Я повернулась к нему.

Он снял очки. Его взгляд метался вперед и назад, вверх и вниз по зданию.

— Не может быть.

— Ага, — прошептала я, держа его за руку. — Я не должна сообщать об этом, но работаю в подвале. Это конечный пункт для всей входящей корреспонденции. Почту проверяют еще до поступления в офис, но она проходит еще одну проверку здесь.

— Интересно.

— Не очень, на самом деле, — сказала я, глядя сначала на здание, а затем на Уоттса. Я заметила, что его выражение лица изменилось. Мышцы челюсти сжались, выделяя желваки, которые я заметила еще когда мы впервые встретились в холле отеля. — Но они платят зарплату.

Это место, конечно, никогда не бывает закрыто. ФБР работает круглосуточно, без выходных и праздников. Так что, пока мы стояли там, повсюду сновали мужчины и женщины в костюмах, заходя в здание или покидая его через центральный вход. Глядя на них, я всегда пыталась представить, чем они заняты. И мне казалось, Уоттса интересовало то же самое.

— Как долго ты здесь работаешь? — спросил Уоттс.

— Почти четыре года.

— Ты пользовалась рабочим компьютером, чтобы писать мне?

Я покачала головой, глядя на него.

— Нет, конечно. Почему ты спрашиваешь?

Он небрежно отмахнулся, говоря:

— Просто то, что мы… я… так подробно описывал в некоторых моих письмах. Мне бы не хотелось, чтобы тебя поймали за чтением личной электронной почты с рабочего компьютера. Но, — сказал он, спохватившись, — я знаю, что ты бы не стала. Я не имел в виду, что ты могла быть непредусмотрительной.

— Нет, нет, все в порядке.

— Тогда отлично. Готова вернуться домой?

Внезапно он показался мне равнодушным. Может, это стало следствием моих слов о том, что работа неинтересная, и я работаю лишь ради зарплаты. Я не была уверена и не собиралась переживать об этом. Мысль, что мы снова окажемся наедине в моей квартире, затмила всякое беспокойство и лишала меня возможности думать о чем-то еще.

Не было ничего в мире, чего бы я хотела сильнее.

Я получила крупицы откровения, сидя с ним на скамейке. Это не было вселенской исповедью. Просто мысли, которые я не могла отрицать: я влюблялась в Уоттса. Неотвратимо, бесспорно влюблялась впервые в своей жизни.

Я немного сомневалась, и этого было достаточно, чтобы пока не раскрывать ему свои чувства.

Глава 4

Уоттс

Господи. Гребаный ФБР. Отлично, Уоттс.

Ситуация и так была достаточно рискованной, а сейчас я столкнулся с фактом, что она работала на организацию, которую многие люди считали мировым лидером среди правоохранительных органов. По крайней мере, она не работала на ЦРУ или АНБ. И, хотя бы, занималась сортировкой почты в Департаменте безопасности. Все могло быть гораздо хуже. А может, и было. Может, она не рассказала мне всего. Ситуация не была такой уж невероятной, включая то, как все обернулось для нас с самого начала.

Я решил, что ее нужно проверить. Так что ранним воскресным утром оставил Кэтрин спящей в ее постели и нашел ее сумочку там, где она обычно лежала — на кухонном островке. Я быстро порылся в ее вещах и прочитал имя на водительском удостоверении.

Кэтрин Мэри Колб.

Запомнил имя вместе с датой рождения.

Затем нашел ручку и листочек бумаги, чтобы оставить ей записку: «Ты так очаровательно выглядела спящей, что я не захотел тебя будить. У меня есть дела, о которых нужно позаботиться до завтрашнего утра. Скоро увидимся, возможно, даже раньше, чем ты думаешь. Уоттс».

Дописал свой номер телефона под именем и ушел.

По дороге домой я позвонил парню, который время от времени делал для меня небольшую работу.

Он ответил:

— В вашем распоряжении, сэр.

— Пошел ты, Джастин.

Он засмеялся.

— Что вам нужно, мистер Мерфи? — спросил он, используя фальшивое имя, которое я ему назвал.

Я назвал ему имя Кэтрин и дату ее рождения, попросил добыть любую информацию о ее связи с ФБР или любыми другими правоохранительными органами или спецслужбами. И попросил его держать рот на замке.

— Разве я не делаю так всегда? — спросил он. — Тебе не надо напоминать мне об этом, чувак.

— Это другое. Личное.

— Не для меня, — сказал он. — Мой рот на замке. Как обычно, двести баксов, чувак.

— Уже у тебя.

Чувак.

С Джастином меня познакомил один из коллег. Он был студентом Бостонского университета и, похоже, компьютерным гением, который отклонил предложения о работе от «Майкрософт», «Эппл» и других мелких технических фирм, решив вместо этого пойти в колледж. Смышленый паренек. Черт, на самом деле, он был гениальным, и очень расположен помогать людям. За скромную плату, конечно.

Джастин мог забраться в любой компьютер и выйти из него, не оставив следов. Во всяком случае, так он утверждал. Я не был уверен, насколько это правда, но всякий раз, когда мне нужна была информация, скрытая в хорошо защищенной компьютерной базе, Джастин добывал ее для меня.

Он знал меня только как мистера Мерфи. Ни Уоттса, ни первого имени, ни возраста, ничего о моей деятельности. Думаю, он мог бы хорошенько покопаться и узнать обо мне больше, но я был уверен, что могу быть спокойным на этот счет.

Он не имел понятия, чем я занимался. Все, о чем он был осведомлен, это то, что я был своего рода сталкером. Или серийным убийцей. В любом случае, ему было все равно.

И, как ни странно, даже увидев имена людей, умерших таинственными смертями, он никогда не давил на меня, чтобы узнать больше информации. Возможно, он действительно смотрел глубже на мою деятельность и одобрял ее.

По дороге домой я мысленно пнул себя под зад за свою неосмотрительность, позволившую провести так много времени с Кэтрин. Она никак не намекала на то, что может работать в правоохранительных органах. Она вообще не давала мне повода думать, что может выполнять какую-то другую работу, кроме скучной канцелярской.

Я был уверен, меня не подставили. Они бы не сделали это таким образом и, к тому же, Кэтрин не стала бы рассказывать мне о своей работе в ФБР, она ведь сделала это добровольно.

В этой ситуации не существовало угрозы такого характера. Единственной опасностью был шанс обнаружения правительством США информации о том, кем я был и чем занимался. Из-за чего мог появиться вопрос, замешана ли во всем этом Кэтрин. Конечно, доказательств ее причастности не было, но в связи с этим ее могли потрепать на допросах.

В общем, мне нужно было принять решение. Я видел три выхода из ситуации: первый — порвать с ней; второй — рассказать ей все, позволяя увидеть полную картину того, с кем она связалась; третий — продолжать все как сейчас и не говорить ей ничего.

Я знал правильный вариант, но не был готов следовать ему.

Как только спустя сорок минут я заехал в Балтимор, зазвонил мой телефон.

— Она чиста, — сказал Джастин. — Все, чем она занимается — сканирует поступающие в департамент пакеты. Звучит скучно, как дерьмо, если тебя интересует мое мнение.

— Никакой другой работы в Бюро?

— Нет. И никакой связи с правоохранительными органами или армией раньше. Но там есть кое-что странное.

Я остановился на красный сигнал светофора.

— Что?

— Кэтрин Мэри Колб существует около восьми лет.

Я пытался переварить то, что он только что сказал мне, когда услышал автомобильный гудок позади себя. Я поднял глаза и увидел, что цвет сменился на зеленый. Свернул с дороги в направлении парковки возле банка.

— Что ты имеешь в виду «существует»?

— Я нашел ее номер социального страхования. Он был выдан восемь лет назад. И там нет ни одной ранней записи о Кэтрин Мэри Колб с такой датой рождения по всем Соединенным Штатам.

Мой мозг работал на максимальной скорости.

— Может, где-то в Европе? Азии? Она могла родиться в другой стране и приехать в США после восемнадцатилетия.

Мои внутренности сжались, как только я подумал о такой возможности. Если это было на самом деле так, то кто она, твою мать, и зачем она здесь?