. Серые глаза все еще затянуты мутной наркотической дымкой.

— Я доложу в гильдию, ее обследуют. Запишут, как беженца, — Бардо ободряюще улыбается, и Ши немного расслабляется в моих руках, — дерну за ниточки и заберу ее домой. Там ей будет куда комфортнее, чем в приюте.

— Спасибо, — шепчет Ши и выпрямляется, будто сняла с плеч неподъемный груз.

Я должен был торопиться. Связаться с заказчиками, отчитаться о работе, но не мог разжать руки, чтобы отпустить девчонку.

Неспокойно на душе — интуиция меня подводит редко, и сейчас она верещит во все горло, что мне стоит задержаться. Потому что мне совсем не нравится молчание Бури.

Мальчишка даже перестал коситься в мою сторону. На Ши не смотрел, будто ее и не существовало больше. Он переговаривался с дозором, поглядывал на спиральную башню вдалеке — место, где собирался Совет, и как-то совсем уж гаденько ухмылялся.

— Капитан, — Буря тянет слово, прокатывает его по языку и замирает в шаге от Бардо, заложив руки за спину, — не скажу, что был рад нашей встрече, но спасибо, что доставили домой.

— Обращайся, — хмыкает тот в ответ, — только сучность дома оставляй, она тебя не красит.

Лицо Бури краснеет и искажается от гнева, но, к его чести, он сдерживает и не начинает перепалку. Взгляд медленно переходит на Ши, и вот здесь мир вокруг неуловимо изменяется. Над головой мальчишки зависает черная туча, что вот-вот разродится молниями. Стоит ему чуть двинуться, и туча следует за ним: ширится, заслоняет собой серый дождливый Лагрис.

— А тебе, — шипит он, — за нарушение приказов своего господина, за неподчинения и оскорбления — я даю вольную, Ши. Без права восстановления в должности. Отныне ты — не часть Дома Знаний, — едкая, презрительная усмешка растягивает его губы, — если увижу возле поместья — отдам приказ стрелять на поражение. Ясно тебе?

Шиповник

Я едва слышу его последние слова. Глубоко вдыхаю и задерживаю дыхание, чтобы вернуть себе спокойствие. Пытаюсь найти точку опоры — хоть что-то в хмельном мире, за что можно ухватиться, не потеряться, не сгинуть. Мое место — рядом с семьей Севера, но…

Я знала, что так и будет. Стоит ли удивляться и злиться? Буря не разделял взглядов отца. Вкус власти и «единственности» окончательно все решил.

Шаг вперед. Руки сжимаются в кулаки до хруста, до белых костяшек.

Тело — гигантский кипящий чайник, у которого вот-вот сорвет крышку.

Нельзя поддаваться ярости! Она ослепляет, подтачивает силы, превращает человека в чудовище.

Но мое второе «я», измученное, разозленное и растрепанное, знает лучше, что ему нужно и требует немедленной разрядки, всплеска, разрушительной агрессии.

И я подчиняюсь.

А в себя прихожу, только когда кулак впечатывается в самодовольную физиономию Бури, стирая ухмылку, как вода смывает краски с холста.

Он отшатывается, почти падает, но в последний момент удерживается на ногах. На скривившихся губах пузырится кровь, стекает по подбородку, мешается с дождевой водой и срывается вниз тяжелыми каплями.

Встречающие нас дозорные переглядываются, а Буря поднимает визг и вой, тычет в нас пальцем и кричит об аресте за нападение на члена Совета.

Тошно. Невыносимо.

— Формально, он — не член Совета, — голос Геранта прорезает кровавую пелену, возвращает меня из темной долины бесконтрольной ярости. Колени предательски подкашиваются, все силы просто испаряются, оставив после себя безвольный комок костей и мускулов, — так ведь, Бардо?

— Совершенно верно, — капитан скалится, закрывает собой девочку, — зарегистрируйте прибытие «Зорянки» и доложите в гильдию, что капитан Бардо Корска прибыл на Заграйт.

— Они напали на меня! — взвизгнул Буря.

— Вот когда Совет тебя примет — тогда и поговорим, — о голос Геранта можно резать сталь. — Молись, чтобы ты в самом деле туда попал. Иначе я приду за тобой. Лично.

Буря сглатывает. Я вижу, как дергается его щека, как темным маревом наливаются глаза. Вылитый отец — и совсем не такой, как он. Знакомая обертка — и совсем незнакомое нутро.

В груди камнем нарастает беспокойство и паника. Чувство, что я предаю часть собственного прошлого, подвожу Севера. Он так мне верил, а я не смогла выполнить его приказ!

Двоедушник не дает мне вмешаться. Обнимает, хотя я и пытаюсь идти сама, прижимает к теплому боку, впивается пальцами в ребра. С трудом делаю вдох и поднимаю глаза, но вижу только его профиль и каштановый тугой завиток, упавший на щеку.

— Бардо, мне нужно перед кулганцами отчитаться.

— Отвези ее в гостиницу при гильдии, тебя там все знают, — тихо говорит капитан, не сбавляя шага, — устрой, оплати номер. И сам задержись, кстати, работу пока не бери. Я слышал, что гильдия хочет нанять тебя.

— Радость какая, сейчас штаны обмочу.

— Не паясничай! Зато под боком будет бесплатный транспорт и твой любимый я.

Не могу сдержать слабой улыбки. Я почти завидую этой парочке. Сколько лет они вместе? Пять? Десять? Всю жизнь? Хорошо, когда люди есть друг у друга.

А что теперь делать мне?

Герант сказал, что они не дадут мне сгинуть.

Могу ли я им доверять?

Голова так сильно кружится, что мне приходится чуть ли не виснуть на Геранте, отчего щеки горят от стыда.

После того как Бардо и Вира оставили нас в обществе друг друга, двоедушник как-то совсем закрылся и не произнес ни слова.

18
{"b":"663912","o":1}