Она мягко произнесла:

– Андрей, мне неудобно… Как-то так, сразу…

– Аня, я похож на идиота? – невозмутимо-иронично спросил Андрей.

– Да нет вроде…

– Тогда едем.

И он нажал на газ. «Форд» мягко вырулил на проезжую часть и скрылся в круговороте движения…

Приехав домой, Андрей провёл Анну в гостиную, а сам решил сделать лёгкий сервис. Анна с интересом разглядывала разные плакаты и коллажи, фотографии Андрея…

Увидев фото мальчика, она спросила:

– А это кто?

– Это я, – семь лет, – ответил Андрей, сервируя стол.

– Такой милый… – слетело с уст Анны.

– Да. Все мы когда-то были милыми… – задумчиво сказал Андрей.

– А сейчас?

– Сейчас – кто успел, тот и спел, – с некоторой досадой ответил Андрей.

Анна задумчиво посмотрела на фото, затем на Андрея и вымолвила:

– Странно всё… Но я думаю, что детство всегда сохраняется в сердце; и этот мальчик семилетний навсегда остался в тебе, он подсказывает тебе, как сделать так, чтобы не было больно… Он – как чистый родник…

Андрей в ответ улыбнулся и тихо произнёс:

– К тому же он не имеет чувства важности и ко всем обращается на «ты», и это правильно…

– Ой… Я совсем забылась, – расслабилась. Простите…

Анна смущённо взглянула на Андрея.

Но он невозмутимо констатировал:

– Нет уж, первое слово дороже, оно от Бога. Так что теперь мы – на «ты», и прошу заметить – безо всякого брудершафта! Это знак…

Андрей посмотрел Анне в глаза и прочёл в них полное согласие.

И он продолжил:

– А теперь – прошу к столу!

Усевшись за стол, Андрей распечатал шампанское и наполнил бокалы… Он посмотрел на Анну. Возникла пауза. Он назвал бы это драматической паузой, обуславливающей исход жизненной позиции…

Затем они подняли бокалы, соприкоснулись ими, издав веселящий звон, и Андрей произнёс:

– За нас…

– И за будущее, – добавила Анна.

И они приступили к исполнению тоста…

У Анны шампанское вышибло слёзы; она, улыбнувшись, произнесла:

– Какое терпкое, прямо до слёз проняло…

– Настоящее, – добавил Андрей, распечатывая шоколад.

Он предложил ей десерт:

– Аня, не стесняйся, будь как дома. Может, ты есть хочешь? Я сейчас сделаю.

– Нет-нет, когда захочу – я скажу. Лучше рассказывай что-нибудь.

И Андрей погрузился в стихию сюжета:

– Наш фильм, Аня, имеет глубокие корни… А мы – как бы плоды этого Древа; и образы, которые мы воссоздаём, должны быть востребованы. Та блаженная Феоктиста является некоей тайной сутью человеческой души, находящейся в странном пустынном мире, где нет близких по духу, где только ловцы и звери; но голос её, обращённый к Ловцу, является одновременно и призывом к людям: « – Встань с колен, человече…» Она – одна, но какая в ней мощь!..

Анна поддержала его:

– Да, Андрей; я вообще замираю, когда читаю это:

« …Ныне отпущаеши рабу свою, Владыко, яко видесте очи мои спасенье Твое…»

Она посмотрела на Андрея, и глубина её бесприютного взгляда его околдовала…

И он с каким-то отрешённым благоговением заговорил:

– Прекрасно… Ты – как пришла оттуда, с Пароса, явилась в очи мои… И вообще, время – понятие относительное; в данном случае оно всеобъемлющее… Даже не знаю, как правильней выразить.

Андрей задумался.

Анна продолжила его тему:

– Время не имеет ни конца, ни начала. Это вечное вращение… И оно каждый раз даёт нам шанс… Жизнь играет с нами в такие игры… Разве думала я когда-нибудь, что буду сниматься в кино? Да ещё в такой роли… Андрей, а ты ведь там играешь Ловца. Вот интересно посмотреть.

– Так завтра и посмотришь, – съёмки ведь будут. Вообще, я долго выходил на серьёзную роль; не везло всё как-то, – то режиссёр не тот, то фильм тормозят, то роль не моя…

– А я смотрю – сейчас все снимаются где угодно, даже в рекламе…

– Да… Деньги – вещь однозначная… У меня друг был, вместе во ВГИКе учились. Он режиссёрский закончил, а потом ушёл в бизнес. Вот и всё искусство.

– А ты актёрский заканчивал?

– Да. А теперь жалею, что не режиссёрский. Хочу режиссурой заняться…

Андрей закурил; затем наполнил бокалы шампанским…

Анна задержала свой взгляд на полках с книгами; она произнесла:

– Как у тебя книг много… И Гёте… И Бодлер… И Петрарка… И Данте…

– Да, интересуюсь иногда…

– Это здорово. Я вообще, тяготею к поэзии, она помогает…

– Есть такое, – заметил Андрей и спросил:

– Аня, а ты кто по профессии?

– Я – музыкант, – пианистка. Консерваторию закончила. А сейчас – временно без работы. Хотя, уже при деле – в новом амплуа. Благодаря тебе…

Она улыбнулась и открыто посмотрела на Андрея.

Он подхватил:

– Так мы с тобой – родные души. А я думаю: чего на выставке тогда меня так примагнитило к тебе? А вот оно – стихия муз – в одной энергии…

– Да, удивительно всё…

Андрей погасил сигарету и произнёс:

– Ну а теперь выпьем за нашу стихию муз.

Они подняли бокалы и реализовали суть тоста.

Андрей по ходу спросил:

– А ты классику играешь?

– Да, в основном – классику.

Анна помолчала и добавила:

– Но раньше играла всё подряд, точнее – всё, что нравилось. И джаз любила интерпретировать.

– Это уже интересно, – отметил Андрей, – Ну ты мне когда-нибудь поиграешь что-нибудь классически авангардное?

– Сыграю так, что начнёшь стихи писать, – ответила Анна.

– А я пишу иногда. Потом как-нибудь почитаю…

Анна как-то ностальгически посмотрела на Андрея. В её глубоких глазах сквозило смятение, смешанное с восторженной отрешённостью, – чувство, заставляющее идти по камням и колдобинам в тайну, притяжение которой и является тем самым безумием, которое искупает холодно-бескрылую прагматику обыденности, это оно – чувство нелепой и светлой радости жизни во всей полноте и немыслимой силе безотказно ведёт людей к своим любимым…

– Если хочешь – музыку включим, – предложил Андрей.

– Нет, лучше ещё поговорим.

Андрей разрезал два апельсина на несколько долек и долил в бокалы шампанское.

Он взял апельсин и философски поэтизировал свою мысль:

– В плодах таится мощь Истоков, – неисчерпаемая жизнь…

– Человек тоже бывает плодоносным, – мудро подметила Анна.

– Несомненно; если имеет хорошую почву… Но люди почему-то всё чаще теряют себя. Наверно что-то их слегка ослепило… А может, устали…

Анна, что-то припомнив, продолжила тему:

– Ты знаешь, я как-то недавно одного мужика видела, – бомж натуральный, пальтецо такое затёртое, лицо помятое, небритое, а глаза – ну прямо впали в глазницы; видно, что голодный и безработный. Но он так держится – позавидуешь; сидит на скамейке и ни у кого ничего не просит, только нашёптывает про себя что-то. Даже странно. Кругом – нищие, им все деньги подают; а этот – как будто ни в чём и не нуждается, молча смотрит на всех как-то странно, а иногда взгляд направляет в небо, да как-то загадочно, будто что-то выискивает… Я за ним долго наблюдала – подругу дожидалась, ну его невольно и заприметила…

– Действительно странно, – вымолвил Андрей и задумался.

– Любая странность имеет свой скрытый смысл, – добавила Анна.

– Да, наверное, – согласился Андрей. – Есть люди, которые своим примером как бы показывают другим, что можно, а что нельзя…

Они допили шампанское и приступили к десерту…

Андрей вдруг спросил:

– Аня, а ты веришь в вещие сны?

– Верю… Мне раз приснилось, как будто я нахожусь на каком-то огромном пустыре, кругом – ни души, я – одна, а передо мной – рояль белый, и я играю на нём. А потом я вместе с роялем этим воспаряю куда-то. И такое блаженство меня охватывает… Как в сказке… А на следующий день меня включили в гастроли. А пустырь этот безлюдный означал мою защищённость и независимость; и то, что я воспаряла с роялем – проявилось в моём успехе. Вот.

Она посмотрела на Андрея, а затем как-то смущённо отвела взгляд, о чём-то задумавшись…

– Потрясающе, – вымолвил Андрей и добавил: