Майским солнечным утром к городскому пруду подъехал старенький грузовой «Ситроен». Жители пруда, утиные пары всех пород и мастей, потянулись к берегу, где стоял автомобиль. Все знали, что из Зоопарка должны привезти лебединую пару, и с нетерпением ждали их появления. Каждый год лебедей привозили в пруд на лето и поздней осенью снова увозили на зимовку в Зоопарк. Обитатели пруда – чирки, кряквы, рыжие огари, черно-белые и пара японских мандаринок – были в приподнятом настроении. Приезд лебедей означал, что сезон праздников и развлечений в пруду открыт, ведь утонченная жена лебедя Изольда часто устраивала птичьи балы, была в курсе последних тенденций в моде и могла даже самую простую прогулку на зеленую лужайку превратить в настоящее модное дефиле, надев жемчужные бусы и красиво уложив пёрышки. А ее муж, лебедь Тристан, был мастер устраивать соревнования по спортивному рыболовству, заплывы на скорость и баттлы на самый долгий птичий крик. В общем, лебединая пара была во всех отношениях пара приятная и потому всеми любимая.

Из кабины маленького грузовичка вышел водитель в темно-синем рабочем комбинезоне, к нему подошел человек в таком же комбинезоне, он ждал своего напарника у пруда с утра. Они обменялись рукопожатиями и принялись выгружать из кузова плавучие птичьи домики и грузить их в лодки. Крыша одного из домиков оказалась проломлена, водитель оторвал сломанную дощечку, сокрушаясь и вопрошая:

– Ну как же это вышло, аккуратно ведь грузил…

Водитель с помощником, наконец, вывезли домики на середину пруда и, привязав к ним якоря, отправили дрейфовать на воду. Счастливые утки с удовольствием принялись выбирать себе жилища. Забравшись в домики, они все же не прекращали следить за рабочими, ожидая, что те вот-вот вытащат большую клетку с лебедями и торжественно спустят их на воду. Вместо этого вокруг грузовика наблюдалась какая-то суета и паника.

Клюв и Лапка – утиная пара, известная своим любопытством и пронырливостью, – поплыли к берегу. Выбравшись на берег, они побежали к машине, переваливаясь с боку на бок. Водитель «Ситроена», глядя в широко раскрытые задние двери грузовика, издал испуганное:

– Иииххх! – и почесал макушку.

Клюв, вытянув шею, сунул нос в открытые двери, Лапка шмыгнула под грузовик.

В темноте грузовика стояла огромная клетка со сломанной дверцей, повсюду валялись лебединые перья, лебедей же не было и в помине.

– Да как же так? – вышел из оцепенения водитель. – Я ж сам их грузил!

Подошел второй рабочий:

– Может, останавливался где по дороге? Без присмотра машину оставлял?

– Дык, на заправку же заезжал, на 20 минут всего… Отлучился только в кассу за бензин заплатить, и вот. – указал он на пустую клетку.

– Надо вызвать полицию, – посоветовал помощник.

– Ну как же так, – сокрушенно пролепетал водитель и, набрав номер полиции, отошел в сторону.

Клюв вспорхнул внутрь грузовика, Лапка последовала за ним.

– Так-та-а-ак. – крутил по сторонам носом Клюв. – Повсюду лебединый пух, дверца клетки сломана, крыша одного домика проломлена, это очевидные следы борьбы. Лебедей похитили!

– Ах! – всплеснула крылышками Лапка и, попятившись, села на хвостик.

Что-то хрустнуло под увесистой тушкой Лапки.

– Так-та-а-ак, что это тут у нас? – поспешил к ней Клюв.

Лапка поднялась, и под ее хвостиком обнаружился прозрачный хрустящий фантик.

– Козинак арахисовый, – прочитали в один голос Лапка и Клюв.

– Кто угодно мог съесть этот козинак: и шофер, и его помощник, и… вор, – сказала Лапка.

– Но, возможно, это наша первая улика, – заключил Клюв. – Пока водитель с помощником будут ждать полицейских, мы проведем опрос свидетелей.

– Но ведь свидетелей же не было, – возразила Лапка.

– Ну, да-а-а, то есть, нет, то есть их, конечно, не было, то есть не было здесь, потому что все было не здесь, то есть я хочу сказать… – Клюв совершенно запутался. – В общем, если не знаешь с чего начать, нужно просто начать! – резюмировал он. – Мы начнем с опроса обитателей пруда.

– О чем же нам их спрашивать, Клюв? – недоумевала Лапка.

– Мы спросим их о том, кого чаще всего они здесь видят, кто проявляет особый интерес к птицам, и не заметили ли они что-то необычное или кого-то необычного, – предложил Клюв.

И они дружно взялись за работу. Взобравшись на плавучую платформу самого большого птичьего домика, они громким кряком пригласили всех на допрос, и работа закипела.

Пожилая пара чирков Крякша и Кряк сообщили им обо всех завсегдатаях окрестностей пруда: рассел-терьер Тоби, лабрадор Рома, корги Нюша и Арчи, чихуахуа Буся, йоркширский терьер Оливер и левретки Гера и Афина, – два раза в день, утром и вечером, выгуливали своих хозяев. Молодые селезни Хлоп и Летун сообщили о бегунах, постоянно тренирующихся на дорожке вокруг пруда: стройных и длинноногих любительницах здорового образа жизни и студентах военного училища. Бульк и Ныра, респектабельная семейная пара рыжих огарей, рассказали о нянях, приводящих малышей к пруду поиграть на детской площадке и покормить уток. Пара японских мандаринок, Серый Хвостик и Белая Шейка, вспомнили про пожилого человека, который утром приходит на пруд из ресторана, очевидно, позавтракав, и долго сидит на лавочке с газетой. Серые кряквы, давние подруги Хлюп и Плюх, вспомнили про писателя, любителя побыть в одиночестве. Самым ранним утром и самым поздним вечером он подолгу ходит вокруг пруда и что-то говорит в свой диктофон.

Выслушав всех, Клюв пришел в отчаяние, никто ничего необычного не заметил, все события, подмеченные обитателями пруда, были вполне обыденными!

– Неужели ничего необычного не произошло накануне похищения лебедей? Подумайте! Вспомните! Оглядитесь, все ли пришли на допрос? – призывал Клюв, с надеждой протягивая ко всем крылья.

Утки подняли гвалт и стали оглядываться по сторонам.

– Кря! Смотрите! Летящее Перышко! Она не пришла на допрос! Она, как всегда, все пропустила и проворонила! – закричали Хлоп и Летун, указывая на маленькую серую уточку, которая, не замечая никого, упорно ныряла вниз головой, пытаясь что-то достать со дна. Все поспешили в дальний угол пруда, где маячил над водой маленький серый утиный хвостик.

– Кря-кря-кря! – заметалась, испугавшись, Летящее Перышко, она не ожидала, вынырнув, увидеть вокруг себя плотное кольцо из уток, глядящих на нее во все глаза.

Пробравшись сквозь своих сопернатых, Клюв с надеждой спросил:

– Летящее Перышко, подумай хорошенько, не произошло ли в последнее время в окрестностях пруда чего-то необычного? Может быть, появился новый завсегдатай или случайный человек, чем-то привлекший твое внимание. Может быть, что-то удивило, испугало или обрадовало тебя?

– Какая уж тут радость, – собравшись с духом, пожаловалась Летящее Перышко. – Меня на днях чуть не поймал какой-то странный толстяк.

– Кряк-кряк-как? – заволновались утки.

– Кряк-кряк, вот так! Сначала он долго сидел на лавочке и что-то грыз, шелестел фантиками и грохотал зубами так, что его было слышно на другом конце пруда. Потом он подошел к воде и стал бросать в воду хлебные кусочки, я, конечно же, поспешила полакомиться угощеньем, но как только я подплыла совсем близко к бордюру, толстяк вдруг попытался меня схватить! У него были ужасные глаза, я чуть не умерла от страха! Я, конечно же, успела улизнуть и нырнуть в воду, но этот ужас я никогда не забуду! Потом он опять приходил, снова шелестел и что-то грыз, сидя на лавочке, и снова бросал кусочки хлеба, но я уже не подплывала так близко. Этот ужасный тип ходил у кромки воды и бормотал что-то странное. – Летящее Перышко закрыла лицо крылышками.

– Что? – в нетерпении выдохнули утки. – Что он бормотал?

– Что-то вроде: но-о-ожка, ше-е-ейка, крылышко, с брусничным соусом, с печеными яблоками, в ореховой крошке и жареном кунжуте…

– Ох-х-х, – выдохнула Лапка и потеряла сознание, повиснув на подпирающих ее с обеих сторон тушках своих товарищей.